Джеффери Фарнол - Седина в бороду
- Друг Руперт, зови меня Евой-Энн. - Ева грациозно поднялась. Молодой человек тут же вскочил. - Сегодня ты доказал свое отношение к нам, и я тебе очень благодарна. Перед сном я помолюсь за тебя, Руперт Беллами. - Она протянула ему руку.
Молодой человек с благоговением посмотрел на эту нежную и в то же время такую умелую и сильную девичью руку. Он, наверное, поцеловал бы ее, если бы осмелился, но вместо этого он довольствовался пожатием, коснувшись руки так бережно, словно это была священная реликвия.
Ева повернулась к сэру Мармадьюку, как-то странно и нерешительно улыбаясь.
- Видишь, Джон, как неисповедимы бывают пути Господни. Он послал тебе в помощь Руперта, чтобы тот стал твоим другом. Я буду молиться за него и за тебя.
Некоторое время после ее ухода они сидели в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Несколько раз мистер Беллами поднимал глаза на своего нового товарища, словно собираясь о чем-то спросить, но всякий раз не решался. Наконец, после нескольких безуспешных попыток, он все-таки осмелился заговорить.
- Гоббс, дружище, не будете ли вы так любезны... то есть, можно ли спросить вас?
- Конечно, Руперт.
- Ну... не сочтите меня слишком наглым, мой дорогой Джон, но если мы действительно станем друзьями, или, как заметила Ева-Энн, товарищами и... вы ведь понимаете меня?
- Возможно, вы выражаетесь несколько туманно, - предположил сэр Мармадьюк.
- Да, наверное, Джон. Но я вот что хочу сказать... то есть, мой вопрос...
- Да?
- Мисс Ева-Энн... мадам... она ваша жена?
- Нет.
- Прошу простить меня! Ваша дочь?
- Нет! - на этот раз ответ прозвучал куда более холодно.
- Еще раз прошу простить меня! Ваша племянница?
- Мы не родственники.
- Ну, конечно! Ясно! Именно так! Не родственники!
- Мы также и не любовники.
Тут мистер Беллами, пребывая в несколько возбужденном состоянии, сорвал с головы шляпу, изумленно посмотрел на нее и снова нахлобучил.
- А теперь, - мрачно улыбаясь, сказал сэр Мармадьюк, - я вас тоже попрошу ответить на один вопрос.
- С удовольствием, мой дорогой Джон.
- Какова непосредственная причина вашего столь явного безденежья?
Мистер Беллами тяжело вздохнул.
- Судьба, мой дорогой друг, неодолимый злой рок в облике карт, игральных костей, короче говоря, азартных игр. Это у меня в крови. Я унаследовал этот порок как раз от пресловутого дядюшки. Как и он, я являюсь, точнее являлся завзятым игроком, хотя никогда прежде и не оказывался в столь трудном положении. А теперь, Джон, дорогой мой, я страшно хочу спать, и потому позвольте пожелать вам спокойной ночи и приятных сновидений.
Глава XXVIII,
в которой появляется болтливая парочка с Боу-стрит
Сэр Мармадьюк увлеченно рубил дрова, когда легкий беззаботный смех Евы-Энн заставил его вздрогнуть. Никогда прежде он не слышал, чтобы Ева-Энн смеялась так весело и заразительно. Сэр Мармадьюк обернулся. Девушка стояла у ручья вместе с Рупертом, они о чем-то оживленно беседуя. Прислушиваясь к их веселым голосам, сэр Мармадьюк отложил топор в сторону, устало опустился на табурет и уныло уставился на носки своих неказистых башмаков.
- Юность! - наконец вымолвил он. - Юность тянется к юности, а жалкому здравомыслящему возрасту остается роль трагического глупца. И что может быть смешнее и глупее, чем средний возраст!
Он печально уронил голову на скрещенные руки и погрузился в глубокую меланхолию, из которой его вывел раздавшийся поблизости звук. Он вскинул голову. Гораций внимательно разглядывал своего хозяина, вздернув лохматое ухо.
- Гораций, - вздохнул сэр Мармадьюк, качая головой, - ты, конечно, осел, но я еще больший осел, чем ты, раз сожалею о том, что этим детям весело и хорошо вдвоем. Послушай, как они смеются, мир для них - это огромная комната для игр, залитая солнцем, наполненная воздухом, в которой старым и немощным нет места! Я слишком стар и тяжеловесен и не могу равняться на них - эх, Гораций, такова уж наша с тобой злосчастная судьба. А он юн, весел, свободен, так что ему самими небесами предназначено быть победителем. Ну что ж, во всяком случае, это выход из трудной ситуации. Надеюсь, она найдет в нем свое счастье, а он в ней - свое будущее. А я, такова уж подлая человеческая натура, печалюсь о том, что могло бы быть! Так что, Гораций, мы с тобой здесь лишние, жизнь не сулит мне больше ничего, и мир - бесплодная и мрачная пустыня! И я еще смею, дожив до столь преклонных лет, впадать в тоску подобно зеленому юнцу! Стыд и позор, Гораций! В сорок пять лет следует быть более сдержанным! Давай же уподобимся древним философам и скажем себе - что бы ни случилось в этом мире, все к лучшему. И тогда, позабыв о несбывшемся, рассмеемся в лицо унынию и несостоявшимся мечтам! К тому же сегодня четверг, сегодня прибудет преданный Джон, так что нам стоит поторопиться на встречу, а молодых оставим здесь - пускай вволю болтают и смеются, наслаждаясь обществом друг друга. Пошли, Гораций.
С этими словами сэр Мармадьюк тяжело поднялся и начал устанавливать на Горация вьючное седло и корзины. После чего нахлобучил на голову широкополую шляпу, накинул на плечи домотканный сюртук и, подхватив почесыватель, потянул Горация за повод и отправился в путь. Но улизнуть незаметно нашему герою не удалось. Не успел он удалиться и на десять ярдов, как его остановил голос Руперта.
- Старина! - весело позвал молодой человек.
- Да, юноша? - мрачно откликнулся сэр Мармадьюк.
Мистер Беллами лучезарно улыбнулся и хлопнул его по плечу:
- Куда направляемся, старина?
Сэр Мармадьюк побледнел, и прежде чем он нашелся, что ответить, к ним приблизилась Ева-Энн. Щеки девушки разрумянились, глаза блестели, выглядела она еще очаровательней, чем обычно. По крайней мере, так показалось нашему герою.
- Джон! - воскликнула девушка. - Куда ты направляешься?
- По делам, - он постарался улыбнуться как можно непринужденнее.
- А, в Годалминг! Можно я пойду с тобой?
- Нет-нет, оставайся здесь, дитя мое. С мистером Беллами ты будешь в полной безопасности.
- Можете на меня положиться, старина.
- Но, - упрямо возразила Ева-Энн, - мне хочется пойти с тобой, Джон.
- А я хочу пойти один, - мрачно ответил сэр Мармадьюк. - Тебе лучше остаться здесь.
- Почему, Джон? - Она с тоской взглянула на него. - Почему? Я не понимаю.
- День жаркий, дорога пыльная...
- Пыльная! - она сверкнула на него глазами. - Разве я когда-нибудь жаловалась на пыль?
- Предполагаю вернуться к чаю.
Ева кивнула, отвернулась и принялась демонстративно хлопотать по хозяйству. Сэр Мармадьюк двинулся вперед, через несколько шагов он почувствовал неодолимое желание оглянуться. Ева-Энн и Руперт склонились над большим котлом, их головы почти соприкасались. Сэр Мармадьюк нахмурился и огрел почесывателем ни в чем неповинного Горация. Терпеливый осел посмотрел на него с таким укором, что сэру Мармадьюку стало совестно. Он ласково почесал осла за ухом.
- Это все раздражительность, Гораций, обычная раздражительность. Спасибо тебе за то, что ты не обратил на нее особого внимания, а твои оскорбленные чувства чуть позже я успокою изрядной долей овса.
Не обращая внимания на палящее солнце и пыль, поднимаемую копытами осла, наш герой быстро шел вперед. Через какое-то время он услышал за спиной чьи-то тяжелые шаги. Сэр Мармадьюк оглянулся и увидел двух человек, которые почему-то переговаривались громким шепотом. Сэр Мармадьюк пригляделся к парочке повнимательней. Так-так, театральная скрытность и дурацкие красные жилеты. Уныние, владевшее нашим героем, уступило место приятному возбуждению. Неужели за ним следят? Сэр Мармадьюк окончательно пришел в себя и решил проверить свое предположение. Он зашагал так быстро, что Горацию пришлось перейти на легкую рысь. Преодолев в таком темпе полмили, они добрались до развилки. Сэр Мармадьюк оглянулся. Парочка находилась от него на том же самом расстоянии. Он остановился перед указательным столбом, на котором по-прежнему красовалось объявление о розыске убийцы. Сэр Мармадьюк отпустил Горация пастись, а сам уселся подле столба, наблюдая за приближением странной парочки. На вид оба были довольно крепкими, являя друг другу полную противоположность. Один непрестанно улыбался, другой был хмур, как предгрозовое небо.
- Доброе утро, приятель! - поприветствовал нашего героя улыбчивый, внимательно оглядев его.
Его товарищ помрачнел, казалось, еще больше.
- И вам того же, - приветливо откликнулся сэр Мармадьюк. - Неплохой выдался денек для прогулки, хотя немного и пыльно.
- Ужасная жара! - улыбка стала еще шире.
- Далеко направляетесь?
- Все зависит от обстоятельств, приятель. Правда, Тоби?
- Угм, - пробормотал угрюмый.
- От каких же это обстоятельств?
- Ну, может быть, от вас, приятель. Так ведь, Тоби?
- Угм.
Сэр Мармадьюк (откидываясь назад и с наслаждением вытягивая ноги). Как это так?
