Мария Жукова-Гладкова - Три билета в Париж
Ирина Серафимовна ждала Александру, бегая по квартире большими кругами.
– Сашенька! Сашенька! Я так рада, что ты пришла! – воскликнула она и попыталась снова повторить все случившееся в квартире с ее мужем. Вернее, разыграть в лицах. Милиционеры, естественно, представлялись злодеями, Михаил Александрович невинно пострадавшим глубоко положительным героем. – Я теперь понимаю, почему милиционеры часто показываются злодеями в современной литературе! Я не верила раньше! Возмущалась! Спорила с соседкой! Она говорила: «Они такие и есть на самом деле». А я говорила: «Как так может быть, что милиционер оказался злодеем?» А все правда! Все! Как они могли забрать такого честного человека, как Михаил Александрович, в отделение? Коммуниста с сорокалетним стажем, передовика производства! А они его – в наручники! Я им говорила, на кого нужно надевать наручники!
– Пофамильно? – уточнила Александра.
– Конечно! И теперь я пойду к нашему депутату, а потом к губернатору, если потребуется – я дойду до президента.
Внезапно раздался звонок в дверь.
– Сейчас спрошу кто, – объявила Ольгина мать. – А ты, Сашенька, позвонишь в отделение узнать, оттуда ли они, если скажут, что оттуда.
На вопрос Ирины Серафимовны мужской голос ответил вопросом:
– А Ольга дома?
Голос показался Александре знакомым.
– А вы, собственного говоря, кто, молодой человек? Представьтесь, пожалуйста.
– Пьянчугин Аристарх Артамонович, – прозвучало в ответ.
«Он еще и Артамонович», – хмыкнула про себя Александра.
– Я в «глазок» вижу, что вы не один, – суровым голосом молвила Ирина Серафимовна.
– Конечно, я не один, – раздраженно ответил банкир Пьянчугин. – Я никуда не хожу один.
«Но на даче ты пьянствовал без единого телохранителя, – вспомнила Александра и задумалась.
– Почему? – спросила через дверь Ирина Серафимовна.
– Потому, – ответил раздраженный Пьянчугин. – Может, вы все-таки откроете мне дверь или скажете, где Ольга?
– Открывайте, – сказала Александра. – Я его знаю.
– А кто это? – шепотом поинтересовалась у Александры Ирина Серафимовна.
– Банкир. – И назвала банк, председателем правления которого являлся Пьянчугин.
– Я никогда не верила банкирам, – объявила Ирина Серафимовна громко, но дверь тем не менее открыла.
Пьянчугин с молодцами ворвались в крохотную прихожую.
– Привет, Саша, – поздоровался Аристарх и вздохнул с явным облегчением. – Ольга где?
– Понятия не имею, – честно ответила Александра. – Вот ее мама меня вызвала.
Пьянчугин изобразил легкий поклон, задев левой половиной задницы одного из телохранителей, а правой вешалку. Вешалку подхватил другой телохранитель.
– Так, Андрей, Юра – вниз. Кости и Сереги будет вполне достаточно.
Двое телохранителей тут же квартиру покинули.
– Обувь снимайте и проходите в комнату, раз уж пришли, сказала Ирина Серафимовна. – Простите: у нас не прибрано. Ольга неизвестно где уже несколько дней, и мне не дали пол домыть. И милиция забрала себе мою половую тряпку. Безобразие! Неужели в милиции нет своих половых тряпок?
Пьянчугин бросил вопросительный взгляд на Александру. Та показательно закатила глаза. Но ее в самом деле интересовало, куда подевалась Ольга, и она надеялась, что Пьянчугин может оказать содействие в поисках. Только вот зачем ему понадобилась Ольга?
Пьянчугин с телохранителями разулись и в одних носках прошествовали в комнату, где обычно устраивали посиделки подруги.
– Так, молодой человек, – сказала Ирина Серафимовна, оглядывая Пьянчугина взглядом потенциальной тещи. – Где вы познакомились с Оленькой?
Пьянчугин кашлянул и бросил взгляд на Александру.
– Мы познакомились все вместе, – ответила Александра, Пьянчугин промолчал.
– Я не тебя спрашиваю, Сашенька. В твоем моральном облике я не сомневаюсь. Я знаю, что ты – приличная, воспитанная, уважающая себя девушка, достойная высокого звания учителя.
Приличная и достойная девушка подпирала собой косяк, едва не доставая до потолка, к которому закатывала глаза.
– Чего не скажешь о вашей дочери, – заметил Пьянчугин. – Кстати, где ваша совсем не приличная и не достойная дочь?
– Как вы смеете оскорблять мою девочку?! – заорала Ирина Серафимовна, и если бы под рукой имелась еще одна половая тряпка, то отхлестала бы ею Пьянчугина вкупе с телохранителями по примеру мужа.
Пьянчугин совершенно спокойно, не обращая внимания на крики Ирины Серафимовны, извлек из конверта фотографии и бухнул на стол.
– Взгляните на свою приличную и достойную над убитым ею человеком.
Александра склонилась вперед и увидела снимки, которые, по всей вероятности, Тучка показывала Ольге. Сама Александра видела их впервые, так что взяла один в руки. Ирина Серафимовна отправилась за очками. Александра тем временем просмотрела два других и встретилась взглядом с Пьянчугиным.
– Откуда они у тебя?
– Благоверная презентовала.
Вернулась Ирина Серафимовна с очками и углубилась в изучение снимков.
Они были крупные (по прикидке Александры: пятнадцать на двадцать один) и очень четко демонстрировали Ольгу. Она склонялась над трупом Генералова, которого Александра тоже узнала, так как в последнее время видела и живьем, и на многочисленных снимках, в частности на крупном портрете, стоявшем на могиле. Ольга склонялась над трупом и тянула руку к ножу. Или от ножа. У нее даже пальцы были сложены соответствующим образом, словно только что отпустили рукоятку. На лице было кровожадное выражение. Ольга явно была пьяна – или так показалось Александре, потому что она знала, что Ольга тогда много выпила.
На втором снимке Ольга переворачивала труп и одновременно запускала руку ему в нагрудный карман, как знала Александра – в поисках денег.
На третьем снимке Ольга стояла с довольным видом, держа в руках веер долларов и рублей.
– Ну и как вам ваша приличная, воспитанная и уважающая себя дочь? – вкрадчивым голосом поинтересовался Пьянчугин у Ирины Серафимовны. – Достойна ли она высокого звания учителя?
Та, не отвечая, рухнула на стул, фотографии веером разлетелись по столу. Пьянчугин их аккуратно собрал и убрал.
– Сашенька, корвалолу, – прошептала Ирина Серафимовна, хватаясь за сердце. – Вон там, в серванте. Тридцать капель. Лучше сорок. Вода кипяченая на кухне. В кувшине. Ты знаешь.
Александра засуетилась. Ирина Серафимовна тем временем тихо постанывала и шептала себе под нос:
– Дочь – убийца, муж в застенках. За что мне такое наказание на старости лет? Я всю жизнь жила честно, я много работала, я с трудом сводила концы с концами, я растила дочь порядочной девушкой и…
– Саша, ты хотя бы примерно представляешь, где может быть Ольга? – спросил Пьянчугин у Александры, не обращая внимания на причитания Ирины Серафимовны.
Александра пожала плечами. Потом в свою очередь спросила у Пьянчугина, в самом ли деле он думает, что Ольга зарезала Генералова.
– А кто ее знает?! – воскликнул он. – Теперь я ничего не исключаю. Но Емельяна в любом случае не вернешь. Мне нужно, чтобы Ольга вернула мне все, что у него вытащила.
– Господи! – воскликнула Ирина Серафимовна. – Да чтобы собрать столько денег, нам придется продать квартиру! Или дачу! Господи! Думала ли я на старости лет…
– Погодите причитать, мамаша, – перебил ее Пьянчугин. – Где комната вашей дочери? Мы сейчас с мальчиками поищем то, что нам нужно, и уйдем. Нам не нужны ни ваша квартира, ни ваша дача. Вот с дочерью я бы с удовольствием поговорил.
И тут у Ирины Серафимовны возникла идея. Она выпучила глаза и уставилась на Пьянчугина.
– А вы сходите со мной в милицию? – спросила она у него.
– Зачем? – Пьянчугин тут же напрягся. Видимо, слово «милиция» вызывало у него неприятные ассоциации.
И Ирина Серафимовна выдала ему все, что выдавала Александре по телефону и пыталась выдать лично после ее прихода. Пьянчугин пытался что-то вставить, но потом отказался от попыток. Ирина Серафимовна совсем забыла о том, что у нее болело сердце (или оно уже прошло при мысли о вызволении мужа из застенков?), и прыгала по комнате, периодически выбегая в коридор, изображая приход милиции.
– Наркотики… – задумчиво произнес Пьянчугин и почесал щеку. – Хм. Я не знал. Но вполне могли быть наркотики. Он не сказал, какие?
– Что? – Ирина Серафимовна прекратила свой бег по комнате.
– Наркотики какие, милиционер не сказал? Героин? Кокаин? ЛСД?
– Н-н-нет, – пролепетала Ирина Серафимовна и в непонимании стала переводить взгляд с Пьянчугина на Сашу, на телохранителей и обратно в том же порядке, потом спросила, не поможет ли такой представительный мужчина ей написать заявление в милицию об исчезновении Оленьки, в особенности раз Оленька ему нужна.
– Пошли в милицию, – решил Пьянчугин. – Мне нужно задать им несколько вопросов.
Но уйти они не успели. В дверь опять позвонили.
