Падение Ворона - Данил Корецкий

Гарик открыл рот, собираясь что-то сказать, но Ворон перебил.

— А кто меня грохнуть хотел в ту же ночь? Только я ночевать не пришёл, вместо меня Колю, соседа, зарезали. За драку убивать — разве по понятиям?

Это был весомый козырь.

— Мы при чем? И в мыслях ни у кого не было…

— Как же не было, если ты ко мне с целой бандой ворвался и только что грозил смертью?

Ворон умел базарить, и в «терках» всегда выходил победителем, доказывая, что его оппонент неправ. И сейчас Гарик несколько смешался и замолчал.

— Да что ты перед ним оправдываешься?! — зашипел кто-то сзади. — Дай-ка нам с них спросить!

На этот раз словесная правота противников не убедила. Ворон вынул из-за спины правую руку с наганом, направил ствол на говорившего. Одновременно Артист сунул руку между спинкой дивана и стеной, извлек автомат и с лязгом дослал патрон, Оскаленный прицелился из «пээма», Джузеппе же извлёк из кармана и взметнул над головой похожую на рифленый лимон гранату.

«Не ту взял, — подумал Ворон. — Если бросит — всех порубит!»

Речпортовцы притихли. Такого отпора они явно не ожидали. У них на всех было только два кустарных ствола, ножи и дубинки.

— Ладно, — сказал Гарик. — Заплати Лоцману десять штук баксов, да нам за беспокойство столько же! И разойдёмся… пока. Устраивает?

Ворон взвёл курок и перевёл ствол на Гарика, прицелившись ему прямо в лицо. Артист на нервах еще раз передернул затвор, патрон вылетел, ударился в стену и, крутясь как юла, отлетел под ноги речпортовским. Те попятились.

— Сейчас мы вас всех положим и разойдёмся! — сказал Ворон. — Устраивает?

— А что ты такой борзый? — спросил Гарик. — Кто за тобой стоит?

— Хочешь знать? А про Пита Лисицу ты что-нибудь слышал?

Лицо вожака речпортовских окаменело. Это имя произвело впечатление и на его пристяжь — оружие спряталось под куртки. Гарик облизнул пересохшие губы.

— Про того самого? — спросил он совсем другим тоном.

— Про того! — кивнул Ворон. — Он друг Молота. А отца ты рано списал. Он себя прошляком не считает. И Крест не считает. Так что разберись вначале, на кого буром переть!

— Разберемся. Обязательно разберемся. — Гарик медленно развернулся. — Мы уходим!

Последняя фраза предназначалась своим. Стоявшие ближе к двери, начали выходить. Гарик вышел последним, на пороге обернулся.

— Еще увидимся.

— Хоть сто раз!

Через минуту со двора раздался недовольный старушечий голос:

— Чего вы тут толпитесь? Наплевали, накурили, окурками намусорили!

Под такой аккомпанемент речпортовские бесславно покинули чужую территорию.

Ворон вытер пот со лба и опустился на диван. Джузеппе левой рукой сунул в рот очередной кусок шашлыка, а в правой по-прежнему держал над головой ребристую «эфку».

— Опусти руку, чудило! — сказал Ворон.

— Почему сразу «чудило»? — обиделся тот.

— Да потому, что я вам объяснял — эта бомба на двести метров осколки разбрасывает! А другие — на пять! А ты именно ее взял!

Джузеппе спрятал гранату, пожал плечами.

— Ты же знаешь, Костян, у меня с памятью не особо…

— Зато с аппетитом особо, — усмехнулся Ворон. — Что-то мне тоже жрать захотелось.

— И мне, — подтвердил Оскаленный.

Все с жадностью набросились на еду. Вдруг Оскаленный засмеялся с набитым ртом.

— Ты чего?

— Бабка возмущалась, что во дворе наплевали. А что бы она сказала, если бы Джузеппе бомбу взорвал?

Ворон хмыкнул.

— Мы бы этого уже не услышали.

Впрочем, такая перспектива аппетита им не испортила.

Ворон подъехал на Старопочтовую в хорошем настроении: ночь они с Мариной провели вместе, и уже на полном серьезе обсуждали будущую свадьбу. Приятные воспоминания вызывали улыбку, и он с трудом заставлял губы принимать обычное положение: братва такого не понимает — смех без причины признак дурачины! Он включил поворотник, чтобы заехать во двор и увидел нетерпеливо топчущегося у подворотни Джузеппе. Тот всполошенно замахал рукой, будто опаздывал на поезд и отчаянно пытался остановить попутку.

Хорошее утреннее настроение сразу испортилось. Он притормозил и опустил стекло.

— Что случилось?!

Джузеппе рывком распахнул дверцу и плюхнулся на сиденье рядом с ним.

— Гангрена увёл Оскаленного! — тяжело дыша, будто после быстрого бега, сообщил он.

— Оскаленный — конь что ли, или бычок, что его кто-то увёл?

— Не «кто-то», а Ган-гре-на! — вытаращил глаза Джузеппе. — Ты что, не знаешь, кто это?

— Да знаю, знаю… Как он его «увел»?

— Приехал с двумя своими, сказал, чтобы Оскаленный с ними ехал… Ну, тот и поехал. А я тебе звоню, звоню…

— Кто с ним был?

— Эти… Колхозник и Мясник…

«Плохо дело!» — подумал Ворон. Он знал, что эти двое выполняют обычно «мокрую» работу. Неужели решили убрать Оскаленного? Но что-то слишком открыто, без маскировки… Короткому они имитировали самоубийство, а тут внаглую… Нет, скорее, цель другая…

— Гангрена сказал, зачем им Оскаленный?

— Ничего не сказал.

— Когда это было?

— Минут сорок.

— Ребят поднял? — спросил Ворон, сосредоточенно заезжая во двор.

— Да, но не всех… Бешеный собирает новичков, Губатый едет, Ящер еще три холодильника забирает, будет позже…

— Ладно…

Они запарковались во дворе и, под осуждающими взглядами старушек, сидящих на вынесенных из дома табуретках, зашли в офис. Артист вскочил навстречу.

— Ну, что будем делать? Куда направлять ребят?

— Пока никуда, — ответил Ворон. — Подождём. А что делать… Надо скамейку во дворе поставить. Хорошую, со спинкой.

— Зачем?! — Бойцы устремили на него недоуменные взгляды.

— Чтобы старушкам было удобно. Тогда они нас полюбят.

Джузеппе усмехнулся.

— А мы что — лохи?

— Почему?

— Ты же говорил «лохов надо любить»!

— Любить надо не только лохов! Я, например, влюбился в девушку, а она в меня, думаем пожениться! Так что, мы лохи?

— Ух