Цю Сяолун - Шанхайский синдром
– И все-таки?
– Номинально У – всего лишь член редколлегии «Красной звезды» в Шанхае, но, возможно, он гораздо влиятельнее. Как всем известно, журнал является органом ЦК партии, то есть У может напрямую связываться с некоторыми людьми на самом верху. Более того, опубликовав снимки этих людей, он вошел с ними в приятельские отношения.
– Так я и подозревал.
– Кроме того, ходят слухи о его скором повышении – его собираются назначить исполняющим обязанности министра культуры Шанхая.
– Что?
– Да. Говорят, У одновременно и «красный», и «специалист» – молодой, талантливый; получил диплом, учась на вечернем отделении вуза. Его тоже собираются отправить на курсы при Центральной партшколе, как и тебя.
– Что ж… – сказал Чэнь. – Как гласит пословица, враги должны сойтись на узкой дорожке. Насчет этого я не волнуюсь, только…
– Только… В чем дело? – поспешно перебила его Ван.
– Скажем так. Когда расследуешь преступление, очень важно выявить мотив. Должна быть причина, повод, из-за которого человек, например, совершил убийство. В данном случае я такой причины не вижу.
– Значит, не имея мотива, ты не можешь двигаться дальше?
– Вот именно. Несмотря на то что косвенные улики указывают на У, у нас нет убедительной версии, которая доказывала бы, почему он убил ее.
– Может, нам стоит выпить еще по чашечке кофе в кафе «Риверсайд»? – спросила она. – Там мы могли бы снова побеседовать о деле.
– Лучше приходи завтра вечером ко мне, – заявил Чэнь. – Ты ведь не отказалась от моего приглашения?
– Еще одна шумная вечеринка?
– Нет, будем только ты и я.
– В романтической обстановке, при свечах?
– Если отключат электричество.
– Кто знает? – сказала она. – До завтра!
17
Утром в понедельник старший инспектор Чэнь присутствовал на собрании в городском совете.
На обратном пути в управление он купил у уличной торговки кусок прозрачной рисовой лепешки и съел, не чувствуя вкуса.
В общем зале следователя Юя не оказалось. Зато у себя на столе Чэнь обнаружил большой коричневый конверт. Его положили, видимо, совсем недавно. В конверте оказалась кассета с ярлыком: «Запись допроса Лай Гоцзюня, проведенного в управлении полиции Шанхая 2 июня 1990 г. в 15.00. Допрос вел следователь Юй Гуанмин. Присутствовал сержант Инь Вэй».
Чэнь вставил кассету в магнитофон. Следователю Юю не позавидуешь; на него свалилась вся повседневная, рутинная работа отдела. Он тоже трудится без выходных. Наверное, запись была сделана в то время, когда они с Ван болтали в лапшевной. Сначала Чэнь услышал голос Юя, который произнес необходимое вступительное заявление. Затем пошел другой голос; судя по выговору, допрашиваемый был уроженцем Нинбо. Закинув ноги на стол, Чэнь начал слушать, но не прошло и минуты, как он вскочил с места и перемотал пленку к самому началу.
«Юй. Вы Лай Гоцзюнь, тридцать четыре года, живете в Шанхае, район Хуанпу, улица Хэнаньлу, дом номер 472? Вы инженер, десять лет работаете в Народной химической компании. Вы женаты, имеете дочь пяти лет. Все правильно?
Лай. Да, все верно.
Юй. Довожу до вашего сведения, что ваши ответы помогут следствию. Мы высоко ценим вашу помощь.
Лай. Пожалуйста, спрашивайте.
Юй. Мы намерены расспросить вас о Гуань Хунъин. Месяц назад ее убили. Вам об этом известно?
Лай. Да, я прочел о ее убийстве в газете. И понял, что вы придете ко мне – рано или поздно.
Юй. Некоторые вопросы могут затрагивать интимные подробности вашей жизни, но ничто из сказанного вами в этой комнате не будет использовано против вас. Все, что вы скажете, останется между нами. Я переговорил с вашим начальником, и он тоже полагает, что вы станете с нами сотрудничать. Он сам предложил присутствовать при допросе. Я ему отказал.
Лай. Разве у меня есть выбор? Начальник ведь и со мной побеседовал. Я отвечу на любые ваши вопросы.
Юй. Вы можете очень помочь следствию, и тогда убийца или убийцы будут схвачены и понесут наказание.
Лай. Именно этого я и хочу. Я сделаю все от меня зависящее…
Юй. Когда вы познакомились с Гуань?
Лай. Лет десять назад.
Юй. Летом 1980 года?
Лай. Да, в июне.
Юй. При каких обстоятельствах вы познакомились?
Лай. Мы встретились на квартире у моей двоюродной сестры, Лай Вэйцин.
Юй. На вечеринке?
Лай. Нет. Это была не совсем вечеринка. Сослуживица Вэйцин была подругой Гуань; вот они и придумали нас с ней познакомить.
Юй. Короче говоря, Лай Вэйцин и ее сослуживица решили вас сосватать. Они вас познакомили.
Лай. Ну да, можно сказать и так. Но все проходило не так официально.
Юй. Как прошла ваша первая встреча?
Лай. Гуань изрядно меня удивила. Когда тебя знакомят, как-то не ожидаешь увидеть молодую красивую девушку. Чаще всего знакомят с дурнушками за тридцать и без образования. Гуань было всего двадцать два года; она была очень хорошенькая. Отличница труда; к тому же в то время она училась на заочном отделении института. В общем, вы про нее все знаете. Я так и не понял, почему она согласилась на то, чтобы ее с кем-то знакомили. Ведь вокруг нее наверняка увивалось множество ухажеров!
Юй. Какие еще впечатления о ней сложились у вас в тот день?
Лай. Она была очень неуклюжей и застенчивой. Невинной, почти наивной.
Юй. Это у нее было первое свидание?
Лай. Точно не знаю, но она не представляла, как вести себя в моем обществе. Когда нас оставили наедине, у нее буквально язык прилип к нёбу.
Юй. И как же развивались ваши отношения?
Лай. Ну, как говорят некоторые, мы с ней поладили и без особых разговоров. В первый раз мы пробыли вместе недолго, а на следующей неделе пошли в кино, а потом поужинали в «Мэйлун Чжэн».
Юй. И на втором свидании она тоже больше молчала?
Лай. Нет, мы много говорили – о наших родителях, о потерянных годах культурной революции. Оказалось, у нас много общих интересов. Через несколько дней я, не говоря ей побывал на ее выступлении во Дворце молодежи. На сцене она казалась совершенно другим человеком.
Юй. Интересно. В чем это проявлялось?
Лай. Когда она была со мной, она почти не говорила о политике. Один или два раза я пытался поднять эту тему, но мне показалось, что она неохотно поддерживает разговор. А на сцене она выглядела такой уверенной; она произносила пламенные речи и казалась совершенно искренней. Я радовался, что она не говорит о политике со мной, потому что скоро мы стали любовниками.
Юй. В каком смысле любовниками?
Лай. Что вы имеете в виду?
Юй. У вас была физическая близость?
Лай. Да.
Юй. Когда?
Лай. Через четыре или пять недель.
Юй. Быстро!
Лай. Быстрее, чем я ожидал.
Юй. Инициативу проявили вы?
Лай. Понимаю, о чем вы. Мне обязательно отвечать на такие вопросы?
Юй. Товарищ Лай, я не могу вас принуждать. Но ваши ответы могут существенно помочь следствию. А заодно избавят меня еще от одного визита к вашему начальнику.
Лай. Хорошо, я отвечу. Это произошло в пятницу вечером, насколько я помню. Мы ходили на танцы, которые устраивались в Западном зале дома Шанхайского союза писателей. Билеты нам достал один мой приятель. Во время танца я заметил, что она возбудилась.
Юй. В каком смысле – возбудилась?
Лай. В самом прямом. Дело было летом. Она прижималась ко мне всем телом. Ее грудь – я заметил – ну, знаете, на такой вопрос трудно ответить подробнее.
Юй. А вы? Вы тоже возбудились?
Лай. Да.
Юй. Что было потом?
Лай. Мы вернулись ко мне с несколькими друзьями. Поговорили, выпили.
Юй. В ту ночь вы много выпили?
Лай. Нет, всего кружку пива «Циндао». Мы с ней даже пили из одной кружки. Я запомнил, потому что потом… потом мы целовались. Мы целовались впервые, и она сказала, что мы пахнем друг другом – ведь пили из одной кружки.
Юй. Звучит в самом деле романтично.
Лай. Да, так оно и было.
Юй. А потом?
Лай. Гости уходили. Она могла уйти вместе с ними. Было уже половина первого ночи, но она осталась. Потрясающая смелость! Она заявила, что хочет помочь мне прибраться.
Юй. Должно быть, ее предложение вам очень понравилось?
Лай. Вообще-то я просил ее оставить все как есть. В такую ночь не стоило беспокоиться из-за грязных тарелок и остатков еды.
Юй. На вашем месте я бы сказал то же самое.
