Фэй Келлерман - Змеиный зуб

— А вы сами не хотите вокруг нее повращаться, лейтенант?

— Нет, Скотт. У меня нет желания разрушать мой брак.

— Да, я вижу, она действительно произвела на вас впечатление.

— Это точно. У нее такой голос, такие манеры — с ума можно сойти. Она действительно из тех женщин, которые способны заставить выкинуть черт знает что даже самого добропорядочного и рассудительного мужчину, не говоря уж о таких типах, как Харлан Манц.

— Например, расстрелять ее родителей, а потом застрелиться самому?

— А кто сказал, что он застрелился?

— Эксперты, проводившие баллистическую экспертизу.

— Это не совсем так. Баллистическая экспертиза показала, что пуля, угодившая Харлану в голову, была выпущена из пистолета, который нашли около его тела. Но там ничего не говорилось о том, что из этого ствола стрелял именно Харлан.

— По-моему, вы все усложняете.

— Да, верно, — засмеялся Декер. — Ладно. Возможно, я делаю это только потому, что здесь, в кабинете, все же уютнее, чем на ланче с какими-нибудь шишками из муниципалитета.

— Вот тут вы правы, — согласился Оливер и, помолчав немного, добавил с какой-то болезненной улыбкой: — Значит, говорите, Снежная королева? Надо мне познакомиться с этой женщиной. Тем более что мой список побед в войне с противоположным полом не особенно впечатляет.

— Тебя так и тянет на неприятности.

Лицо Оливера исказила недовольная гримаса.

— Лейтенант, вы такой правильный, что просто тоска берет. Знаете, когда мужчины вроде вас попадают в лапы к женщине... черт возьми, мне даже страшно подумать, чем это может закончиться.

Перед тем как уйти, Декер сделал два коротких телефонных звонка. Сначала он набрал номер Терранса Хауэлла, однако никто не взял трубку, так что лейтенанту пришлось оставить сообщение на автоответчике. Его попытка связаться с Соней Итон оказалась более удачной — Декеру удалось застать ее дома, хотя она уже стояла в дверях, собираясь уходить. Соня заявила, что не может говорить с ним сейчас, спросила, нельзя ли перенести разговор на вечер завтрашнего дня, и поинтересовалась, в чем, собственно, дело.

Декер ушел от прямого ответа и, сказав, что, насколько ему известно, ей случалось пару раз играть в теннис с Харланом Манцем, который был известен также под именем Харта Мэнсфилда, объяснил, что хотел бы задать несколько вопросов о ее партнере и о самих матчах. Он мотивировал это тем, что полиция пытается понять, каким человеком был убийца, расстрелявший людей в ресторане, для чего необходимо выяснить особенности его личности. А нужно это, чтобы предотвратить подобные трагедии в будущем.

— Вряд ли вам это удастся. — В голосе Сони Итон появился отчетливо слышный холодок. — Я и не знала, что управление полиции Лос-Анджелеса волнуют такие вещи.

Декер промолчал.

— Послушайте, — снова заговорила Соня, — я этого Харта почти не знала. Возможно, я и перекинулась с ним дюжиной слов, но не более того.

— Он был вашим партнером в парном теннисном матче на благотворительном турнире, проводившемся с целью сбора средств для больницы «Нью Крисчен». Кажется, это было года два назад?

— Где вы это раскопали? — спросила Соня Итон после минутного молчания. — И зачем вам понадобилась подобная информация? Надеюсь, вы не собираетесь предавать ее огласке?

Теперь в голосе Сони Итон звучали нотки ужаса.

— Разумеется, не собираемся, — успокоил ее Декер.

В трубке раздался вздох нетерпения.

— Клянусь вам, я была с ним едва знакома.

— Но тем не менее вы играли с ним в теннис.

— Только в тот раз, про который вы говорите, да и то по просьбе одной из моих подруг.

— В таком случае, может быть, мне имеет смысл поговорить с вашей подругой?

Соня фыркнула.

— Я не собираюсь сообщать вам никаких имен, адресов и вообще что-либо рассказывать по телефону. Я даже не знаю, кто вы на самом деле такой.

— Могу дать вам мой номер телефона в полицейском участке, и...

— Я занятая женщина, у меня нет времени на подобную чепуху! Повторите еще раз, как вы представились?

— Лейтенант Питер Декер.

— Вот что, лейтенант, если вам известно о том теннисном матче и если вы смогли выйти на меня, вы наверняка сможете выйти и на мою подругу. И все-таки, в чем дело?

Поразмыслив немного, Декер решил, что будет лучше, если он немного приоткроет правду — или, вернее, часть правды.

— В местной газете «Вэлли войс» я нашел фотографию, на которой вы засняты вместе с Харланом. В том мачте участвовали еще два человека — ваш партнер, Терранс Хауэлл, и партнерша Манца, Жанин Гаррисон. Разумеется, я созвонюсь с ними обоими. А вы бы мне очень помогли, если бы сказали, кто из них попросил вас сыграть в паре с Манцем.

Последовала долгая пауза, прежде чем Соня Итон наконец заговорила:

— Я думаю, вы и сами все довольно быстро выясните. Это была Жанин.

— Благодарю вас. А не знаете, Жанин и Харлан Манц были в близких отношениях?

— Больше я вам ничего не скажу, лейтенант Питер Декер из полицейского управления Лос-Анджелеса.

— Спасибо, что уделили мне время, — рассмеялся Декер. — Я в самом деле очень вам благодарен. — Он глубоко вздохнул в трубку, решив сделать еще одну попытку — на сей раз сыграв на сочувствии. — Понимаете, это жуткое происшествие в ресторане «Эстель»... оно на всех произвело ужасное впечатление.

Соня Итон молчала.

— Мне действительно хотелось бы сделать что-то, что помогло бы избежать аналогичных трагедий в будущем, — добавил лейтенант.

— Да разве это возможно? — По голосу Сони чувствовалось, что она расстроена. — Как вообще кто-то может предотвратить такие вещи, остановить всех этих сумасшедших маньяков?

— Видите ли, мы беседуем с очень многими людьми, мэм. — Декер ощутил прилив вдохновения. — Пытаемся составлять психологические портреты, чтобы знать, кто способен совершить нечто подобное.

— Надеюсь, вы не пришли к выводу, что на это способны многие?

— Нет-нет, — успокоил собеседницу Декер. — Для тревоги нет оснований. Но если бы нам, работникам правоохранительных органов, призванным защищать население, удалось хоть немного заглянуть в души таких людей, как Манц, если бы нам удалось понять, что заставляет срабатывать некий внутренний механизм, превращающий их в монстров... О чем тут говорить? Думаю, ради этого можно нарушить чей-то покой.

— Вероятно, вы правы, — несколько настороженно заметила Соня. — Поверьте, мне очень жаль, что я не могу рассказать вам больше, чем уже рассказала. Но я бы не хотела ничего говорить за спиной у Жанин. Она мне не то что близкая подруга, но — очень хорошая знакомая. Прекрасная женщина, личность, достойная восхищения. Когда вы с ней познакомитесь, вы поймете, что я имею в виду.

— Уверен, что так оно и есть, — поддакнул Декер и, помолчав немного, переспросил: — Значит, вы говорите, личность, достойная восхищения?

— Не советую вам иметь ее в числе своих врагов.

— Вот как! А вы не могли бы все-таки сказать мне, не встречалась ли она с Хартом?

— Жанин ни с кем не встречается. — Голос Сони Итон стал каким-то бесцветным. — У нее очень много поклонников. Она тасует их, как карты в колоде.

— Ей нравятся теннисисты, не так ли?

— Ей нравится... — Соня на мгновение умолкла. — Знаете, я и так уже слишком долго с вами говорю. Мне пора идти.

— Мисс Итон, давайте окажем друг другу услугу. Я ни словом не обмолвлюсь о нашей с вами беседе, но и вы тоже никому ничего не рассказывайте. Пусть это останется строго между нами.

— Я только «за».

— Вы можете сделать мне еще одно одолжение?

— Какое?

— Раз уж о нашей беседе никто не узнает, не могли бы вы закончить свою фразу? — попросил Декер. — Вы сказали: «Ей нравится...» — и не договорили. Так что же именно нравится Жанин?

Соня тихонько засмеялась в трубку.

— Жанин нравится все, что не стоит у нее на пути.

Было всего шесть тридцать, и Декер не сомневался, что ему удастся найти какой-нибудь еще открытый магазин, торгующий цветами.

Съехав со скоростной автострады, он медленно покатил вдоль бульвара, разглядывая вывески, но ему не везло. Цветы он увидел лишь в одном месте, да и те ему не понравились, так как были полузасохшие, искусственно подкрашенные и стояли в терракотового цвета горшках. Так называемый «дежурный вариант» — подобные цветы обычно дарят секретарше, вспомнив о ее дне рождения в самый последний момент. Для Рины это не годилось. Она моментально поняла бы, что цветы куплены наспех. Кроме того, лейтенанту в самом деле хотелось презентовать ей что-то необычное — такое, что передавало бы эмоции, которые он, как и все мужчины, давно научился в себе подавлять.

Декер чувствовал страшную усталость и разочарованность в самом себе. Он привык считать себя невосприимчивым к женским уловкам. После развода он словно спрятался в крепкой раковине с кондиционированным воздухом и решил, что прошлое должно послужить ему хорошим уроком и научить его уму-разуму. Ни одна стерва никогда больше не будет так надо мной измываться, говорил он сам себе.