Болотный Человек Bogman - Анkа Б. Троицкая
— Вы живете на ее средства? А сами не работаете?
— Работаю за четверых.
Я сначала подумала, что это он в фигуральном смысле так выразился и перевела соответственно. Но он сам меня поправил.
— Нет, нет. Я и вправду работаю за четверых.
— Как это?
— Четверо там числятся в разных местах. А я за них хожу и отмечаюсь.
— Где?
— В полиции.
— Что?
— Ну не в полиции, а как это… ну… Пробация.
Он кое-как рассказал мне. Ну наши дают! Нарочно не придумаешь. Я поняла и объяснила адвокату:
— Четыре человека вместо срока отбывают постановление суда в службе по надзору… ну, исправительным трудом. Бесплатным. Только сами они это не делают, а посылают вашего клиента. Он приходит туда раз в неделю за каждого, отмечается, отрабатывает то мусорщиком, то уборщиком, то садовником, а сами осужденные ему за это платят наркотиками. Он наркоман. Сестра его содержит, но наличку не дает.
— Это невозможно. Там нужно паспорт показывать.
— А у него их хватает. Ему сделали. Причем очень хорошо. По крайней мере, в пробации особо не приглядываются. И места разные, хоть и все в районе Рамсгейта.
— С ума сойти! Боюсь, вам нельзя отвечать на вопросы полиции. Если вас за это арестуют, то осудят и посадят. Фальсификация и подлог здесь рассматриваются очень серьезно.
— А если они сами теперь докопаются?
— Если им нужны только друзья вашей сестры, то могут и не зацепить вас, — он подумал и спросил: — А те, за кого вы работаете, они и есть знакомые вашей сестры?
— Да, но им нужен другой.
— Что вы сказали?
— Я знаю, за кем они пришли. Он меня не нанимал. Так, поручал только иногда всякую мелочь. Но он хуже их всех. Он убийца. Он человека убил у меня на глазах.
Случай 17. Купи-продай
Снова подошло время полуночи. Это был очень нелегкий вечер. Беседа с адвокатом отняла почти два часа. Когда я вышла из комнаты, Том жадно впился в меня глазами. Я отвернулась. Проклятая конфиденциальность. Но он не спросит. А я сама тоже не скажу. Нельзя. На часах было десять вечера, когда мы наконец начали беседу с Александром Лямским. Адвокат натаскал его так, что тот отвечал на одни вопросы, но отказывался комментировать в ответ на другие. За время собеседования он дважды требовал остановить интервью для дальнейшей консультации с юристом, и таково было его право. Пересказывать все собеседование не хватит целой главы. Но был там один кусок, который стоит передать в деталях:
— Александр, у вашей сестры есть бойфренд?
— Теперь нет. Они расстались год назад.
— Как его зовут?
— Без комментариев.
— Сколько ему лет?
— Тридцать семь, наверное.
— Опишите его.
— Невзрачный, невысокий… хрипит, у него гортань повреждена.
— Лицо опишите.
— Волосы ежиком… рожа вся в шрамах от прыщей… щербатый… глаза серые…
— Для записи я показываю допрашиваемому фотороботический имидж под номером Лаг-0106. Посмотрите, Александр. Это не он?
— Похож. Только этот моложе. И щель между зубами у него не такая большая.
— Как вы с ним познакомились?
— Без комментариев.
— Давно вы его знаете?
— Без комментариев.
— А вы не знаете, как давно он в Англии?
— Давно. Очень давно.
— А вы?
— Тоже.
— Сколько лет?
— Он здесь с 90-го. А я еще до Лариски приехал, в 92-м. Потом уехал. Потом поехал опять, с Лариской, в 2000-м.
— А этот человек уезжал?
— Не знаю.
— Вы с ним все время поддерживали связь?
— Без комментариев.
— Это вы его с Ларисой познакомили?
— Наоборот.
— Она тоже здесь тогда жила?
— Нет, но они друг друга с Новгорода знают. Работали там вместе в каком-то этническом музее. Лариска там в ННГУ не поступила, так библиотекарем год и работала. Они там и познакомились. Он все читал чего-то. А потом она в Кишинев вернулась. Чего вообще туда поперлась, я не знаю. Не понравился ей Нижний. А он… не помню. Вроде уже учился на историческом, а потом бросил. Он больше любил эту… науку. Ну, которая ископаемыми остатками занимается. Типа биологии, но о вымерших.
— Палеонтология? — уточнила я.
— Во-во!
— Где он сейчас?
— Не знаю.
— А Лариса знает?
— Без комментариев.
— У вас есть его телефон?
— Нету.
— А у Ларисы?
— Без комментариев.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Месяц назад. Он приезжал за какими-то своими дисками.
— А почему он не уезжает из Англии?
— Не знаю.
— Как его зовут?
— Без комментариев.
— Почему вы не хотите сказать? Вы уже так много о нем рассказали.
— Без комментариев.
— Он под своим именем живет?
— Без комментариев.
— Он закон нарушал?
— Без комментариев.
— Вы ему помогали похищать детей?
— Без комментариев.
— Он людей убивал?
— Без комментариев.
— Что вы знаете об этом?
— Без комментариев.
Тут вмешался адвокат:
— Вы оказываете необоснованное давление на моего клиента. Эти вопросы не имеют к нему отношения. И к причинам его задержания тоже. Вы не имеете права задавать вопросы о вещах, не касающихся этих причин.
— Я задам ему только один главный вопрос и в зависимости от ответа оставлю за собой право задать вспомогательные. Вас это устроит?
— Какой это вопрос?
— Александр, вы согласны сами рассказать, что можете, о человеке по кличке Скрип? Если ваша личная ситуация не совсем невинна, я обещаю, что не буду вас сегодня спрашивать об этом.
Александр помолчал. Адвокат напомнил ему, что он может прервать интервью для отдыха и беседы с ним. Но Лямский думал теперь сам. Он уже чувствовал себя неважно, ему требовалась доза, а добытые четыре часа назад у санитара таблетки кодеина уже не действовали. Я не знаю, что происходило в его голове, но он стал покачиваться на стуле, глядя в пол. Разговор с адвокатом до собеседования был полон тумана. Мне было хорошо понятно только одно. Саша Лямский знает все, что нам нужно для того, чтобы найти Скрипа. Но из него вырвалась только пара фраз, из которых адвокат понял мало чего, ведь он не знал о богмэне. А я поняла больше. Теперь даже Том и его команда знали меньше меня. Но то, что я подслушала на консультации Лямского с адвокатом, я не могла доложить никому… Вот ситуация!
— Он меня убьет. Как убил Витька.
— Кто? Свиридов?
Саша удивленно посмотрел на Тома.
— Да. Генка.
— Не убьет, если мы его найдем. Рассказывайте.
— На самом деле я всего не знаю. Только то, что Генка где-то запоролся. У него бизнес был крутой. Большие бабки делал. Он по просьбе Лариски меня с Секачом познакомил. Я у Секача поработал и на иглу у него же сел.
