Шептунья - Любовь Белякова
– В то время я был уже как месяц пенсионер, уволился из онкодеспансера, перешел на более спокойную должность терапевта в платном медцентре.
– Я сейчас попрошу вас вспомнить в точности события предшествующие трагедии, самые значительные, по вашему мнению, моменты.
Алексей видел, что Александр Михайлович злиться, его брови и уголки губ опускались все ниже.
– Послушайте, я не понимаю к чему эти расспросы! – сердито сказал он, стукнув ребром по столу.
– М-м-м, возможно смерть вашей жены произошла по воле третьего лица.
Александр Михайлович кивнул.
– Знал я, что Рая не могла этого сама сделать, обращался в полицию, но те все списали на депрессию. У нас был один сын, мы только им и жили! В тридцать два года он был успешен, занимал должность директора банка. И тут в один день смерть нашла его, не пощадила, отняла. Помню, погода была хорошая летняя, звонит мне друг из больницы, говорит, что Дениса твоего привезли с аппендицитом, операция простая. Ну, мать сразу в больницу собралась, поехала, а его уже нет!
– Это была врачебная ошибка?
– Говорят, что да. Хирург оказался наркоманом, нанюхался эфира в этот день. Сначала он убил Дениса, потом на трассе влетел в фуру. Бог ему судья, но он заслужил это.
– Ваша жена, как она пережила эту потерю?
– Тяжело, но я не думал, что дойдет до такого!
– В день смерти Раиса Ивановна вела себя странно?
– То есть?
– Обычно самоубийцы прощаются с этим миром. Они отдают долги, наводят порядок в комнате, просят прощение у того, с кем раньше были непримиримы.
– Нет, она не вела себя так. Однако странности действительно были. Прошло меньше месяца с момента гибели сына, Райя плохо ела, ее мучила бессонница. Помню, пришел я на кухню, а она сидит за столом и смотрит мне в глаза так напряженно, как будто ненавидит.
Александр Михайлович прижал дрожащие руки к вискам и лбу. Он как будто закрылся от своего собеседника.
– Она… она тогда сказала, что я виноват в смерти сына. До этого она подобного мне не говорила. Простите, я больше не могу об этом…
Мужчине стало плохо только от воспоминаний о прошлом, его голова поникла, руки сжались в кулаки, он отвернулся.
– Я понял вас, спасибо!
Алексей поднялся и пошел к выходу, вдогонку ему засвистел чайник. Можно было на этом закончить, приступить к следующему эпизоду, принять факт, что жертв Чужой выбирает случайно. И все же что-то тут было нечисто. Странное совпадение: хирург убивает сына Новикова, потом попадает в аварию, а следом за ним идет Раиса Ивановна. Нужно было копать дальше. Он должен был найти ключ. Спустившись вниз, Алексей сел в служебную машину, попросив водителя отвести его на место работы Новикова.
В больнице его встретили напряжённо, но в разговоре не отказали. Вперед ему захотелось поговорить с Елизаветой Максимовной. Эта медсестра как минимум пять лет проработала при Новикове.
Миниатюрная женщина средних лет с короткими рыжими волосами зашла в кабинет для врачей.
– Здравствуйте! – сказала она.
Алексей на автомате достал удостоверение, открыл его.
– Здравствуйте, Елизавета Максимовна! Алексей Анатольевич Елизаров. Я прошу прощения за то, что отвлекаю вас от работы, однако и у нас бывают ситуации, когда время работает против людей.
Алексей дождался того момента, когда женщина сядет. Он постарался быть спокойным, приветливым, настроился на долгий разговор, хотя именно сейчас ему хотелось, чтобы свидетель просто отвечал по делу.
– Что вас интересует? Опять родственники какого-нибудь пациента подали на нас в суд?
Алексей слегка улыбнулся.
– Нет, я совсем по другому поводу. Елизавета Максимовна, вы ведь тут уже двадцать лет работаете?
– Да!
– Так вот, разговор сейчас пойдет о делах давно минувших дней. Это будет очень важный разговор, точность воспроизведенных вами событий позволит спасти нам людей, которые в данный момент времени борются за свою жизнь.
Голова медсестры слегка приподнялась.
– Я слушаю вас!
– Как вы можете охарактеризовать работу отделения в то время, когда заведующим тут был Новиков Александр Михайлович.
– Ха! – коротко сказала она, отчеканив. – Отвратительно!
– Поясните почему? – плавно спросил Алексей.
– У этого человека было прозвище Лапочка, оно передавалось от одного пациента к другому. Догадайтесь, почему его так звали?
Алексей пожал плечами!
– Да потому что он собирал с пациентов отделения каждую неделю дань, по тысяче рублей с человека, то есть брал на лапу, вот вам и прозвище.
– А что ж вы не берете? – спросил Леша, зная, что без благодарности редко кто уходит из больницы. Их семейство не было исключением.
Медсестра поежилась!
– Берем, конечно, но когда так дают, это что-то типа благодарности. Не все ведь с деньгами. Тут простых пациентов нет, почти все с характером, одни требуют, другие капризничают, у меня нет особого желания играть в психолога с каждым из них, мне за это не доплачивают. Однако все, что предписано врачом, я для пациента сделаю. Новиков по-другому брал, он рэкетиром был, за неделю мог так человека ухайдакать, что тот и встать не мог. Друг его повар при нем выносил с кухни все. Дошло до того, что пациенты ели лишь вареную капусту.
– Почему не жаловались?
– Ткните пальцем кому?
Алексей тяжело вздохнул. Все это было похоже на месть. Он чувствовал, что идет в правильном направлении.
– У вас еще есть вопросы? – напомнила о себе Елизавета Максимовна.
– Есть. Мне нужен список умерших в вашей больнице за время главенства Новикова, их медкарты, адреса по прописке.
Тонкие брови медсестры поднялись вверх, собрав морщинистый лоб гармошкой.
– Это онкология, за пять лет вы насчитаете таких сотни!
Алексей кивнул.
– Сколько потребуется времени, чтобы найти все дела?
– Неделю, не меньше.
– Это слишком долго. Вызовите всех практикантов. Даю вам срок до вечера. Приносите мне каждое дело сюда, сразу как найдете!
Медсестра встала и вышла из комнаты.
Леша тем временем взял телефон, отправив записи разговоров Олегу.
«Как девочки?» – написал он короткое сообщение. Ответ пришел быстро: «Маша не ест, выпила только глоток воды, молчит!»
«Мне нужно около дюжины проверенных людей для опроса свидетелей».
«Они будут у тебя через час!»
Алексей выдохнул, закрыв глаза, откинулся на стуле. Ему надо было поспать хотя бы час. Он перевел взгляд на обшарпанный диван, на котором дежурные врачи проспали не одну ночь. Перебравшись на лежак, Леша просто отключился. Казалось, он только глаза прикрыл, но прошло намного больше времени. В комнате стало шумно, и главным источником этого шума был Каргин Николай Петрович.
– Так, – говорил он густым голосом, – ты поедешь на Гражданский проспект, показания
