Екатерина Савина - Проклятие китайского колдуна
– Проходите, Николай Николаевич.
Николай Николаевич кивнул и сел на указанное ему место. Ящер быстро обежал машину и приземлился рядом. Охранники остановились неподалеку от машины. Ящер заметил, что они – оба – не сводят с него глаз.
– Вы позволите, Николай Николаевич?
– Что?
– Я подниму стекла, – пояснил свою просьбу Ящер.
– Пожалуйста, – разрешил Николай Николаевич.
Когда тонированные стекла автомашины Ящера наглухо отгородили Николая Николаевича от внешнего мира, Ящер достал с переднего сиденья черную папку и проговорил, положив на нее руку:
– Сегодня я получил факс из Австрии, – Ящер очень старался, чтобы его голос звучал максимально встревоженно, – мои партнеры требуют немедленно подтвердить перевод второй части суммы. У них появились какие-то непредвиденные проблемы с расчетами. Если завтра у них не будет наших… ваших денег, сделка автоматически расторгается.
Николай Николаевич хотел что-то сказать, но Ящер, умоляюще подняв руки, продолжал:
– Вы знаете, Николай Николаевич, сколько сил я вложил в эту операцию. Да я несколько лет собирал сведения и готовился провернуть эту сделку. А теперь вы все ставите на грань срыва… Я понимаю, что вы рискуете очень большой суммой денег… колоссальной суммой денег, но вы и меня должны понять… Риска, как такового, и нет. Я все рассчитал до самого последнего момента, я…
– Да погодите вы, Яков Семенович, – все-таки удалось Николаю Николаевичу вставить слово в скороговорку Ящера, – лично вы мне очень симпатичны, но моя жена… Мало кто знает, что три года назад у меня сложилась примерно такая же ситуация, что и сейчас – мне предложили очень выгодную сделку и деньги нужно было переводить – так же как и сейчас – в срочном порядке.
– Но ведь это… – начал было снова Ящер, но был прерван.
– Тогда, признаться, – продолжал Николай Николаевич, – я свалял дурака. Не успел как следует проверить своего нового партнера. Ковалев, царство ему небесное, был в отъезде – и мошенникам удалось меня обмануть. Я потерял очень много. Очень много. Чуть ли не половину всего своего состояния. Два года мне понадобилось, чтобы кое-как оправиться. И сейчас мои дела идут не так, как хотелось бы.
– Но ведь вы же проверяли меня! – обиженно воскликнул Ящер, – и не один раз проверяли! Почему же вы теперь утверждаете, что опасаетесь мошенников, если вам доподлинно известно, что я не мошенник?
– Два дня, – твердо сказал Николай Николаевич, – то есть – уже один день. Свяжитесь с вашими партнерами в Австрии – пускай они подождут один день. Только один. Несколько часов всегда можно подождать.
– Да нельзя! – крикнул Ящер. – Я же вам говорю – сложилась такая ситуация, что деньги нужно переводить немедленно.
– Покажите факс, – попросил Николай Николаевич.
Ящер немедленно раскрыл свою папку и достал оттуда свернутую вдвое бумагу.
Николай Николаевич долго изучал факс, затем медленно свернул бумажку и протянул ее Ящеру.
– Ну как? – шепнул Ящер.
– Погодите, – проговорил Николай Николаевич, – я подумаю.
Ящер с готовностью замолчал. Думал Николай Николаевич довольно продолжительное время, наконец, вздохнул и проговорил негромко:
– Позвольте позвонить?
– Пожалуйста, пожалуйста…
Ящер немедленно выскочил из машины, прикрыл за собой дверь и нервно закурил, отвернувшись от невозмутимых охранников Николая Николаевича.
Сам Николай Николаевич, оставшись в машине один, набрал номер и сказал в трубку:
– Светлана? Извини, что так поздно. Понимаешь, появились в нашем деле непредвиденные обстоятельства. Ты успела проверить австрийских партнеров Якова Семеновича? Еще нет? Черт… Понимаешь, надо срочно переводить вторую часть денег.
* * *
Когда Толстяк увидел большую черную машину во дворе, того самого дома, где он провел ночь в палисаднике под кустом, его сразу кольнуло беспокойство.
Но остановиться он уже не мог.
«Иди вперед, – снова скомандовал он своему слуге, – и если кто-то помешает тебе – убей»!
Наклонив голову, точно упрямый буйвол, Михаил-Петр-Фраер направился к подъезду. Толстяк пошел за ним, на ходу вызывая в своей памяти образ мозга своего слуги – тот самый участок мозга, отвечающий за болевые рефлексы. На этот раз серый туман бесчувствия окутал мозг слуги Толстяка.
«Отлично, – закончив операцию, подумал Толстяк, – теперь мой подопечный не будет чувствовать ни малейшей боли, даже если его бензопилой будут кромсать на куски. Отлично. И очень вовремя»!
Все четыре дверцы большой черной машины открылись разом. Трое парней, одетых в одинаковую военную форму защитного цвета – камуфляж – высыпали из машины наружу. Толстяк без удивления отметил, что бросились парни отнюдь не к Фраеру, а к нему самому. Оружия в руках парней в камуфляже Толстяк не заметил.
Толстяк остановился.
Он видел, как один двое парней пробежали мимо Фраера, едва не сбив его с ног – и только последний толкнул его, освобождая себе путь.
Толстяк отступил на несколько шагов.
Фраер развернулся и прыгнул сзади на толкнувшего его парня. Схватил обеими руками за подбородок и резко дернул. До Толстяка долетел громкий хруст шейных позвонков. Парень, не успев даже крикнуть, повалился навзничь, щедро поливая серый асфальт хлещущей изо рта кровью.
– Вот так… – прошептал Толстяк.
Парни, почти уже подбежавшие к Толстяку, обернулись на предсмертный хрип своего товарища. Фраер не смотрел на них. Он удивленно глянул на свои окровавленные руки и повернулся, чтобы продолжить свой путь к подъезду.
Совершенно ошарашенные парни в камуфляже несколько секунд смотрели вслед Фраеру – но всего несколько секунд. Затем они со всех бросились к нему.
Фраер успел обернуться и встретить первого из нападавших прямым ударом в челюсть. Тот полетел на асфальт, но его товарищ оказался много осторожнее – вместо того, что сломя голову бросаться в бой, он отпрыгнул в сторону, сделал обманный выпад правой рукой, а левой изо всех сил ударил Фраера в солнечной сплетение.
Слуга Толстяка от силы удара отступил на шаг назад – и только. Он тряхнул головой и обрушил на своего противника такой ураганный шквал ударов, что тот не удержался на ногах и упал.
Но упав, парень – видимо, хорошо тренированный боец – тут же откатился в сторону и снова вскочил на ноги, отряхиваясь, словно собака, только что вылезшая из воды.
Толстяк заметил, что из большой машины – с переднего сиденья – выбрался немолодой человек в старомодной черной шляпе. Открыв рот, человек в шляпе с явным изумлением смотрел на все происходящее.
Фраер и парень в камуфляже обменялись несколькими ударами, затем парень неожиданно упал на спину и, крутанув длинными, как лезвия ножниц, ногами ударил Фраера под коленки. Пошатнувшись, Фраер опустился на корточки. Парень немедленно принял вертикальное положение и, пока его противник не успел подняться, разбежался и врезал ему армейским ботинком по голове – как футболисты бъют по мячу.
Сила удара была такова, что Фраер отлетел на несколько метров. Парень повернулся к мужчине в черной шляпе и торжествующе выкрикнул:
– Готов!
Однако, радоваться ему было рано. Фраер поднялся на ноги и, двигаясь, точно робот, пошел на него. Толстяк увидел огромную сильно кровоточащую ссадину на скуле своего слуги. Парень остановился, явно не веря своим глазам, и открыл рот. Он замешкался всего-то на какую-то долю секунды, но Фраеру этого было достаточно – широко размахнувшись, он одним ударом сломал парню переносицу, а когда тот – с залитым кровью лицом – опустился на колени, с силой обрушил согнутую в локте руку на его шею.
«Третья сломанная шея за сегодняшний день, – с восторгом подумал Толстяк, – то ли еще будет!»
Уже мертвый – парень рухнул на асфальт. Толстяк услышал гортанный вскрик и вскинул глаза на человека в черной шляпе. Тот, шепча что-то посеревшими от ужаса губами, пытался передернуть отчего-то неподдающийся затвор своего пистолета.
«На землю! – приказал своему слуге Толстяк. – Немедленно ложись на землю»!
Фраер грохнулся на асфальт, будто ему подрубили ноги. Толстяк размеренным шагов пошел на человека в шляпе, незаметно встряхивая свою правую руку, в кончиках пальцев которой уже заканчивался процесс концентрации космической энергии.
Человек в черной шляпе справился наконец со своим пистолетом, вытянул заметно дрожащую руку на уровень своего лица и – неизвестно – выстрелил бы он или нет, но тут, видно, что-то такое сломалось в его голове – человек в черной шляпе коротко вскрикнул, закатил глаза и вдруг страшно закашлялся, брызгая кровью изо рта на крышу своей машины.
Через секунду, задохнувшись, он сломался пополам и, выронив пистолет, упал на асфальт. Вокруг его головы расплывалась большая черная лужа – и человек был мертв, шляпа свалилась с его головы, обнажив розоватую лысины, едва прикрытую редкими серыми волосенками.
