Светлана Алешина - Виртуальная подружка
— Ты чего топаешь, как слон с наскипидаренной задницей? — возмутился Валера. — Больница все-таки. И время ночь. Люди спят.
— Что с ним? — с трудом переводя дыхание, спросил Паша.
— Сами не знаем. Его минут десять, как увезли в операционную.
— Зачем в операционную-то? Его что, резать будут?
— Ну не в операционную, не знаю, как это у них тут называется… Я же в этой абракадабре медицинской не разбираюсь. И чего с ним делать собираются, понятия не имею. Ну уж во всяком случае не промывание желудка. Он же не грибами отравился.
Пашка как-то странно вздохнул и присел на корточки, привалившись к стене. Мне показалось, что он чувствует себя виноватым из-за того, что произошло. Ведь по первоначальному плану на Костином месте должен был быть он. Глупо, конечно. Наверное, мы все виноваты. Или никто не виноват. Интересно все-таки знать, когда эта дрянь успела подсунуть Костику антабус? Неужели он, как наивный дурак, выпил что-то уже в машине? Или она умудрилась добавить эту гадость в пиво? Ладно, вот очухается, тогда и спрошу.
Валерий снова достал телефон и набрал какой-то номер. Видимо, ожидать просто так ему было невыносимо, а с нами разговаривать сейчас тоже было не о чем. Говорил он недолго. Потом убрал телефон, лихо крякнул и, криво улыбнувшись, сказал:
— Поймали нашу обезьянку-игрунку. Через пару кварталов Зародин ее догнал. Мелочь, а приятно. По крайней мере, все это было не зря.
Не могу сказать, что разделяла Валеркин оптимизм. Какая разница, поймали ее или нет, если, боже упаси, с Костиком все-таки что-нибудь случится. Так… о плохом не думать! Все будет хорошо! И дернул же меня черт согласиться на эту нелепую авантюру! Надо было просто рассказать все милиции и спокойненько уйти в тень.
Дверь неожиданно открылась, и в коридоре показался уставший и озабоченный Вениамин Тарасович. Мы как по команде сгрудились вокруг него: словно дети в яслях вокруг воспитателя.
— Полагаю, причин для особого беспокойства нет, — щадя наши нервы, быстро сказал Вениамин Тарасович. — Он по-прежнему в сознании, держится просто великолепно. Сейчас он под капельницей, чуть позже мы перевезем его в отдельную палату. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь из вас мог с ним остаться хотя бы на сегодняшнюю ночь.
— Я останусь, — быстро ответила я и, глядя на Валеру, добавила: — Мужа я уже предупредила.
— Вот и замечательно. Немного погодя мы дадим ему хорошее сердечно-сосудистое средство. Надеюсь, никаких проблем не возникнет.
— Венечка, ты просто светило! — радостно воскликнула Галина Сергеевна. — Что бы мы без тебя делали?
— Да уж ладно. Такая у нас работа, у людей в белых халатах. Одного я не пойму: создается такое впечатление, что кто-то пытался его убить. Алкоголя в крови не так уж и много, и антабуса не больше двух граммов…
— В общем-то, так оно и было, — ответила я. — Но чтобы рассказать все подробно, понадобится много времени.
— Ничего, — Галина Сергеевна по-приятельски похлопала Вениамина Тарасовича по плечу. — Я на днях забегу к вам в гости и все расскажу. Может быть, даже завтра.
— Было бы очень здорово. Мы ведь еще не отметили ваш общий со Светланой успех. Кстати, Ирина Анатольевна, передача получилась просто замечательная. Мне очень понравилось. Я ее на кассету записал.
— Спасибо большое, мне очень приятно. И вдвойне спасибо за нашего Костика.
— Не за что. Скажите спасибо, что у него сердце крепкое. Значит, Ирина Анатольевна, если вам что-то понадобится, дежурный персонал вон в той комнате. А я буду на втором этаже в 215-м кабинете.
— Тебе телефон оставить? — спросил Валера.
— Не надо, если что, я ведь смогу отсюда позвонить по больничному телефону.
— Ну хорошо. Я приеду завтра с утра.
— Валера!
— Да?
— Сделай божескую милость, позвони Элле со Стасом, скажи, что убийцу нашли. Полагаю, они имеют право об этом знать.
— Ночь ведь уже. — Гурьев посмотрел на часы. — Может, завтра?
— Мне кажется, ради этой новости они закроют глаза на твое вопиющее игнорирование этикета. Позвони!
— Да, мой генерал! — улыбнулся Валерка.
Ребята ушли, а я дождалась, пока Костю перевезут в палату, и уселась рядом с ним на стул. Кажется, сознание он все-таки потерял.
Глава 11
Я проснулась от тихого шепота.
— Ириша, как дела? — в дверь палаты просунулись встревоженные физиономии Валерии и Валерия.
— Вроде нормально, — так же шепотом ответила я, стряхивая с себя настырную дремоту.
— Как он?
— Спит.
— Спит или без сознания? — уточнил Валера.
— Спит. Ночью ему что-то вкололи. Какое-то успокоительное. Врачи говорят, опасность миновала. Сердце у него крепкое, организм здоровый, да и мы быстро управились. Так что выкарабкается.
— Здорово! Слушай, ты выползи в коридор, а то перешептываться неудобно.
Я послушно встала, чувствуя, что моим затекшим ногам эта процедура пришлась совсем некстати.
— В общем, так, — торопливо заговорил Гурьев. — Допрос на сегодня перенесли — вчера уже поздно было. Я договорился с Зародиным, что мы с тобой сможем на нем присутствовать в качестве свидетелей. Поедем?
— А как же Костя? — Я растерянно оглянулась на открытую дверь палаты.
— Ничего. Тезка моя подежурит.
Лера с готовностью закивала.
— Тогда, конечно, поехали. Только я смою с себя эту дурацкую боевую раскраску — уж очень хочется вернуть себе истинное лицо. У тебя есть какой-нибудь пакет? Брось туда парик. Как-никак казенное имущество.
По дороге я первым делом позвонила Володе и объяснила ему, что, прежде чем вернуться домой, мне еще надо заехать в милицию для дачи показаний. Володя для порядка поворчал, но после моего обещания приготовить в выходные какое-нибудь его любимое блюдо на выбор угомонился. Валера тоскливо повздыхал, намекая на то, что был бы не прочь присоединиться к нашему семейному обеду, но после моего заверения в том, что его появление в нашей квартире может спровоцировать Володю на античеловеческий и, в частности, антигурьевский поступок, напрашиваться в гости внезапно передумал. А потом рассказал мне, что уже совершенно точно установлено — все пять убийств были совершены нашей красавицей. Отпечатки ее пальцев совпали с отпечатками на вещах покойных. Осталось только выяснить, для чего она это делала.
В милицию нас пропустили без лишних проволочек, и Валерий долго водил меня по длинным коридорам, пока мы не остановились перед обитой темно-коричневым дерматином дверью.
— Войдите, — последовало в ответ на наш стук.
Мы не преминули воспользоваться этой любезностью, и я как вкопанная замерла на пороге.
— Димка! А ты что тут делаешь?
— Иришка! — обалдело заорал здоровенный детина в штатском. — Каким ветром? Вот ведь сюрприз!
После продолжительных и бурных приветствий под недоумевающим гурьевским взглядом мы выяснили, что Дмитрий, который был моим одноклассником, и есть тот самый знаменитый Зародин. Я долго удивлялась, что не вспомнила его фамилию, вернее, никак не могла предположить, что мой приятель детских лет теперь работает в органах. Мы наперебой рассказывали друг другу, кого из старых знакомых видели за последнее время, кто кем стал, кто на ком женился и каким количеством детей успел обзавестись, вспоминали прошлые шалости, пока Валера деликатно не напомнил нам, что здесь вообще-то не встреча выпускников, а серьезное учреждение, и неплохо бы уже оставить телячьи нежности и заняться делом.
— Значит, ты и есть та самая знаменитая личность, которой мы обязаны поимкой этой леди Макбет местного уезда? — спросил Дима.
— Вы обязаны не мне, а нашему водителю Косте.
— Да. Славный парень. Как он?
— Все нормально. Поправляется. А тебе очень стыдно не знать, что я работаю на телевидении и веду не самую задрипанную передачу.
— Да я ящик вообще не смотрю, — извиняющимся тоном ответил Дима. — Некогда. Зато супругу мою от твоего «Женского счастья» за уши не оттащишь. Ладно, Ириша, мы еще как-нибудь встретимся в неофициальной обстановке, поболтаем по-дружески, а сейчас давайте работать.
Он отдал какие-то распоряжения, и через несколько минут в кабинет ввели «обезьянку-игрунку», как в сердцах обозвал нашу подопечную Валерий.
Пока Зародин проводил формальную часть допроса с выяснением фамилии-имени-отчества, возраста, места жительства, рода занятий и прочих анкетных данных, я с любопытством разглядывала девицу.
Красавицей ее не назовешь, но какой-то шарм присутствовал. Даже сейчас, без косметики, с распущенными волосами, она выглядела очень привлекательно. Держалась с достоинством, но не вызывающе. Она совершенно не выглядела испуганной, но и уверенности в своей безнаказанности тоже не было. Только где-то в глубине глаз таилась странная грусть. Даже скорее не грусть, тоска. Словно ей страшно не хотелось расставаться с кем-то. Или с чем-то.
