Роберт Ладлэм - Протокол Сигма
Потолки в ее комнате были высокими, стены - облупленными, а так как окна выходили на улицу, то всю комнату наполняли невероятно громкие звуки, доносящиеся снаружи. По крайней мере в номере была своя ванна. Но если не хочешь, чтобы на тебя все обращали внимание, то не стоит останавливаться там, где обычно останавливаются "гринго".
Из маленького холодильника, носившего громкое имя "бар", Анна достала бутылочку aqua con gas [газированная вода (исп.)] - она оказалась лишь чуть-чуть холоднее воздуха в комнате, - не спеша напилась, а затем позвонила по номеру, который ей дали в Соmisaria Centrico - главном управлении полиции.
Это не был официальный контакт. Капитан Луис Болгорио занимался в парагвайской policia расследованием убийств и несколько раз по телефону обращался за содействием к американским властям. Анна узнала его имя в обход официальных каналов, через своих друзей из ФБР. Болгорио был обязан американским полицейским своими служебными успехами, и это давало повод надеяться на его лояльность.
- Вам повезло, мисс Наварро, - сказал капитан Болгорио, когда они созвонились в следующий раз. - Вдова согласилась повидаться с вами, несмотря даже на то, что пребывает в трауре.
- Замечательно. - Они разговаривали на деловом языке, то есть по-испански. Повседневным языком здесь был гуарани. - Спасибо вам за помощь.
- Это богатая и важная дама. Надеюсь, вы отнесетесь к ней со всем уважением.
- Конечно. Тело...
- Это не по моему ведомству, но я могу устроить вам визит в полицейский морг.
- Отлично.
- Дом находится на Авенида Марискал Лопез. Вы сможете добраться туда на такси, или мне вас подвезти?
- Я возьму такси.
- Очень хорошо. Я прихвачу с собой все документы, которые вы запрашивали. Когда мы встретимся?
Через консьержа она заказала такси и весь следующий час просматривала дело "жертвы" - хотя ей трудно было применять слово "жертва" к такому матерому преступнику.
Она знала, что вряд ли сумеет добыть еще какие-то сведения, помимо тех, которые содержались в картонной папке, предоставленной ей Аланом Бартлетом. Капитан Болгорио помогал ей лишь потому, что помощь, оказываемая ему самому время от времени Федеральной криминальной полицией Соединенных Штатов, обеспечила его успехи на родине и помогла произвести хорошее впечатление на начальство. Стопроцентная "услуга за услугу". Болгорио распорядился, чтобы тело Проспери пока задержали в морге.
Бартлет утверждал, что Парагвай печально известен своим отказом от сотрудничества в области экстрадиции и поэтому является общеизвестным убежищем для военных преступников и прочих людей, десятками лет скрывающихся от международного правосудия. Его одиозный коррумпированный диктатор, "пожизненный президент" генерал Альфредо Стресснер очень заботился об этом. После того как Стресснера в 1989 году скинули, появилась надежда на улучшение ситуации. Но ей не суждено было сбыться. Парагвай так и остался невосприимчивым к требованиям экстрадиции.
Так что эта страна была идеальным местом для престарелого негодяя вроде Марселя Проспери. Корсиканец родом, Марсель Проспери, по существу, был правителем Марселя во время Второй мировой войны, а после ее окончания контролировал героиновый бизнес, проституцию и сделки по купле-продаже оружия. Вскоре после того, как война закончилась и Интерпол снова взялся за дело, он бежал в Италию, затем в Испанию, а оттуда в Парагвай. Здесь Проспери развернул южноамериканскую сеть по доставке героина из Марселя так называемый "французский канал", по которому большая часть снежно-белого марсельского героина попадала на американские улицы. Действовал он совместно с главным наркодельцом американской мафии Санто Траффиканте-младшим, который контролировал большую часть наркоимпорта в США. В подельниках Проспери, и Анна это знала, ходили даже некоторые высшие государственные чиновники Парагвая. Все это означало, что Проспери даже после смерти оставался очень опасным человеком.
В Парагвае у Проспери был респектабельный легальный бизнес - он владел сетью агентств по продаже автомобилей. Однако последние несколько лет он был прикован к постели, а два дня назад умер.
Одеваясь перед встречей с его вдовой, Анна обдумывала все детали дел Проспери и Мэйлхота. На основе того, что она узнала от вдовы Мэйлхота и из результатов вскрытия, она готова была держать пари, что Проспери тоже умер не своей смертью.
Но кто бы ни были убийцы, они отличались находчивостью, умом и имели многочисленные связи.
Тот факт, что все убитые значились в бартлетовских документах по "Сигме", был очень важен, но что он давал? Где обретаются остальные, обладавшие доступом к этим именам и делам, - в министерстве юстиции, в ЦРУ или за рубежом? Быть может, произошла какая-то утечка, и содержание этого списка стало известно не тем, кому следовало?
У нее начала складываться теория. Убийцы - а скорее всего, их должно быть несколько, - вероятно, не испытывают финансовых проблем и имеют доступ к нужной информации. Если они действуют не сами по себе, то, значит, их нанял кто-то, обладающий деньгами и властью, - но из каких побуждений? И почему сейчас, почему так внезапно?
Анна снова вернулась к проблеме списка - кто именно мог его видеть? Бартлет говорил о внутренней ревизии, проведенной ЦРУ, и о решении подключить к ней ОВВ. Сделать это посоветовали люди, руководившие расследованием, крупные правительственные чиновники. Мог ли видеть эти документы сам министр юстиции?
И все равно оставалось несколько вопросов, которые прямо-таки бросались в глаза.
Почему убийства замаскированы под естественную смерть? Почему так важно сохранить сам факт убийства в секрете?
И как насчет...
Зазвонил телефон, вернув ее к реальности. Такси прибыло.
Она закончила наносить макияж и спустилась вниз.
Такси - серебристый "Мерседес", может быть, тоже краденый - пробивалось сквозь толпу на улицах Асунсьона, явно нисколько не считаясь с тезисом о драгоценности человеческой жизни. Водитель, красивый мужчина лет под сорок, с желтовато-коричневым лицом, карими глазами и тщательно, волосок к волоску прилизанной прической, одетый в очень идущую ему белую полотняную тропическую рубашку, то и дело оглядывался на нее, будто рассчитывал на более близкое знакомство.
Анна открыто игнорировала его. Латиноамериканский повеса, питающий к ней интерес, был ей нужен меньше всего на свете. Когда машина остановилась перед светофором, она выглянула из окна на уличного торговца, поднесшего к самому окну такси целую кучу часов - сплошь поддельные "Ролексы" и "Картье", - и отрицательно покачала головой. Рядом крутился еще один продавец - вернее, продавщица, - дряхлая старуха с травами и кореньями.
С момента прибытия в город Анна не видела ни одного белого. Может быть, они и вовсе здесь не попадаются. Асунсьон все-таки не Париж. Автобус, ехавший перед ними, изрыгнул облако вонючего дыма.
Она заметила, что движение поредело, улицы стали шире, по сторонам появились деревья. Они находились в предместьях, приближаясь к цели. У нее была в сумочке карта города, но она не хотела без необходимости доставать ее.
Она вспомнила слова капитана Болгорио о том, что дом Проспери находится на Авенида Марискал Лопез, а это было в восточном секторе, на пути в аэропорт. Анна проезжала по этой улице, когда ехала в город, именно там находились эти красивые особняки в испанском колониальном стиле.
Но на улице, которую она видела сейчас из окна, не было ничего знакомого. Совершенно точно, она никогда не видела эту часть города.
Она подняла глаза на водителя и спросила:
- Куда мы едем?
Он не ответил.
- Эй, послушайте... - начала Анна, но тут водитель резко свернул на обочину. Улица была тихой, машин на ней почти не видно.
Господи Иисусе!
У нее нет оружия. Ее пистолет заперт в ящике стола в офисе. Ее подготовка по части боевых искусств и самозащиты вряд ли...
Водитель обернулся и наставил на нее большой черный пистолет 38-го калибра.
- Теперь будем говорить, - сказал он. - Ты прилетела из Америки. Ты хочешь посетить имение сеньора Проспери. Ты понимаешь, почему некоторые люди тобою интересуются?
Анна постаралась взять себя в руки и сохранять спокойствие. Если у нее и могло быть какое-то преимущество, то только психологического плана. Минус противника состоял в том, что его знания ограниченны. Он не знал, кто она такая. Или же знал?
- Если ты - шлюха из отдела по борьбе с наркотиками, то у меня есть друзья, которые с удовольствием согласятся немного поразвлечь тебя... перед тем как ты навсегда исчезнешь при невыясненных обстоятельствах. Кстати, ты не одна такая - были и до тебя. Если же ты politico из Америки, то у меня найдутся другие друзья, которые с радостью с тобой, так сказать, поговорят.
Анна придала своему лицу выражение скуки пополам с презрением.
