Нить наяды - Елена Дорош
— Пап, дурки я проверила. Нет его там.
— Ага. Так вот. Эта тетя редко, но регулярно куда-то уезжает. Куда, они точно не знают, но недавно видели у нее сумку тряпочную с надписью «Я люблю Питер». Сечешь?
— Недавно, это когда?
— Точнее сказать не могли. Сумка, скорей всего, была куплена случайно, по пути. Но что-то она в нее положила — увезла то, что нельзя было оставить. Улики, например. Была взволнована, вот сдуру и не поглядела, что сумка ее выдает.
— Спасибо, пап.
— Погоди. Есть еще кое-что. Тетя нигде не работает, а питается отменно. Недавно в магазине взяла целую форель слабосоленую. Килограмма два потянет. И банку черной — заметь! — икры. Это уж из ряда вон.
— Думаешь, собралась в поездку?
— Это я попытаюсь выяснить.
— Круто, пап. Буду ждать звонка.
— Ты, главное, бди, а то тревожно мне как-то.
Он не стал слушать ее уверения, что она будет осторожна, как никогда, и бдить изо всех сил. Просто отключился и все.
Кира уже припарковалась метрах в пятидесяти от Комитета и вдруг спохватилась, что Андрей так и не обозначился. Как там у него с этой Соней? И вообще! Что за Соня такая? Может, потому и не звонит, что засветил перед ней еще одну любовницу?
Тут в десяти метрах от себя она увидела Борисоглебского, прохаживающегося по тротуару. С ума сошел?
— Ты что тут делаешь? — напустилась она на него, схватила за руку и потащила за угол. — Тебя уже человек сто срисовали!
— Я звонил, но у тебя телефон все время занят.
Оправдываясь, он даже покраснел немного. Это так ему шло, что Кира залюбовалась. Ну куда деваться нам, девкам!
— Что за спешка? Мог бы просто позвонить.
— Я испугался, что ты надумаешь про меня всякой ерунды и не захочешь видеть вообще.
Кира опешила. Так он приперся, чтобы оправдаться перед ней? Он?
Она даже поморгала от недоумения.
— Кира, давай поговорим, — продолжал между тем Борисоглебский. — Я намерен объясниться.
Кира неожиданно почувствовала, что ее так и тянет включиться в игру.
— С чего ты взял, что нужны твои объяснения? — холодным тоном произнесла она. — Твои любовные похождения меня не касаются. Я тебе никто и звать никак.
Сказала и с удивлением заметила, что Борисоглебский побледнел. Это было поразительное зрелище. За все годы в ее окружении не было ни одного человека, который был бы способен бледнеть. Краснеть еще туда-сюда, но бледнеть! «Вот что такое голубая кровь», — подумала Кира и устыдилась своей жестокости.
— Хорошо, давай побеседуем где-нибудь в кафе, — как бы нехотя кивнула она и пошла к машине.
Борисоглебский молча двинулся следом.
Усаживаясь за самый дальний столик небольшой кофейни, он все подбирал слова для предстоящего объяснения и вдруг заметил, что Кира улыбается.
Он посмотрел удивленно, и тут она не выдержала и рассмеялась.
— Андрей, прости. Не могу больше терпеть. Ты в самом деле подумал, что я буду ревновать тебя к девушке с зеленкой?
Борисоглебский мгновенно почувствовал себя уязвленным.
— По крайней мере, потребуешь объяснений.
— Да что тут объяснять! Все и так ясно. У девушки снесло крышу. Если вернуть невозможно, то хоть отомстить. Странный способ, правда.
— Все могло закончиться печальнее, — обиженно заявил Борисоглебский.
«Если бы ты только знал, насколько печальнее», — подумала Кира и предложила заказать ей двойной эспрессо.
— Поесть не хочешь? — посветлел Андрей.
— Лучше расскажи, как ты умудряешься все время носиться между Москвой и Питером? Начальство в курсе вообще?
— А как же! Недавно заслужил благодарность в приказе за трепетное отношение к работе. Я же курирую Питер.
— Ишь ты! А меня последний раз хвалили на Восьмое марта. За то, что украшаю собой Следственный комитет.
Андрей рассмеялся, и Кира поняла, что от души у него отлегло.
— Кстати, помнишь, ты сказала, что ни у тебя, ни у меня лучше не встречаться? — напомнил Андрей, вытирая руки салфеткой.
«Нам вообще лучше не встречаться», — хотела сказать Кира, но Борисоглебский вдруг сообщил, что снял для них квартиру на Московском проспекте.
— Ближе к выезду из города? — прищурилась она.
— Просто подальше от чужих глаз. Или уже поздно?
— Не знаю, — честно призналась Кира. — Мне до сих пор неясен диапазон возможностей тех, кто играет против нас. Я даже не выяснила, кто организовал слежку.
— Как узнать?
— Форсировать события опасно. Они лучше подготовлены на данный момент. Они знают, что им нужно, я — нет.
Принесли заказ, и Кира с удовольствием отхлебнула из чашки. Андрей последовал ее примеру.
— Дивный кофе, — вынес он свой вердикт, и Кира в который раз подумала, что их союз более чем странен.
Например, трудно вообразить, чтобы Борисоглебский начал материться. У нее же без этого не проходило ни дня. Кира представила себе, как он будет интеллигентно морщиться, слушая ее солдафонский жаргон, и хохотнула.
— Ты чего? — едва не подавился Борисоглебский.
— Скажи, а тебе случалось ругаться матом? — поинтересовалась она.
— Мне? Матом?
Сейчас скажет, что он презирает тех, кто использует ненормативную лексику, ведь в русском языке так много хороших слов для выражения эмоций.
— Да если бы ты слышала, как матерятся посольские, твои милицейские уши завяли бы!
— Врешь! — потрясенно вскрикнула Кира.
— Деточка, да я начал материться, когда вы еще в памперсы писались!
— Не верю!
— Век воли не видать!
Если бы официант был чуть менее вышколен, он бы отскочил от их столика, как ошпаренный — так громко они расхохотались.
— Я думала, что ты грубее какашки слов не знаешь, — вытирая слезы, выдавила Кира.
— Да я тебе мастер-класс дать могу! — веселился Андрей.
Официант стоически переждал приступ хохота, поставил на стол тарелку с пирожными и ушел.
— Предлагаю заесть сладким наше кислое дело, — предложила Кира и сунула в рот крошечную корзиночку с кремом.
Андрей сразу посерьезнел.
— Если тебе все известно, почему нельзя арестовать эту Сванидзе, пока она еще кого-нибудь не убила?
— К сожалению, к моей железобетонной уверенности не прилагаются доказательства. Не хочу грузить тебя подробностями, но так и есть.
— Выходит, она останется на свободе?
— Ребята в Опочке работают. Если Сванидзе опознают в магазине, где была куплена бутылка, то появится надежда. Хотя там, по-моему, ни одна камера не работает.
— Как все сложно.
— Сложно, да. С твоей бабушкой еще сложнее. У нас есть только показания соседки. Если она согласится их повторить.
— Их получили незаконным путем? — догадался Андрей.
— Вроде того. Протокол не составляли,
