Анна Данилова - Свергнутая с небес
– А ты неплохо справилась с ролью Ларисы, – похвалил ее Крымов. – Полумрак, волосы мерцают золотом, глаза блестят, движения плавные – призрак, фантом, потрясающей красоты женщина, да к тому же еще и чудесно пахнувшая…
– Эти духи я нашел среди вещей «Ларисы», – сказал Василий. – Думаю, Кошелев бывал в квартире Маркова в его отсутствие, брал в руки вещи «Ларисы», духи, нюхал… Тяжело расследовать дело, в котором главные фигуранты – больные люди. У них же свое отношение к жизни, своя логика… Поэтому я долго не мог понять, зачем он перенес все в квартиру Соболевой… Но ты, Валя, на самом деле прекрасно сыграла свою роль. Я и сам чуть было не поверил в реальность существования этой женщины…
– Вот только с могилкой бабушки я перестаралась, точнее, растерялась, – рассмеялась Валя. – Забыла, как вела себя на кладбище, думаю, это оттого, что я на самом деле разволновалась, ведь я же знала Юлика, по-своему даже любила, хотя и недолго…
Василий от волнения потерял аппетит и теперь смотрел на спагетти без особого энтузиазма.
– Знаете, однажды, когда мама меня спросила, буду ли я есть макароны – а мне было тогда пять лет, – я ей ответил, что макароны я ем без любопытства.
Наташа слабо улыбнулась:
– Наверное, ты хотел сказать: без удовольствия… Мои макароны тоже не вызывают в тебе любопытства или удовольствия? Хотя ладно, я же понимаю, что ты устал…
– Я не уловил, когда ты стал догадываться, что и Кошелев тоже играет в эту же игру… с Ларисой? – спросил Крымов.
– Когда, взломав квартиру Соболевой (кстати, никакой сестры у нее нет, и ключей от квартиры у меня не было), я обнаружил там висевшие на стене чужие ключи, то сразу подумал, что раз она оставляет свои ключи соседу, Кошелеву, то, может, это ключи его? Я дождался, когда он уйдет, и попытался открыть двери… Мне повезло, это действительно оказались ключи от его квартиры, – рассказывал Василий.
– И ты вломился в чужую квартиру… – кивнул головой Крымов.
– Вломился. Я, честно говоря, искал деньги и акции. Но вместо этого нашел в его шкафу духи, коробку конфет, вышитые носовые платки, увядший букет роз в трехлитровой банке… Шампанское. И, самое главное, записку, написанную его рукой, но с другим наклоном, как пишут люди, стремящиеся изменить почерк: «Дорогой Володя, я устала так жить, мне приходится постоянно лгать Юлику, а он такой хороший. Такой добрый. Но мне нужно подумать и о себе, о нас. Он держит меня взаперти, как кошку, но я не кошка, я женщина, и я тоже хочу любить. Не знаю, где взять силы, чтобы сказать ему о своем уходе. Никак не решусь. Мне так жаль его…»
– И что ты подумал?
– Предположил, что он сам себе пишет письма, якобы от Ларисы… Знаете, мне даже как-то не по себе стало. Я вот и Наташе показал, мы вместе стали думать, как же такое могло случиться… Ночью мы не спали, я готовился к так называемому опознанию, нужно было всех обзвонить, объяснить… И тут вдруг слышу (а в квартире было очень тихо, все-таки ночь), что в квартиру Кошелева кто-то звонит. Я бросился к двери, смотрю – Кошелев стоит и сам себе звонит… Потом якобы открывает и говорит: Лариса, наконец-то ты пришла… Я тебя заждался, ты знаешь, который час? Тебе не страшно было идти? Ты на такси? Тебе хватило денег расплатиться? Проходи, сейчас будем пить чай… Я позвал Наташу, и мы вместе наблюдали, как этот взрослый мужчина, который, надо сказать, поначалу произвел на меня впечатление совершенно здорового человека, играет в свидание…
– Но вообще-то мы тогда подумали, что это он убил дядю. Игра – игрой, но Юлия-то отравили… – сказала Наташа. – Это же реальный факт.
– Поэтому я и решил довести дело до конца и до последнего относиться к Кошелеву, как к здоровому человеку. Я торопился, поэтому все получилось вот так нелепо, не до конца продуманно… Я ждал вас. – Он посмотрел на Шубина и Крымова. – Хотел удивить, ошарашить…
– И что же теперь, дело закроют? – спросила Наташа.
– Да вы не беспокойтесь, девушка, половину денег мы вам вернем, – поспешил ее успокоить Крымов. – А половину мы отработали, не так ли?
Он улыбнулся, бросив недвусмысленный взгляд на Василия.
Наташа вспыхнула, но промолчала. Ей действительно хотелось вернуть себе хотя бы часть денег. Она уже понимала, что не сегодня завтра уедет, что Василия ей не видать как своих ушей, так хотя бы уедет не с пустыми руками.
Василию же было стыдно за ее поведение. Он бы и так вернул ей эти деньги, только зачем намекать об этом вот так грубо и при всех? Все и так догадываются о том, чем они занимались в перерывах между расследованием. Хотя, может, она и права, ей пора уезжать. От этой мысли и ему стало легче. С глаз долой…
– Ты поговоришь с Корниловым? – спросил Шубин Крымова.
– Да, без проблем. Найду парочку свидетелей самоубийства…
– Я серьезно, – заметил Шубин.
– Я тоже. Ему же придется закрывать дело…
– Не уверен, что он его открывал, – предположил Игорь. – Исчезнувшие деньги Буровцева, которых никто не видел, – еще не основание для заведения уголовного дела. Так что с этим у него не будет, я думаю, никаких проблем…
Василий, услышав такое, и вовсе повеселел, попросил Наташу положить ему в тарелку спагетти. В сущности, он сделал все, что мог, – и для Наташи лично, и для дела в целом. Все заработали немного денег, Наташа успокоилась, что у ее дяди не было врагов, что он сам сделал свой выбор, и теперь получит небольшое наследство в виде квартиры и пачки ценных акций. Шубин с Крымовым вообще должны Василию сказать спасибо за проделанную работу. Корнилов поставит в этом деле точку вместо вопросительного знака… Буровцев вернет себе наконец свои деньги и, скорее всего, разойдется с женой и женится на Рите. Валентина уедет в Пе-тербург, где попытается в очередной раз начать свою жизнь сначала – может, с каким-нибудь финном, а может, и нет… А Юля? Юле он позвонит и покается, как бездарно и непрофессионально провел расследование, и не без удовольствия расскажет о двух одиноких мужчинах, влюбившихся в одну и ту же, не существующую в реальности женщину…
– Ты хорошо готовишь, – улыбнулся он Наташе, мысленно прощаясь с ней и понимая, что его настоящая любовь еще впереди… Любовь – сильное, но все же не патологическое чувство.
* * *Юля спала, когда ей позвонила Бескровная. Звонок был неожиданный, резкий. Юля осторожно, чтобы не разбудить Ги, выскользнула из постели и вместе с телефоном, кутаясь в халат, вышла из спальни.
– Привет, Земцова… Судя по тому, что ты откликнулась именно на этот номер, ты еще в России, скорее всего в Питере…
– Привет, Таня, как дела?
– У меня один только вопрос, просто-таки сгораю от любопытства… Это правда, что ты в один день бросила сразу трех своих мужиков: Патрика, Крымова и еще какого-то любовника, совсем мальчишку? Это правда, что ты выходишь замуж за миллионера, но при этом не забыла потрясти своих бывших мужей на предмет недвижимости и европейской валюты?
– Вообще-то ты задала мне уже два вопроса, – улыбнулась невидимой Бескровной Юля, удивляясь ее потрясающей осведомленности. Значит, это она бросила своих мужчин, а не они ее? Что ж, совсем неплохо…
– Главный вопрос впереди: ты счастлива?
Юля вздрогнула и повернулась: в дверях стоял Ги и, склонив голову, смотрел на нее влюбленными глазами. Во сне он почувствовал, что ее рядом нет, проснулся и отправился ее искать.
– Да. Да. Да.
– А правда?..
Но она уже отключила телефон…
