Анатолий Безуглов - Преступники
— А для кого вы хотите достать «Баурос»? — полюбопытствовал Чикуров.
— Сынишке. Почки у него больные.
— Сколько же ему лет?
— Двенадцать, тринадцатый.
Чикуров удивился. Самой Ольге Арчиловне было двадцать восемь — год рождения он видел в ее паспорте, когда оформлялись у дежурного администратора гостиницы.
Дагурова заметила его удивление.
— Антошка у меня приемный сын… Мама его умерла, когда он был совсем маленький.
— А как у вас с ним?
— Вы знаете, теперь мне кажется, что Антон мне роднее родного…
На лице Ольги Арчиловны заиграла счастливая улыбка. Игорь Андреевич позавидовал. Ему так и не удалось завоевать любовь сына Нади, Кешки. Из-за этого Надя все еще не решается перебраться в его холостяцкую квартиру. Откладывает. Мол, станет Кешка взрослым, поймет…
«Может, дело в том, что мы встретились с Надей, когда ему было уже четырнадцать лет? Маленькие, они как-то легче привязываются, — думал Игорь Андреевич. — Да, Кеша, — непреодолимо. Как это ни грустно».
— И давно у Антона неладно с почками? — спросил Чикуров, отгоняя от себя невеселые мысли.
— Давно, — вздохнула Ольга Арчиловна. — Так жалко его. Сплошные ограничения. В еде, поведении. В пионерлагерь и то боимся посылать. Чтобы не застудился, не поднял что-нибудь тяжелое… Но мы с мужем стараемся вести себя так, словно он здоровый. А то, чего доброго, разовьется комплекс ущербности, неполноценности…
— Лечите?
— Конечно. Два раза возили в Трускавец. Вы себе не представляете, как трудно достать туда путевку! Правда, сейчас выпускают соль знаменитой «Нафтуси» — целебной воды из трускавецких источников. Но, конечно, не то…
— С кем сейчас Антон? С отцом?
— Виталий в поле…
— В каком поле? — не понял Чикуров.
— А-а, — улыбнулась Дагурова, — подумали, что агроном… Мой муж геолог, начальник партии. Сейчас в экспедиции, как они говорят, в поле… Антошка с моей тещей.
— Вы хотите сказать, со свекровью? — поправил Чикуров.
— Анастасия Родионовна — теща мужа, то есть мать Антошкиной мамы… Одинокая, живет с нами. Внук для нее — свет в окне. — Ольга Арчиловна вздохнула. — Вот с ней у нас первое время было очень напряженно. Ревновала к Антошке… Теперь вроде наладилось. В народе говорят, сживется — слюбится. Так и мы с Анастасией Родионовной. Да и делить, собственно, нечего… Заказала разговор с ней, дадут только завтра утром. А что я ей скажу? «Баурос» не достала…
— Сегодня не достали, достанете завтра, — успокоил ее Чикуров.
— Вы бы видели очередь!..
— В очередях люди весьма словоохотливы, — улыбнулся Игорь Андреевич. — Может, что интересное узнаете, для дела…
— А что, попробую еще раз, — согласилась Дагурова. — Заодно послушаю, что говорят.
Составив план действий на следующий день, они разошлись.
Утром Дагурову разбудил телефонный звонок. Резкий, частый — междугородная связь. Она схватила трубку. Мгновенно улетел куда-то сон, когда она услышала голос Анастасии Родионовны.
— Оля, здравствуй, милая. Как ты там?
— Спасибо, все в порядке. Как Антошка?
— Слава богу… Бегает, собак гоняет… Послушай, Оля, я тут разговорилась с людьми… Как узнали, что ты в Березках, где знаменитый Баулин врачует, в один голос сказали, что тебе нужно достать лекарство для Антона…
— Знаю, Анастасия Родионовна. Достану.
— Вот хорошо-то будет!.. Хочешь с ним поговорить, трубку из рук рвет?
— Конечно!
Антошка, захлебываясь от радости, стал рассказывать, что папа открыл какой-то новый минерал и его назвали Дагуровит.
Вдруг голос его исчез. Ольга Арчиловна дула в трубку, звала сына, но телефонистка сказала, что связь, к сожалению, пропала.
Дагурова положила трубку на аппарат и минут пять лежала, переживая радостные мгновения общения с близкими. Словно побывала в просторной, прохладной и чистой квартире, где пахнет особым, родным запахом — стираным постельным бельем (предмет тщательной заботы Анастасии Родионовны), паркетной мастикой (Виталий не признает лака, поэтому полы натирают) и компота из сухофруктов, который варится постоянно, и в него кладут ваниль.
В счастливые дни, когда Виталий возвращается из тайги, дом заполняют запахи костра, мокрой парусины и сушеных грибов, без которых муж никогда не приезжает из экспедиции.
Снова зазвонил телефон. И опять — междугородная. Дагурова взяла трубку, уверенная, что это Антошка. И ошиблась — на проводе был областной центр.
— Доброе утро. Не разбудил? — спросил Хрусталев.
— Нет, — откликнулась Дагурова, — Здравствуйте. Ну что?
— Следы в доме Баулина по рисунку и размеру совпадают с подошвой обуви Ростовцева.
— Понятно, — сказала Ольга Арчиловна, еле сдерживая торжество: не зря, выходит, она изъяла обувь генерального директора «Интеграла». — Когда привезете заключение?
— Точно не знаю, — ответил эксперт-криминалист. — Пока отпечатают… За мной дело не станет, я сразу в Березки…
— А как насчет исследования пепла и клочков бумаги из баулинского камина?
— Это посложней. Очень кропотливая работа. Обещают не раньше чем через два-три дня.
Когда Ольга Арчиловна постучалась к Чикурову, из номера доносился звук электробритвы.
— Да-да, — откликнулся Чикуров. — Входите.
Он был умыт, причесан, в форменной одежде, но пока без кителя. Дагурова пересказала разговор с Хрусталевым.
— Так, так, — озабоченно проговорил Чикуров, укладывая бритву в футляр. — Все-таки Ростовцев был у профессора. Не понимаю, почему он отпирается?
— Может, прямо сейчас нагрянем к нему домой с обыском? — предложила Дагурова,
Игорь Андреевич посмотрел на часы. Без четверти восемь.
— Поспешишь — людей насмешишь, — сказал он. — Во-первых, рано. Во-вторых, что мы будем искать? Не верю, что Ростовцев покушался на ценности профессора! Вы сами подумайте: генеральный директор крупнейшего объединения, высокий оклад, премиальные. Говорят, у него шикарная обстановка, тоже немало ценных вещей… И чтобы он, как заурядный вор?..
— Но допросить его надо! — убежденно сказала Дагурова. — По горячему следу. Он мог заходить к Баулину необязательно с целью грабежа. Что-то взять, чтобы скрыть следы, уничтожить улики…
— Надо, это точно. Но… — Игорь Андреевич потер щеку, словно проверяя качество бритья. — Не будем пороть горячку, Ольга Арчиловна. Вот когда мы сможем предъявить заключение экспертизы…
— Вам виднее, — вздохнула Дагурова.
— И потом, — сказал Чикуров, — надо решить, где его допрашивать. Дома не хотелось бы: чего прежде времени тревожить родных?
— В милиции, — предложила Ольга Арчиловна.
— Тоже не годится. Человек годами завоевывал уважение, авторитет, а мы одним махом все разрушим… Нет, Ольга Арчиловна… Надо зайти к нему на работу… Вы еще не завтракали?
— Нет.
— Пойдемте в буфет.
— У меня другое предложение. За углом есть отличное заведение. Вчера приметила. Открывается как раз в восемь…
Утро выдалось свежее. Они вышли из «Приюта», неспешно направились по улице. Ольгу Арчиловну так и подмывало поделиться с Чикуровым своей радостью, что поговорила с сыном. Но не решилась: Игорь Андреевич семьи не имел, может, это его больное место, а тут она со своими разговорами. Спросил он сам.
— С домом говорили?
— Да толком так и не успела ничего сказать, связь прервалась, — пожаловалась Дагурова. Она была благодарна своему спутнику: внимание к личным делам всегда приятно. — Вы знаете, я как-то всегда теряюсь, когда звоню домой. Забываю сказать главное… Ну, вот мы и пришли.
Она остановилась возле уютного домика в виде высокогорного шале с островерхой крышей. Вывеска над входом гласила: «Сад плодов».
— Что, будем сами рвать их и питаться? — с улыбкой спросил Чикуров.
— Посмотрим, — ответила Дагурова. — Я здесь еще не была.
Небольшое помещение с десятком столиков. И почти все заняты.
Следователи сели возле сверкающего никелем бара, где вместо бутылок на полках стояли… плетеные корзины со всевозможными фруктами и овощами. Яблоки, груши, персики, помидоры, ярко-красная морковь, тугие шары свеклы, пупырчатые огурцы, ладные кочаны капусты. Барменши — две молоденькие девушки в белых халатах.
— Ну-ну, — многозначительно хмыкнул Чикуров, оглядывая странный бар. — Начало интересное.
Официант возник словно из-под земли. Вежливо поздоровался, положил на стол меню.
— Выбирайте, — сказал он и удалился.
— Прошу. — Игорь Андреевич протянул карту своей спутнице.
— Я уже знаю, что буду брать, — загадочно ответила она. — Вы о себе позаботьтесь.
Игорь Андреевич углубился в чтение. Удивление его все возрастало.
— Сок морковный, — стал перечислять вслух. — Сок свекольный… Капустный… Сок сельдерея, томатов… Любопытно… А где нормальная пища?.. Ага, вот! Блинчики. Их я и возьму.
