Купидон стреляет трижды - Ирина Славская
– Тело обласкает, душу утешит.
Мы остановились перед нужной нам дверью, чтоб отсмеяться и не смущать своим ржанием свидетеля. Я нажала на звонок. Дверь в квартиру стала медленно открываться. У меня возникло желание ее подтолкнуть. Я думала, мы увидим высокую, худощавую, волоокую восточную красавицу, а перед нами стоял маленький черненький колобок. Перепекли колобка дедка с бабкой. Не досмотрели, но зато неплохо так по сусекам поскребли. Килограмм на сто потянет. Девушка была смуглая. Понятно, что звезда Востока. Но она была еще и толстая.
Круглая, как в том анекдоте: «Метр пятьдесят, метр пятьдесят. Так где же вам, мадам, талию делать будем?» Мало того, колобок улыбалась как-то криво. Косоруким пекарем оказалась бабка. Мало того, что подгорел колобок, так еще и рот набок. Это не могла быть Рузанна. Эта тетка точно не тот человек, который нам нужен. Это или ее мама, или тетя или бабушка. Или кто угодно, но не она…
– Рузанну можно?
– Это я.
– Вы танцевали в ночном клубе стриптиз? – удивилась Маринка.
Девушка попыталась закрыть перед нами дверь, но не тут-то было. Мы разом навалились, и ей пришлось отступить. Она отпустила дверь, поэтому мы автоматически пролетели в гостиную и приземлились на диван. При этом лица у нас даже не выразили удивление таким поворотом дела. Как будто мы этот трюк хорошо отрепетировали в отсутствие хозяйки.
Мы удобно угнездились на диване. Теперь она нас отсюда не выпроводит, пока все нам не расскажет. Посмотрели на стриптизершу-колобка, не удержались и опять стали хохотать. Стоило нам только представить, что этот колобок крутилась на шесте, как нас опять настигал приступ гомерического смеха. Наконец мы успокоились и смогли говорить.
– Вы точно Рузанна?
– Что надо?
– Поговорить.
– Воспитанные люди сначала звонят и просят уделить им время.
– Вот как мы заговорили! Про права свои вспомнила. Вот не права ты. Ты же кто? Стриптизерша. Задницей и сиськами трясла перед мужиками и бабами извращенками. А значит, от нас никакого тебе почета и уважения. Воспитанные люди приезжают к таким гражданам, как ты, в гости без предупреждения и с вооруженными людьми. Заковывают преступницу в наручники и определяют ей дальнейшее место жительства на нарах…
– В кандалы! – проорала Маринка.
– Вот так поступают воспитанные люди вроде нас, – подтвердила я.
– Почему в кандалы? Зачем в кандалы? Что я такого сделала? Я тут ни при чем. Это не я. Это все он сделал.
– Ты же сама знаешь, что чистосердечное признание облегчает наказание. Давай, рассказывай все, не томи, – жестко сказала Мара.
И полился рассказ. И стала она каяться в грехах своих. Но совсем не в том, на что мы надеялись. Но перебивать ее исповедь мы не стали и выслушали до конца. Нужен же нам кнут, которым, если что, будем ее подхлестывать. Тем более, что я все ее откровения на диктофон записала. Так что теперь у нас есть, чем развязать ей язык. Она выложит нам всю подноготную ее отношений с богатеньким мажором.
– А теперь у нас вопрос. Лет пять назад ты вступила в интимную связь с Юрием Корнеевым.
– Ужас. Так это он вас ко мне прислал?
– Допустим.
– Не вернусь, так и передайте. Пусть лучше убьет.
– Почему? Он был плохим любовником?
– Отвратительным.
– В чем это выражалось?
– Он садист. А почему вы про него вдруг спрашиваете? Что случилось? Что вам от меня надо? Вы кто?
– Почему же сразу не спросили? Юрия убили. Нас наняла его родня, чтобы найти убийцу. Рассказывай, что у вас было.
– Не буду я ничего рассказывать.
– Тогда собирайся в тюрьму.
– За что это? Права не имеете.
– Имеем. Ты сама нам сейчас призналась в мошенничестве, совершенном группой лиц по предварительному сговору. Так что до десяти лет тебе корячится, пончик, – проговорила я угрожающе.
– Там на баланде ты и похудеешь. Опять на шесте крутиться сможешь, – добавила Мара.
– Я не хочу в тюрьму. Может, можно договориться?
– Можно. Но нужно ли?
– Нужно. Очень нужно, – говорит и смотрит на нас умоляюще.
– Ну ладно. Наше дело – убийство. А мошенничество – другой отдел, –стала мямлить Мара, изображая, что толстушка нас уболтала.
– Ну хорошо, пойдем тебе навстречу. Но выкладывай все, что было, ничего не скрывая.
– Я поняла. В общем, он меня заметил в стриптиз клубе. Он в ночниках частый гость был, а я новенькая. Пришла и ни фига еще не понимаю.
– Зачем в клуб пошла? Приличной работы не нашла?
– Там платили прилично. А куда без образования идти?
– Да хоть продавцом. Но не голым же задом трясти.
– Продавцу платят мало. И везде сразу намекают, что спать с хозяином придется.
– А ты пробовала устраиваться?
– В том-то и дело, что пробовала. Про постель сразу оговаривали хозяева. А в клубе сама решаешь. Хочешь – спи с клиентом. Не хочешь – не спи ни с кем. Уж лучше задом трясти и приличные деньги получать, чем с толстым вонючим хозяином за спасибо спать.
– Как с Юрой познакомилась?
– У меня первый выход был. Он то ли пьяный, то ли обкуренный был. На шест залез и упал, затем встал и прямо там стал раздеваться и своими причиндалами попытался трясти. Охрана культурненько и нежно его под белы рученьки вывела и водителю сдали с рук на руки. А утром выхожу из клуба через черный ход, задержалась с непривычки. Костюм тяжело снимался, да еще и девчонки ускакали, помочь снять латекс было некому. Промучилась долго, поэтому я одна и вышла. А он там меня ждет. Пригласил к себе. Я сначала отказалась, но мне тогда деньги нужны были, а он своим кошельком передо мной тряс. В общем, позарилась я на его деньги. Думала, что заработаю, он хоть мне заплатит нормально.
– Заплатил?
– Куда там. Не заплатил ни рубля, ни копейки.
– Значит, долларами или евро?
– Ничего не заплатил. Только пощечин по лицу надавал. Обозвал продажной дрянью и обматерил разными словами. Потом еще раз поимел и выпихнул за дверь. Сказал, чтоб завтра пришла еще раз, иначе он в интернет выложит наши развлечения.
– Ну и как? Пришла?
– Нет, конечно. Я ему не поверила. Он сам в клуб приехал.
– Зачем с ним второй раз пошла, если не поверила?
– Он сказал, что вел себя так из-за того, что его девушка бросила. Наплел что-то. Лапшу на уши навешал. Лав-стори рассказал. И я поверила, что он другой. Что он добрый, но несчастный. Его бросили…
– А тебя родители не учили на слово
