Андрей Бондаренко - Ремарк и миражи
Глава четырнадцатая. Карта и «шляпный» магазин
— Ладно, обойдусь и без двух предложенных минут, — понимающе улыбнувшись, решил Роберт. — Вместе, так и быть, отправимся на поиски Кельчуа. Тебя, ведь, не переспорить, сколько не старайся…
— То-то же, — победно улыбнулась жена. — Тогда разворачиваемся и возвращаемся в гостиницу.
— И чем займёмся?
— Будем рисовать карту. Вернее, старательно и несуетливо прокладывать на географической карте наш будущий маршрут.
— Непростое это дело — маршруты прокладывать, — засомневался Роберт. — Особенно, если основываться только на обрывочные воспоминания пожилых людей, да на смутно-размытые предположения археологов-фантазёров…. А всё ли у тебя, красавица черноволосая, имеется в наличии? Для такого серьёзного и ответственного мероприятия, я имею в виду?
— Всё. Причём, по полному и расширенному перечню.
— А что конкретно?
— Стол, стулья, ноутбук, несколько банок «Кильмес-Кристаль», бутылка ямайского рома, купленная специально к твоему прилёту, орешки в ассортименте, ветчина, варёная «мраморная» говядина, ржаные тосты.… Этого, надеюсь, достаточно?
— Вполне. Растёшь — прямо на глазах. Хоть сейчас можешь заступать на высокую и ответственную должность окружного криминального инспектора Прокуратуры. Полностью готова. Если, конечно, решишь распрощаться с неверной театральной карьерой.
— Спасибо за комплимент. Я старалась и готовилась. Шагаем…. Робби?
— Да, милая?
— Ты меня любишь?
— Люблю.
— А как — любишь?
— Как аргентинские ослики, самые упрямые в Мире — здешний вкусный и питательный чертополох…
Они прошли в свой гостиничный номер.
— Достаточно широкая кровать, — облегчённо вздохнул Роберт. — Поместимся…. Ну, что, кормим нашего верного пёсика и приступаем к географическим изысканиям?
— Отличный план. Полностью одобряю и поддерживаю…
Географические изыскания длились порядка четырёх с половиной часов. Были много раз прочитаны вслух страницы романа «Неизвестный Эскадрон», посвящённые операции «Круппендорф», во время проведения которой диверсионная группа «АнтиФа» прошла рядом с Кельчуа. Также тщательному изучению и анализу подверглись все материалы «Клуба четырёх», где делались разноплановые предположения — относительно истинного месторасположения легендарной древней крепости. А ещё Инэс заставила Роберта — два раза подряд — пересказать соответствующие воспоминания Ганса Моргенштерна.
Наконец, уже в начале третьего ночи, она объявила:
— Всё, готово. Не Бог весь что, но, всё же. То бишь, вполне нормальная рабочая карта. Сейчас перепишу её на «флешку», а завтра распечатаю — в разных масштабах — на принтере, расположенном в гостиничном холле.
— Ну-ка, ну-ка, — заглядывая через плечо жены, заинтересовался Роберт. — Подвинься, пожалуйста, чуть-чуть в сторону, чтобы экран ноутбука был лучше виден. Ага, так гораздо лучше. Спасибо…. Итак, от города Мендоса отходит извилистая синяя линия, которая упирается в крохотный населённый пункт…э-э-э. Буквы меленькие, не могу прочесть названия…
— «Перунья». Это такая индейская деревушка, расположенная в предгорьях Анд.
— Ещё раз — спасибо. Далее линия уходит в тёмно-коричневые горы и начинает усердно петлять по широким и узким долинам-лощинам как сумасшедшая, уверенно штурмуя то один, то другой горный перевалы. А потом она становится пунктирной, меняет свой цвет на тёмно-зелёный и, более того, разделяется сразу на четыре…. И что это такое?
— Возможные рабочие варианты, — передёрнула худенькими плечами Инни. — Что же ещё? Из текста романа «Неизвестный Эскадрон», а также из воспоминаний твоего деда следует, что при проведении операции «Круппендорф» диверсионная группа — до развалин Кельчуа — преодолела, как минимум, три серьёзных водораздела. Понимаешь, оболтус? Как минимум…. А как максимум — сколько? Вот, в чём вопрос. Отсюда и варианты.
— И как же мы, дойдя до третьего водораздела, где и происходит разделение маршрута на целых четыре варианта, выберем нужный и правильный?
— Уже на месте определимся. Можно, конечно, положиться на слепую удачу, мол: — «Смелым и отважным — всегда и везде везёт…». Ещё можно — жребий бросить…
— Что-то не нравится мне предложенный подход, — поморщился Роберт. — Непрофессионально так поступать.
— А ты что предлагаешь?
— Было бы неплохо — поговорить с местным знающим человеком. Вернее, с пожилым, опытным и заслуженным краеведом. В любом крупном населённом пункте, как мне подсказывает богатый жизненный опыт, всегда отыщется такой чудак, целенаправленно и настойчиво собирающий информацию о родном крае: сказания, легенды, сказки, слухи, сплетни, ну, и так далее.
— Краевед, говоришь? — задумалась Инэс. — Подожди, подожди. Гостиничная горничная вчера мне что-то такое рассказывала…. Ага, вспомнила. Здесь недалеко проживает один занятный старикан: коллекционирует всякие местные раритеты былых времён, даже парочку книг написал — про историю провинции Мендоса. А ещё у него — самый большой и известный в городе «шляпный» магазин. Там, конечно же, продаются не только головные уборы, а также и обувь с одеждой, но всяких и разных шляп — больше всего. Вот, кстати, и достойный повод для посещения…
— Что ты имеешь в виду?
— Ты же свои шляпы оставил в Буэнос-Айресе?
— Конечно, — подтвердил Роберт. — Они же летние и тонкие, не предназначенные для регулярных осенних дождей. Очень быстро размокнут и потеряют форму.
— И я о том же толкую. Взрослый мужчина без шляпы — по провинциальным аргентинским понятиям — верх неприличия. Зайдём, выберем, купим и, вволю поболтав, получим нужную информацию…. Всё, глаза слипаются. Срочно заваливаемся спать. Срочно…
Утром они проснулись, приняли душ, позавтракали, распечатали на гостиничном принтере пару разномасштабных географических карт с нанесёнными на них маршрутами, и, прихватив с собой Роя (на поводке), отправились «за информацией».
Погода стояла просто замечательная — безветренная и солнечная, над светло-серыми речными водами лениво клубилась молочно-белая дымка, в ветвях деревьев и кустарников бодро щебетали разноцветные пичуги.
— Ой, милый, ты же вчера что-то говорил о служебной бляхе «Эскадрона смерти», — вспомнила Инни. — Покажи, интересно же…
— Вот, держи.
— Овальная, красивая и элегантная. С изображением скачущего куда-то молоденького ковбоя: характерная плоская шляпа, сапоги со шпорами, широченные штаны, курточка с бахромой, массивная пистолетная рукоятка выглядывает из расстёгнутой кобуры…. А из какого материала сделана эта изящная и приметная штуковина? Из серебра? Ну, право, не знаю. Больно уж светлая и блестящая, без характерного чёрного оксидного налёта по краям и углам.
— Возможно, из специального хитрого сплава, — предположил Роберт. — Или же из так называемого «самолётного» металла. Говорят, что во Вьетнаме, например, все «изделия из серебра высшей пробы» делают из обшивок сбитых — много-много лет тому назад — американских бомбардировщиков…
— Можно, я себе бляху оставлю? То есть, положу её в свою дамскую сумочку? Ну, для пущей уверенности в себе и дополнительного душевного комфорта?
— Оставь, прекрасная и капризная сеньора. Не вопрос…
Минут через десять-двенадцать Инэс объявила:
— Вот, кажется, и нужный дом. По крайней мере, на прямоугольной вывеске красуется молоденькая барышня в безумно-элегантной шляпке и представительный мужчина в высоком чёрном цилиндре…. Как я понимаю, на первом этаже расположен сам магазин, а на втором проживает старик-коллекционер со своим многочисленным семейством. Его, кстати, зовут — «Василий Голицын».
— Очередной русский? — загрустил Роберт. — А ты говорила, что, мол, здешний краевед…
— Он, так сказать, «аргентинский русский». То есть, является потомком российских иммигрантов «первой волны». Его дед и бабушка (самые настоящие «князья Голицыны»), тогда ещё бездетные, переехали в Аргентину почти сразу после знаменитой русской Революции. Так что, дон Василий является полноценным аргентинцем, причём, уже во втором поколении.
— Это, конечно, в корне меняет дело. Заходим…
— Гав, — одобрил Рой.
Приоткрыв солидную входную дверь, они прошли внутрь магазина.
Мелодично зазвенел крохотный колокольчик, и хозяин магазина, стоявший за низеньким дощатым прилавком, незамедлительно повернулся лицом к посетителям.
«К единственным, прошу заметить, посетителям», — уточнил вездесущий внутренний голос. — «Что, братец, весьма кстати — в свете предстоящего серьёзного разговора…. Сам торговец-краевед? Безусловно, приметная личность. Возраст — в районе семидесяти двух-трёх лет. Тонкий породистый нос с лёгкой аристократической горбинкой, волевой, выдающийся вперёд подбородок, седой ёжик волос, аккуратные усы, благородные короткие бакенбарды. Одет очень стильно и аккуратно. Даже галстук и уголок носового платка, торчащий из «фасадного» кармана пиджака, одного и того же цвета. Престарелый франт и щёголь, короче говоря. Бывает, конечно…. Да, по всем внешним признакам — князь. Не отнять и не прибавить…».
