Софи Ханна - Маленькое личико
Утром Чарли открыто потешалась над Саймоном, потому что он ничего не вытянул из Бира.
– Бедняжка! Вот так бьешься, стараешься исправить ошибку правосудия, а какой-то грязный козел пускает псу под хвост все твои усилия. Знаешь, как обычно говорят: «Не хочу напоминать, но я предупреждал». Та к вот, я тебе с радостью напоминаю, что я предупреждала.
Саймон не сдавался, хотя поездка в Бримли и не принесла успеха. Он не оставлял надежды, что когда-нибудь Бир расколется. Просто ему нужно вдоволь натешиться своей маленькой властью, заставить Саймона от души попотеть.
У Дэвида Фэнкорта надежное алиби. Они с Элис были в Лондоне, смотрели «Мышеловку»[26]. Несколько свидетелей подтвердили, что в тот вечер пара действительно была в театре. «Слишком удачное совпадение», – решил Саймон, как следует поразмыслив. Паркуя машину напротив центрального парка Хэмблсфорда, у военного мемориала, он даже поймал себя на мысли, что пьеса с таким содержанием могла быть выбрана неслучайно. Дэвид Фэнкорт – умный человек. Он пишет изощренные компьютерные игры и довольно мстителен, Саймон видел это собственными глазами. Фэнкорт мог повести невесту на пьесу о загадочном убийстве в тот самый вечер, когда его бывшую жену должен прикончить нанятый им подонок.
Не заплатил ли он и впрямь Дэррилу Биру? Может, они оба виновны в убийстве? Саймон обсудил бы эту версию с Чарли, если бы не внезапный разлад. Вместо Чарли он попробовал телепатически связаться с Элис. Он, конечно, в грош не ставил подобный вздор, но все же… Иногда Саймон чувствовал, как Элис незримо наблюдает за ним, спокойно ожидая, когда он разыщет ее малышку. Элис верила – во всяком случае, поначалу, – что это ему под силу. Осталось лишь найти Флоренс, а потом Элис, и тогда она поймет, что не ошиблась в нем. Задумавшись, что скажет Элис, когда найдет ее (да и найдет ли?), Саймон не ко времени разволновался.
Родители Лоры жили в небольшом белом коттедже рядом с мясной лавкой. Палисадника перед домом не было – лишь узкий тротуар отделял фасад от главной деревенской улицы. На соломенную крышу набросили что-то вроде сетки для волос. Саймон опустил руку на дверной молоток из черного дерева и постучал. В такие минуты он всегда немного робел и смущался, представляясь незнакомым людям. Саймона воспитали замкнутым. В детстве он видел, как мать напряженно застывала от любого звонка в дверь, если только не ждала в гости викария или кого-нибудь из родни. «Кто это может быть?» – ахала она, широко распахивая глаза в ужасе перед неизвестностью.
Пока Саймон жил с родителями, ему не позволяли приглашать друзей на чай. Мать считала, что еда – слишком интимная вещь, при чужих людях есть неприлично. Однажды маленький Саймон, еще не умевший предвидеть последствия своих поступков, рассказал о материных странностях мальчикам в школе, и те его безжалостно подняли на смех. Повзрослев, Саймон понял, что привитое матерью отношение к людям изрядно мешает ему в жизни, но злиться на нее не мог. Ему казалось, что сыновнее осуждение сломает Кэтлин. Подростком он смирял в себе досаду на мать, хотя вообще-то впадал в ярость от любого косого взгляда или обидного слова: разбивал носы, крушил мебель и раз за разом вылетал из школы. Если бы он не был лучшим учеником, его бы точно выперли насовсем.
Мать снова звонила нынче утром – узнать, придет ли он обедать в воскресенье. То, что он обедал у родителей в прошлое, вроде как не считается. Передышки не жди – давление не ослабевает ни на миг.
Дверь отворил кряжистый пожилой мужчина в бифокальных очках, синем свитере с гольферской эмблемой, синих брюках и шлепанцах.
– Детектив Уотерхаус? Роджер Крайер, – представился мужчина, протягивая руку, и пригласил:
– Входите. Жена как раз чай заваривает. А вот и она.
По выговору он был явный ланкаширец.
Мэгги Крайер – не больше пяти футов ростом, сухонькая – выглядела лет на двадцать старше мужа. Саймон дал бы ему шестьдесят, а ей – все восемьдесят. Поднос с чаем дрожал в ее изуродованных артритом руках. Одета в зеленую нейлоновую длинную блузу, из-под табачного цвета брюк выглядывают синие шлепанцы.
– Наливайте сами.
Неловко опустив поднос на маленький столик, миссис Крайер пристроилась рядом с мужем на плетеный диванчик напротив гостя. Саймону достался скрипучий, неудобный стул – тоже плетеный.
– Надеюсь, вы ненадолго. Для нас это все до сих пор тяжело. Звонок из полиции…
– Я понимаю, миссис Крайер, и глубоко сожалею, но, боюсь, это необходимо.
В гостиной пылал большой камин и стояла невыносимая жара. Окна у Крайеров были маленькие, как обычно в коттеджах, и внутри даже днем царил полумрак. Сумеречное освещение и живое пламя создавали атмосферу какого-то грота. На каминной полке Саймон заметил три фотографии Лоры и ни одной – Феликса.
– Мы видели в новостях, что его новая жена пропала.
– Роджер! – Мэгги попыталась одернуть мужа.
– Еще и с грудным ребенком. Вы поэтому приехали?
– Да, мы пересматриваем обстоятельства гибели Лоры.
– Но я думала, там все ясно, – удивилась миссис Крайер. – Нам так сказали в полиции. Это же тот, как его… Бир. Нам так сказали…
Искривленными пальцами Мэгги вцепилась в рукава блузы.
– Я хотел бы задать вам пару вопросов.
Как и полагается, Саймон говорил размеренно и мягко. Точно так же он допрашивал бы собственную мать, но для Мэгги Крайер этот подход, очевидно, не годился. Ни успокоить, ни ободрить ее не сумел бы никто. Саймон ясно видел, что мать Лоры живет в постоянном возбуждении. Интересно, это началось после убийства дочери или было всегда?
– Не будете чай? – спросила она Саймона.
– Спасибо, что-то не хочется.
– Милая, ты забыла молоко, – напомнил Роджер Крайер.
– Да нет, я и правда не хочу, – заверил их Саймон. – Пожалуйста, не беспокойтесь.
– А я бы капнул молочка, – настаивал Роджер.
– Сейчас принесу.
Мэгги поднялась и просеменила на кухню.
Едва она скрылась, Роджер наклонился к Саймону:
– Только между нами: я не могу этого сказать при жене, а то она расстроится. Вам надо проверить Дэвида Фэнкорта. Сначала Лору убили, а теперь вот новая жена с ребенком пропала без вести. Странное совпадение, а? Да и зачем этому Биру убивать нашу Лору? Она бы сама отдала ему ту чертову сумочку, если б он напал. Она же умная девочка.
– Вы говорили все это полицейским, когда расследовали дело?
– Жена не позволила. Она сказала, мы вляпаемся в неприятности и нас затаскают по судам, если заявим, а это не подтвердится. Но ведь в девяти случаях из десяти убийца – кто-то из знакомых. В девяти из десяти, так эксперт по телевизору сказал.
– А зачем Дэвиду Фэнкорту убивать Лору? – спросил Саймон, надеясь услышать подтверждение собственной версии.
Роджер Крайер озадаченно глянул на собеседника, будто этот вопрос влек за собой множество других – общего плана. «Например, о компетентности уголовного розыска Калвер-Вэлли», – с горечью подумал Саймон. Да, конечно, ответ очевиден для всех – кроме Пруста, Чарли, Селлерса, Гиббса и остальных.
– Чтобы забрать Феликса, – сказал Роджер Крайер, – и отомстить за обиду, которую Лора ему нанесла. Она бросила его, и ему было трудно с этим смириться. По-моему, это его просто раздавило.
Саймон сделал запись в блокноте. Вивьен с Дэвидом изложили суть дела Чарли совсем иначе. Как она там говорила на совещании? «Считал ее физически неприятной, занудной и был рад от нее отделаться». Слово в слово. У Саймона память крепче, нежели у Роджера Крайера или Дэвида Фэнкорта. Неувязочка выходит.
– Почему вы решили, что Фэнкорт не смирился?
– Так говорила Вивьен, его мать. Уж чего она только не делала, чтобы уговорить Лору вернуться. Даже сюда приезжала – выяснить, можем ли мы повлиять. Они с Лорой невзлюбили друг друга с самого начала. И зачем, спрашивается, Вивьен так старалась ее вернуть? Конечно же, ради Дэвида. Увидела, как его прижало, и постаралась помочь чем могла, – ну, как всякая мать. Но все было бесполезно. Лора всегда твердо знала, чего хочет, и если уж примет решение, то с пути не свернет.
– А вот и я.
Мэгги поставила перед ними маленький синий молочник и разлила чай по трем чашкам, хотя Саймон и отказался. Роджер явно боролся с желанием сказать что-то еще. Эту борьбу он проиграл буквально через минуту.
– Месть. Да, месть. – Роджер покивал головой. – Это в характере Дэвида. После гибели Лоры нас с Мэгги не подпускают к Феликсу.
– Ой, Роджер, перестань, пожалуйста. Зачем об этом говорить?
– Знаете, когда мы последний раз видели Феликса? Два года назад. Мы уже махнули рукой. Будто у нас и нет никакого внука. А ведь Феликс – наш единственный. И вот его отняли. После Лориной смерти все переменилось в одночасье. Буквально вмиг. Они сменили его фамилию – с Крайера на Фэнкорт. Забрали из садика, где ему было хорошо, где он привык, и засунули в эту пафосную школу для лощеной публики. Эти двое словно хотели сделать из него другого человека! А нам разрешали видеться всего раз в несколько месяцев, да и то не дольше пары часов. И позволяли общаться с внуком только под присмотром. Вивьен всегда была рядом и наставляла, что да как… Нас она жалела.
