Анатолий Ромов - Бесспорной версии нет. Условия договора. Совсем другая тень (Сборник)

История. В 1857 году состоялось бракосочетание дочери царя и царицы Мегрелии (светлейшего князя Давида Дадиани и его супруги светлейшей княгини Екатерины Чавчавадзе-Дадиани) светлейшей княжны Саломе Дадиани с принцем Ашилем Мюратом — внуком короля Неаполитанского Иоахима Мюрата и его супруги Каролины Бонапарт, сестры императора Бонапарта. Памятуя о том, что светлейшая княгиня Екатерина Чавчавадзе была крестницей Ея Императорского Величества Императрицы Всея Руси Екатерины II Великой и имея в виду тесную связь императорского дома Романовых с домом светлейших князей Дадиани, Его Императорское Величество Император Всероссийский Александр II Высочайше соизволил заказать в городе Амстердаме подарок невесте для вручения в дальнейшем законному супругу — перстень с бриллиантом, который и был изготовлен амстердамским бриллиантовых дел мастером Петером Ван Ригбомом-младшим. Согласно Высочайшему соизволению Его Императорского Величества Императора Всероссийского Александра II этот перстень рукой ее светлости, светлейшей княжны Саломе, был надет в знак супружеской верности на палец принца Ашиля Мюрата во время торжественной церемонии бракосочетания в храме Св. Давида в Зугдиди. В дальнейшем их светлости принц Ашиль и светлейшая княгиня Саломе выбрали местом пребывания Мегрелию, изредка совершая поездки во Францию. После их смерти «Перстень Саломеи» оставался в сокровищнице княжеского дома Дадиани».

После того как мы с Парулавой посмотрели в каталоге фотографию перстня, Телецкий раскрыл свой рабочий блокнот и продолжил:

— К этим сведениям есть пояснения научного отдела Музея искусств Грузии. Вот послушайте: «После смерти принца Ашиля Мюрата и княгини Саломе Дадиани-Мюрат местонахождение перстня постоянно менялось, поскольку князья Дадиани имели три разные резиденции — в Зугдиди, Салхино и Сенаки. Последним местонахождением «Перстня Саломеи» перед 1917 годом считается Зугдиди. Однако после систематизации и приведения в порядок экспонатов Исторического музея в Зугдиди в 1922 — 1924 годах, куда были переданы все ценности княжеского дома Дадиани, «Перстня Саломеи» в музее не обнаружено. Свидетельства о том, что «Перстень Саломеи» был после революции вывезен потомками Саломе Дадиани-Мюрат и Ашиля Мюрата, сомнительны. До сих пор никаких публикаций и сообщений о появлении «Перстня Саломеи» за границей нет. Таким образом, после 1922 года «Перстень Саломеи», ценная историческая реликвия, считается пропавшим».

Дочитав запись, Эдуард Алексеевич поднял от блокнота голову:

— Иными словами, очень похоже, что Церетели сказал правду.

— Георгий Ираклиевич, дело-то серьезное, — обратился ко мне Бочаров. Все говорит о том, что именно этот перстень и собирается вывезти преступная группа. Фотографию его мы сейчас размножим и разошлем по таможенным пунктам. Но кто знает, как они собираются его вывезти? Может, дипбагажом? Есть какие-нибудь соображения по дальнейшим действиям?

— Во-первых, надо попробовать найти Сулханишвили, — предложил я.

— Кто это?

— Официант из Галиси. Близкий друг Чкония, исчез сразу после его смерти. На следующий день после убийства Чкония Сулханишвили выехал в Батуми. Но куда он здесь делся — неизвестно.

— Напишите его данные и приметы. А мне дайте выписать батумские телефоны из книжки Чкония. В поисках Сулханишвили они могут помочь. Есть на заметке еще кто-нибудь, кроме Сулханишвили?

— Есть. Малхаз Теймуразович Гогунава из Тбилиси.

Я рассказал все, что удалось узнать о Гогунаве — от звонка таинственного Малхаза Виктору Чкония до информации, полученной от Замтарадзе и Церетели.

Бочаров обратился к Телецкому:

— Эдуард Алексеевич, вы никогда не слышали эту фамилию, Гогунава?

Телецкий покачал головой:

— Не слышал. И это меня пугает. Судя по всему, контакты у этого Гогунавы сведены до минимума. Тихушник. У вас есть о нем хоть какие-то данные?

— Домашний телефон в Тбилиси.

— Может, прямо сейчас и позвоним? — предложил Телецкий.

Бочаров решительно придвинул ко мне аппарат:

— Георгий Ираклиевич, звоните, раз уж вы этим занимаетесь.

— Хорошо.

Я набрал тбилисский код и номер Гогунавы. Номер соединился легко, почти тут же. Молодой женский голос с явно московским выговором сказал:

— Слушаю вас?

— Простите, мне нужен Малхаз Теймуразович?

— Его нет. Кто его спрашивает?

— Хороший знакомый из Батуми.

— Это… не Элиа Соломонович?

— Нет. Простите, а я с кем разговариваю? Вы его родственница?

— Жена.

— Извините, не знаю вашего имени-отчества.

— Лариса.

— Лариса, понимаете, очень уж мне нужен Малхаз Теймуразович. Где он сейчас?

— В Галиси.

— В Галиси? — Я посмотрел на Бочарова. Тот ободряюще кивнул, и я быстро добавил: — Батоно Малхаз остановился не у Вити Чкония?

— Зачем у Вити? Нет. Мы снимаем квартиру в Галиси. На все лето.

— И когда он уехал?

— Вчера рано утром. На машине.

— Лариса, мне нужно срочно дать батоно Малхазу телеграмму. Подскажите точный адрес.

— Пожалуйста. Галиси, Рионская, шесть. А что нужно? Я могу передать. Малхаз Теймуразович должен сегодня позвонить.

— Спасибо. Лучше я сам дам телеграмму. До свидания.

— До свидания.

Положив трубку, я посмотрел на Бочарова:

— Константин Никифорович, соедините меня с нашим РОВД. Потом я все объясню.

Бочаров набрал на селекторе номер. Я взял трубку. Номер отозвался сразу:

— Слушает Чхартишвили.

— Здравствуйте, Арчил Ясонович. Беспокоит вас Квишиладзе. Звоню из Батуми. Срочная просьба: проверьте одного человека в Галиси. Запишите данные.

— Готов. Диктуйте.

— Фамилия Гогунава, имя-отчество Малхаз Теймуразович. Тбилисец. Приехал вчера из Тбилиси на своей машине. Живет в квартире, снятой на все лето. Адрес: Рионская, шесть. По-моему, это последний дом на горе. Там должен быть телефон. Позвоните туда.

— Сделаю. Если найдем, о чем с ним говорить?

— Задайте несколько вопросов, касающихся Чкония. Я в кабинете Константина Никифоровича. Как выясните, звоните сюда.

— Хорошо, ждите. Я позвоню.

Я положил трубку. Объяснять, что к чему, было излишним — Бочаров и Телецкий и так все поняли. Парулава тоже. Полистав записную книжку Чкония, я без труда обнаружил упомянутого Ларисой Элиа Соломоновича с батумским телефоном. Чуть позже нашел адрес галисского дома, где снимал квартиру Гогунава: «Рионская, 6. Ткебучана Ирина Калистратовна». Показал обе находки Бочарову и Телецкому. Бочаров записал телефон Элиа Соломоновича, чтобы выяснить его личность. Не успел он положить ручку, как раздался телефонный звонок.

Полковник отозвался:

— Слушаю… Да, Арчил Ясонович, у меня. Передаю…

Я взял трубку:

— Арчил Ясонович? Что, уже выяснили?

— Георгий Ираклиевич, тут такое дело… Этот Гогунава Малхаз Теймуразович действительно приехал вчера в Галиси на собственной машине. Но ночью свалился вместе с ней в Рионский провал. По предварительным данным, будучи в состоянии алкогольного опьянения. Ну и… погиб.

— Арчил Ясонович, а ваше мнение?

— Насколько я знаю, все сходится на том, что это несчастный случай. Гогунава возвращался домой после посещения ресторана. Поднимаясь на Рионскую, не вписался в поворот. Машина упала с высоты пятнадцати метров. Водитель разбился насмерть.

Я с утра сижу в кабинете старшего следователя Топадзе — дело по факту гибели Гогунавы ведет он. В Галиси мы с Джансугом вернулись вчера дневным поездом. До конца дня успели выяснить: и швейцар Васенков и официантка в кафе-мороженом в день смерти Чкония видели именно Джомардидзе. К вечеру я встретился с Топадзе, узнал подробности гибели Гогунавы. Но сегодня пришел к нему опять, снова стал изучать обстоятельства дела.

Судя по лежащим передо мной материалам, не было никаких оснований подозревать, что смерть Гогунавы была насильственной. Погибшего обнаружили рано утром в разбитой машине, лежащей на дне ущелья, расположенного под ведущей в горы дорогой. Эта дорога именуется у нас Рионской улицей. Первыми машину обнаружили дети, которые тут же сообщили о ней родителям. На место происшествия выехала бригада райпрокуратуры и РОВД во главе с Топадзе. Были опрошены жители Рионской улицы, в том числе хозяева дома, в котором временно проживал Гогунава.

Установлено: в день своей смерти Гогунава приехал в Галиси на собственной машине «Жигули» ВАЗ-2108. До этого в квартире на Рионской, которую Гогунава снимал второй сезон подряд, жил его знакомый, Элиа Соломонович. Две недели назад Гогунава, представив его хозяйке, уехал в Тбилиси. Элиа Соломонович был пожилым тихим человеком, батумцем. Фамилия то ли Роруашвили, то ли Лолуашвили. Уехал он позавчера, то есть в день, когда из Тбилиси вернулся Гогунава. Есть свидетели, что пожилой человек, соответствующий описанию Элиа Соломоновича, действительно сел на батумский поезд, взяв билет в кассе.