Стивен Хантер - Точка зеро

– Могу добавить, с излишним энтузиазмом.

Все присутствующие на совещании рассмеялись, несмотря на усталость. После случившегося они оставались на месте еще несколько часов, и это после утреннего рейда. Все были измотаны, кофе давно остыл. Это продолжалось уже восемь часов, однако до сих пор никто не сказал ничего разумного.

– Я выхватил пистолет, – продолжал Боб, – поднял его, выстрелил. Все это заняло по крайней мере три секунды. Я стар, больше не могу двигаться быстро. Не смог надежно схватить рукоятку пистолета, пришлось повозиться с предохранительной защелкой. На все это потребовалось время. Три секунды. Минимум. Может быть, больше. Что делал Крус все это время?

– Ждал, когда откроется цель. Там повсюду наши агенты, ему нужно стрелять в гущу толпы, он ждал, когда откроется Зарси. Тот так и не открылся, затем начался бедлам. У Круса железная дисциплина; он понял, что не сможет выстрелить, и отступил.

– Готов поспорить, когда мы получим видеосъемку, ты увидишь, что Зарси был открыт. Крус остановился, когда мог бы его завалить. Я это знаю.

– Никаких доказательств у вас нет, – вмешался кто-то. – Легко просто говорить, но если нет доказательств, зачем вообще поднимать эту тему?

Боб пропустил это замечание мимо ушей.

– Я не вижу никаких объяснений, почему Крус не выстрелил. Он действует очень быстро, это факт. За долю секунды взять цель в прицел, идеальный контроль спускового крючка, все кончено меньше чем за секунду. Однако у него их было три, а он так и не выстрелил. Невозможно понять, в чем тут дело.

– Ты затрагиваешь очень тонкие моменты, – сказал Ник. – Но, может быть, просто в душе сочувствуешь снайперу. Тебе хочется, чтобы он вел с нами какую-то игру, а не просто пытался убить цель, подчиняясь извращенному стремлению отомстить за Виски-два-два, которого, на его взгляд, предали и принесли в жертву. И тут приходится полагаться только на твою интуицию, идущую вразрез со всеми доказательствами.

Боб покачал головой. Он тоже бесконечно устал – мысли как в тумане, рефлексы стали липкими, язык едва ворочался во рту.

– Ну, хорошо, – подвел итог Ник. – Я принимаю решение. Всем выспаться. Пусть следователи продолжают собирать информацию, а полиция ищет Рея, хотя из этого мало что получится. Мне нужно, чтобы завтра все были на месте, мы еще раз повторим все это и приведем в презентабельный вид. На меня давят из Вашингтона, требуют пресс-конференцию, так что она назначена на десять часов. Может быть, к тому времени что-нибудь случится. Может быть, Рей сам явится с повинной.

Смех получился жидким.

– Ник, у нас есть показания мусорщиков, они дали четкое описание внешности. Может быть, завтра показать фото Круса по телевидению?

– Я еще ничего не решил. Если мы это сделаем, тысяча журналистов начнет копаться в прошлом Рея Круса, и эта информация хлынет самым настоящим потопом, нагромоздит горы дерьма между нами и тем, что мы должны делать. Нам придется допрашивать только тех, кто уже успел покрасоваться в вечерних выпусках новостей. Рей станет самым знаменитым человеком в Америке, и что нам это даст? Не думаю, что это поможет найти Круса, потому что он слишком умен. И все окажется окутанным плотной дымовой завесой. Я потолкую с Управлением, посмотрю, как отнесется к этому их хладнокровный гигантский марсианский интеллект. Возможно, мы решим промолчать, в надежде на то, что нам удастся протащить все это, ничего особенно не разглашая.

Участники совещания встали и потянулись к выходу.

Боб подсел к Нику.

– Извини, я жутко устал. Ты хочешь, чтобы я заткнулся со своими сомнениями? Вижу, особого толку от меня все равно нет.

– Нет, всем известно, что ты сумасшедший. К тому же ты крутой герой. Так что делай то, что считаешь нужным. Все, чем ты занимаешься, – задаешь вопросы, стремишься докопаться до самой сути, привносишь в дело свои уникальные познания и интеллект, – все это очень помогает, хочешь верь, хочешь не верь. Ребята в команде тебя обожают, и они работают, не жалуясь. Вариант беспроигрышный, только ничего не выдавай журналистам.

– Я ненавижу этих ублюдков.

– Выспись хорошенько. Ты больше не Супермен.

Гостиница «Тимониум Холидей-Инн»,

номер 233,

северная окраина Балтимора,

04.30

Он спал черным сном мертвых, тяжелым и без сновидений, полностью расставшись с этим миром. Затем его начал тормошить сон. Ему снилось, что одна его рука к чему-то привязана, он не мог ею пошевелить. Это ему мешало, он начал крутиться, проходя через различные уровни бодрствования и быстрого сна, пока наконец его не ударило больно прозрение, что рука действительно привязана к изголовью кровати. И тут до него дошло, что он не спит и он не один.

– Я в ночных очках, – тихо произнес голос. – Вижу каждое твое движение. Вытащи вторую руку из-под одеяла, разжав пальцы. Держи ее так. И больше не двигайся. Я держу тебя под прицелом, но не собираюсь тебя убивать. К тому ж пуля все равно отскочит рикошетом.

Свэггер узнал этот голос, мгновенно прогнавший остатки сна.

– Крус! Каким образом, черт побери, ты…

– Я могу проникнуть куда угодно и беспрепятственно уйти. Считай меня ниндзя-убийцей с планеты Пандора. Уясни, белый человек, я – деревья, ветер, сама планета. У меня синее лицо. – Он издал сухой смешок, веселясь собственному извращенному чувству юмора. – А сейчас буду задавать вопросы.

– Парень, ты спятил, вот так заявившись сюда…

– Только отвечай на мои вопросы. Кому помешали эти бедняги филиппинцы, которых замочили вчера ночью? Это как-то связано с нашей грязной игрой?

Боб молчал.

– Ну же, ганни, я не собираюсь торчать здесь всю ночь. Не заставляй меня поджаривать тебя ацетиленовой горелкой.

– Это мой прокол, твою мать, – признался Свэггер, после чего вкратце объяснил, что произошло.

– И Бюро не видит никакой связи? – спросил Крус.

– Этого никто не сказал. Просто нет доказательств.

– Доказательства никому не нужны. Никто не хочет окунаться в сточную канаву национальной безопасности, где какое-то подразделение ЦРУ пытается уничтожить команду американских снайперов, чтобы спасти афганского подонка от пули в голову, которую он заслужил сполна. И все это вырвалось из-под контроля и начало жить собственной жизнью.

– В Управлении утверждают, что этот тип чист. Его прошерстили вдоль и поперек десяток раз и…

– Если взойдет его звезда, эти люди тоже пойдут в гору. Вот как все завязано. Это политика и честолюбие – здесь, там и повсюду.

– Крус, возможно, ты все преувеличиваешь. Бремя боевых действий, все эти операции, смерть…

– У меня на глазах от здания осталась зияющая воронка и тридцать один человек был зажарен вакуумным взрывом. У меня на глазах какой-то ублюдок разорвал Билли Скелтона пополам из «барретта» пятидесятого калибра. У меня на глазах Норману Чемберсу в груди проделали дыру размером с футбольный мяч.

– У тебя сейчас очень много противников.

– Пока я на свободе, пока вы думаете, что я собираюсь отоварить Палача, вам неизбежно придется задавать вопросы. Чем больше вопросов вы зададите, чем пристальнее будете смотреть, тем более вероятно, что все это откроется. Вот какова моя игра. Ты хочешь меня остановить? Определи, что хотят провернуть с этим типом Зарси…

– Все, что ты говоришь, похоже на бредни сумасшедшего, имеющего зуб на Управление. Утверждаешь, будто за тобой охотятся? Ты должен знать, что сейчас ЦРУ работает рука об руку с ФБР. Я связан с одной сотрудницей Управления, которую знаю уже много лет; она умная, честная, справедливая и чистая. Она ни за что не ввязалась бы в какую-то грязь, если при этом на мушку берут наших же ребят.

Боб прекрасно сознавал, что он превратился в Ника. Теперь уже он говорил «никаких доказательств», «такого просто не бывает» и «все это субъективно». Однако обстоятельства требовали занять позицию своего босса, ибо, если он просто тупо согласится с Реем Крусом, куда это его приведет? По ту сторону закона.

– Пораскинь мозгами, – возразил Крус. – Мы на своем уровне получаем лицензию на отстрел одного полевого командира. Два-два отправляется на задание. На полпути нам устраивают классическую засаду. Я выясняю, что они следили за мной по спутниковому передатчику, спрятанному в прикладе моего «драгунова». Добираюсь до Калата, докладываю своим, что готовлюсь сделать выстрел, как и было запланировано. Вхожу в здание и сразу же выхожу из него, потому что знаю, что в системе есть болтун. И кто-то знает, в какое именно здание я вошел. Долбаная ракета ровняет здание с землей. Это был не обычный «Хеллфайр».

Теперь Боб превратился в Сьюзен, рассуждая от имени Управления о тайнах и бесконечных играх, цель которых окутана таким густым туманом, что никто не может ее видеть. И снова его захлестнуло чувство, что у него нет корней: если ты можешь так быстро менять свою точку зрения, кто ты такой на самом деле?