Андрей Костин - Канатные плясуны
- Я тоже не побоюсь, - Паша-мореход оскалился. - "Варягов" беру на себя, будь спокоен. А ты - разберись с "покупкой" - что там они задумали? У нас все получится.
- Что - получится?
- Электроламповый станет нашим. А об остальном - договоримся.
- Звучит многообещающе. Только...
- Только?
- С чего ты решил, что я договариваться пришел? Я только предупредить хотел, раз мы друзья.
* * *
Капитан милиции Комаров завел двигатель повидавшего виды "козла" и некоторое время прислушивался, как нарастает гул набирающего обороты движка. Потом решительно повернул обратно ключ зажигания, и мотор смолк.
- Нет, так не годится, - пробормотал он сам себе.
Площадь перед театром была пуста, только возле фонтана, что в центре, наблюдалось шевеление. Там давно уже обосновались попрошайки, попадающие в их город в основном с поездов из Азии.
"Почему не устроили засаду? - продолжал размышлять капитан Комаров. - Ни для кого в управлении не секрет, что жестокая перестрелка, в которой схлестнулись, вот на этом самом месте, местные бандюки и заезжие из Москвы, связана еще с несколькими убийствами криминальных авторитетов. Что происходит? Передел города?" Капитан был против передела. Не потому, что любил местных бандюков. Но на своем участке он смог с ними договориться. И хотя прекрасно знал сколько и кому отстегивают коммерсанты (барыги по определению), вернее, вместо них граждане (так как бандитские проценты включались в стоимость товара), считал, что организованная преступность - лучше неорганизованной.
Когда вдруг прокатилась волна изнасилований, он попросту, по разным причинам закрыл несколько продуктовых магазинов, сауну и малое "Закрытое общество на акциях (паях)" (ЗОНА и маленькое "п") по производству газированных напитков. Через пару дней деловые люди через осведомителей заверили, что группа школьников (блин, пацанов), совершивших те преступления, поймана и, главное, наказана. Каким образом наказана, братва уточнять не захотела, но изнасилования, в корне, пресеклись. И, вообще, на улицах с подростковыми правонарушениями стало не в пример спокойнее.
"С другой стороны, часто стали пропадать одинокие старики, вроде - как уезжать к родственникам, - задумался капитан. - И квартиру продадут, и документы на продажу по всем правилам оформят (хотя старики ни хрена по правилам сами оформить не сумеют), и записку соседям оставят, мол: обоснуемся на новом месте, так сразу новый адрес вам и сообщим... А потом вдруг несчастный случай... Тот в бане угорел, этот поганых грибов обкушался. Вот, к примеру, Яша, Яков Ильич, с которым они вместе уже восемь лет личных собак выгуливают... И псы постарели, и из компании собачников кое-кто поумирал. Но Яша - этот крепкий, даром что инфаркт перенес. И пес у него Борис - славный. Так вот, здрасьте: уехал Яша к свойственникам под Елец, а Бориса забыл... И бегает пес Борис один по двору. По помойкам пес шастает...
* * *
- Стало быть, ты собираешься все эти свистнутые акции вернуть хозяину? недоверчиво переспросил Паша-мореход, провожая гостя на палубу. - А почему - не рабочему классу, блин, мужикам - или ты народ не уважаешь? Вроде как Стенька Разин или Робин Гуд? Зачем ты рискуешь? Мы могли бы договориться. А верни ты Электроламповый народу - тебя куда-нибудь изберут. Ха! Представь, Саид, будешь мэром Нововладимира. Если доживешь. Но почему ты, как последний холуй - Паша не на шутку разгорячился, - когти в кровь рвешь, чтобы вернуть собственность этим маклакам? Сам ведь знаешь, как приватизировали Электроламповый. Вагон водки, и все акции - их!
- Вот именно, - кивнул Саид. - Ты поручишься, если власть на заводе вернется к тем, кто там работает, они снова не продадут завод за вагон водки?
- Но я-то - не продам, - Паша постучал себя кулаком по груди. Правильно, не мечи бисер, сожрут вместе с отрубями, да еще руку укусят. Но разве среди нас, авторитетных, не найдется такого, кто бы дело поставил?..
- Сколько людей на Электроламповом работают? - спросил Саид, когда они вышли на палубу.
- Считай, полгорода. Может, теперь чуть меньше.
- Куда они пойдут работать потом, если хозяином кто-то другой станет?
- Там же работать станут. - удивился Паша. - Про других не скажу, а я никого, если пашет по-настоящему, не обижу. Ну, если хозяином стану.
- А кому тогда нужны будут твои лампочки? Разве что себе... засовывать?
- Не понял?
- Сейчас вся продукция завода закупается. И закупается она благодаря тем самым жирным маклакам, как ты выразился. Хотя не пойму, с чего ты взял, что они краденое скупают. Ну, да дело не в этом. А в том, что как только они перестанут иметь свой интерес в нашем заводе, продукцию для государственных нужд у другого завода закупать начнут. Деньги-то бюджетные. А бюджет - что дышло.
На палубе было сыро и прохладно. Ночная сырость на реке не сравнится ни с чем, разве что с коньяком. Натурально, восхитительно, старо и вредно для здоровья.
- Саид, - Паша-мореход развел руками. - но ведь если так... Какая же может быть инициатива? Сидишь на должности - гребешь бабки внаглую. Купил завод - под него заказ. Отсосал у кого надо - получил должность. И так - по цепочке. А как же людям, которые по понятиям жисть стоить хочут? - нарочито простецки заговорил он. - Украл, выпил - и в тюрьму? Это же вы нас глушите!
- Как говорил один знакомый сантехник, тут не заглушку, тут всю систему давно менять надо было. Это когда, помнишь, в детском саду трубу прорвало и трое детишек заживо сварились. А вместе с ними и воспитательница, которая кинулась спасать.
- Светлана? Помню, - Паша опустил вниз глаза. - Твоя жена... Ты прости, я тогда на похороны не смог...
- Главное, корефан, - с деланным весельем сказал Саид, - не попасть на собственные похороны. И если ты сейчас утихнешь, на рожон лезть не станешь, успокоишь местную братву - а я ведь могу шепнуть так, что до Парижа докатится, - "варягов" ты сам выдумал... У тебя появится шанс не попасть... На собственные похороны.
По шторм-трапу Саид спустился вниз, где его ждал катер.
- Может, в реку его мокнуть? - спросил подошедший сзади к Паше-мореходу продавец сосисок.
- Ни в жисть, - Паша отрицательно повертел головой. - Следи, чтобы волос с его головы не упал! А главное - чтобы с тех актеров, что в театре живут.
Продавец кивнул и по-кошачьи ловко спустился вниз на ожидающий катер.
* * *
- Как мы могли, просто затмение на нас нашло! - Семен с несвойстенной ему агрессивностью потряс кулаком перед собой. - Бросили Димку одного! А если с ним что-нибудь случится? Димка сейчас за всех отдувается.
- В одиночку, - кивнул Ренат.
- Это ваши похороны, пацаны, - отпарировал "Робин Гуд".
- Какие еще похороны?!
- Поговорка такая есть, - пояснил он, - в английском языке.
- Надо срочно выбраться отсюда. И - к нему на помощь.
- Хотя бы еще одному из нас удалось выбраться, - кивнул Ренат. - Надо Димыча подстраховать.
- А я знаю, как, - вдруг сказала Джессика. - Случайно в костюмерной я видела медицинский халат. И шапочку. Беленькую.
- Ну-ка, поясни.
Некоторое время, понизив голос, она что-то втолковывала собеседникам. Те внимательно слушали, только Семен перебил ее один раз, спросив:
- Почему именно ты?
- Где ты видел санитара с таким пузом? - она ткнула пальцем в Рената. тем более, халатик - женский. Еле еле п... закрывает.
- Тьфу, - возмутился Семен, не переносивший матерных слов.
* * *
Настроение у Паши-морехода было испорчено окончательно.
Чтобы как-то развеяться, он отправился на кухню, или "камбуз", как называли считавшие себя моряками служащие парохода.
Паша любил тепло кухни. С тех пор, как учился в Москве, и из общаги попадал к друзьям, которые жили в этом городе. На уютных пятиметровых кухнях "хрущобок" кто-то к полуночи заваривал чай, нет, не заваривал, а совершал обряд, на глаз определяя, когда вода закипит под "белый ключ", а чай был краснодарский с бесценной щепоткой цейлонского... И высушенными лепестками жасмина, собранными в близлежащем парке. Сигаретный дым "Явы" явской висел туманом, и готовили коктейли (кубинский ром, который дешевле водки, газировка из сифона и сок выдавленного лимона с ложечкой сахара. А главное - веточка мяты. Без веточки мяты, конечно, не то. А вот с мятой... "Такие обожал сам Хемингуэй. Когда на Кубе жил, садился в автомобиль, чтобы в Гавану ехать, его закутывали а плед, старенький уже был, а в руки давали стакан в коктейлем. "Мохито" называется. А уж как любил "Мохито" Че Гевара, так и говорить не приходится, и так ясно). И разговоры. Разговоры, блин! От ужения рыбы на блесну спорного наименования "шторлинг" или "шторлинк" (как потом выяснилось, блесна называется шторлек) - до журнала "Плейбой" двадцатилетней давности. О политике, хоть об этом и утверждают те, кто слинял и отрабатывал, не говорил на тех кухнях никто. На кой она нужна, политика? Мы же не какие-то там узники совести были? На ром хватало, а уж на портвейн тем более.
На камбузе оказалось жарко. Паша-мореход сразу снял пиджак и закинул его на плечо, держась за петельку.
