Охота на Минотавра - Дмитрий Валентинович Агалаков
– Не ерунда, – она покачала головой. – Мне говорил человек, которому я верю. Ей так хотелось прибавить: «Я это слышала сама, ребята, четыре года назад!» Но сказать этого она не могла – выдала бы свои тайные отношения!
– А чей это пуховик, он огромный? – спросил Мишка.
– Отца, старый уже. У меня таких нет, чтобы потом выбросить.
– Тогда подвинься, я тоже хочу послушать.
Юля подвинулась, Мишка лег слева, но место осталось еще на одного человека, и Юля сказала:
– Паша, устраивайся, пуховик действительно огромный.
И Паша Киселев лег справа. Так они и затаились втроем, на старом пуховике, прижимаясь друг к другу, среди холода и сырости ища тепла и вслушиваясь в тишину…
Прошла минута, две, пять, десять… Юля услышала это первой – все повторилось, как и четыре года назад, когда у этого люка к ней прижимался отважный и сильный Тигр! Просто она знала, чего ждать! И вся собралась, как кошка перед прыжком, когда издалека возник нарастающий подземный рев.
– Слышите?! – воскликнула она.
– Чего? – спросил Мишка.
– Гул! Рев! Нарастает…
– Точно, слышу, – пробормотал Паша.
– И я! – подтвердил Сомов.
Но гул и рев действительно нарастали. Словно сюда, к этому месту, где лежали они, неслось неведомое чудовище…
– Это оно? – спросил Мишка.
– Он! – ответил Паша.
Ребята почти вжались друг в друга. А рычание и рев нарастали, становились все отчетливее; и оттого двум юношам и девушке было еще страшнее, что они нависли над тем ожившим ужасом, воплотившимся, который катился внизу. И вот шум разросся, хрипящий, плотный, гулкий, пролетел прямо под ними и стал исчезать, но уже с другой стороны…
– Все слышали? – спросила Юля.
– Ага, – ответил Сомов.
– Еще как, – вторил ему Паша.
– А может, это метро? – шепотом спросил Мишка.
– Какое метро? – возмутился вопросу Киселев. – Оно в тридцати километрах отсюда, если не дальше.
– А вдруг эхо проходящего метро?
– Ха! – выдавил из себя Паша. – И какие проводники для этого нужны?…
– Откуда я знаю? Может, там провода какие. Или руда…
– Ха, – повторил Паша. – Руда!.. А может, это шум воды? – тут же задал он спасительный вопрос.
Понятно, почему спасительный! Не верить же, действительно, в замурованное под землей чудовище, что мечется по своему лабиринту?
– Какой шум воды? – спросил Сомов.
– Течет где-нибудь по заводским трубам, а мы не знаем, затор какой-нибудь, а потом прорывает…
– Ха! – мрачно парировал Мишка. – Сам ты затор, Кисель.
– Не хами, Рыжий.
– Мальчики…
– Я не хамлю. Метро быть не может, а затор может? Чудила!
– Рыжий коротышка.
– Ах ты козел! – приподнялся на локтях Сомов.
– Мальчики, – куда более строго проговорила Юля. – Если вы будете продолжать, я развернусь и уйду! Подумайте, вам будет приятно вдвоем, без меня? На этом пуховике? В темноте? А?
– А чего он? – возмутился Мишка.
– Ты сам начал!
– Просто заткнитесь! Вы как два ребенка! – возмутилась Юля. – А еще прижимаетесь ко мне – и очень по-взрослому! Оба! А вы это заслужили, а? Мальчики?
– Кисель, ты прижимался к Юльке?!
– А сам?!
– Какой же ты гадкий мальчик! – процедил Паша.
Они ругались через спину Юли.
– Сам гадкий мальчик!
– Я ее друг всю жизнь!
– И я, – с обидой бросил Паша.
Юля подскочила, но этого для ребят хватило: оба мгновенно замолчали. Один только раз гневно посмотрели друг на друга, ослепив фонарями, отвели глаза и отвернулись.
– Паша, – другим тоном заговорила Юля. – Тебе про этот вход в подземелье говорили твои краеведы? Где мы сейчас прошли?
– Нет, не про этот, – покачал головой Киселев и тоже поднялся.
– Точно нет?
– Да точно, – покачал головой тот. – Про другой.
Пружинисто встал и Мишка.
– А где он, этот другой вход? – спросила Юля.
– Сказали, в двухэтажном строении, где была контора купца Мельникова. Это должен быть его кабинет, в нем три окна. Там есть деревянный пол, а под ним люк. Он на северной стороне.
– Ну так пошли, чего мы ждем? – предложила Юля. – Только спрячем этот проход. Пусть он останется нашей тайной.
Они закидали люк досками и, освещая фонариками дорогу, двинулись обратно. Поднялись по лестнице и только тут услышали гул. Но этот гул успокаивал, умиротворял. Отовсюду капало. Все полуразрушенное здание, точно разом ожив, гудело. Они подошли к окнам. На улице шел проливной дождь.
– Ломик взяли, фонарики взяли, перчатки взяли, – констатировал Мишка. – А зонтики?
– Зонтики забыли, – сказала Юля. – Время есть – подождем.
– Может, это и была вода, которая прокатилась под землей по трубам? – глядя на дождевую пелену, на потоки воды, задумчиво проговорил Паша. – Я про шум под нами. А?
Юля попыталась вспомнить, был ли дождь четыре года назад, когда они с Тигром лазили по этим развалинам и слушали «несущегося зверя» под землей, но так и не вспомнила. Другим была тогда занята голова! Любовью и приключениями! Тигр увлек ее, пленил девчачье сердце! Хотела она с ним всего, только он ее торопил. Дурила волосатый! Она фантазировала, ждала! А дождь, может, и был дождь.
Через полчаса ливень стал стихать, далеко над лесами прорезалось солнце и засияли бирюзовые участки неба. А скоро последние капли уже настукивали кругом, и солнце вспыхнуло на развалинах кирпичного завода.
– Пошли, – сказала атаманша присмиревшим спутникам.
Кажется, они выговорились еще в подвале, потому что теперь больше молчали. Ребята перешли участок земли до бывшего административного корпуса, тоже разобранного наполовину, и нашли помещение с тремя окнами, по скромным описаниям похожее на кабинет директора. Над их головами зияли бреши. Отовсюду капала вода.
– Может, перенесем на следующий раз? – спросил Мишка.
– Следующего раза может не быть, – сказала Юля. – Давайте ковать железо, пока оно горячо.
– А оно горячо?
Юля взяла руку Мишки и приложила к своей щеке.
– Ну как, горячо?
– Как кипяток, – пробормотал он.
– То-то же. За работу, мальчики. Гвоздодер есть, ориентиры тоже. Остается поднять половицы.
Ребята разбросали мусор в стороны и стали поддевать ломиком и гвоздодером доски. Было видно, что это уже делали, доски были иссечены и помяты. Пятая по счету доска открыла им край люка.
– Вот он, – сказала Юля. – Твои краеведы тебя тоже не обманули.
Они с энтузиазмом подняли и сдвинули доски и сразу обнаружили, что этот люк не запаян. Он тоже был с гербом и той же надписью. Мишка и Паша поддели его, также просунули доску и свернули в сторону. Тот же сырой могильный запах ударил им в нос и заставил поморщиться. Такая же лестница, уходящая в сумрак, открылась им. Ребята ударили вниз лучами фонариков – и они заколесили по далекому каменному полу.
Мишка тяжело вздохнул:
– Два подземелья за один день – это чересчур. Ты не думаешь так, Белоснежка?
