Анна Данилова - Цветок предательства
– Ты спятил?
– Следы его коляски на лестнице, как раз перед ее дверью. Вот как они там оказались?
– Но на видео нет никакой коляски!
– Есть. За сутки до убийства. Он заехал в соседний подъезд… Вот только как бы не выехал…
– Ты что сейчас сказал? Как это не выехал? Он что, там остался? Чушь собачья!
– Они сами там ничего не понимают… Но это точно была его коляска, и на колесах следы крови, пыли из подъезда… Говорю же, сам голову ломаю, кто бы это мог быть. А это точно, что твой брат не мог самостоятельно передвигаться?
– Я понимаю, конечно, что ты не любил Аркадия, но чтобы предположить такое, что он симулировал… Это низко, Ефим.
– Ну, тогда не знаю… – он развел руками.
Я смотрел на него, пытаясь представить себе, каким он был лет пятнадцать-шестнадцать тому назад, когда встретил Веронику. Ну, может, морщин было поменьше, но он никогда не был привлекательным. Обыкновенное, какое-то плоское, лицо, узкие глаза, маленький нос, толстые губы… Как она вообще могла связаться с ним? Чем он ее взял?
Только деньгами, роскошью, поклонением, может быть, нежностью?
– Может, это Люба? В каких они были отношениях?
– А ты кого имеешь в виду?
– Любу и Веронику, конечно!
– Да они практически не были знакомы. Люба знала, конечно, о ее существовании, как не знать, ну еще, может, наблюдала за ней втайне от Аркадия в подзорную трубу. Почему бы ей не полюбопытствовать?
– Думаю, она ненавидела ее, – предположил я.
– Согласен. Она же сиделка, думаю, что Аркадий доверял ей и много чего рассказывал о Веронике. Возможно, в глазах Любы Вероника выглядела вообще преступницей, раздражающим фактором, подтачивающим здоровье ее подопечного.
– Да, я знаю, он действительно ей доверял. Люба была очень привязана к Аркаше… Надо бы предупредить ее, когда будет известна дата похорон. Она не простит мне, если я не сообщу ей об этом. Хотя, где ее искать, понятия не имею…
Я поймал на себе внимательный и одновременно недоуменный взгляд Ефима. Он смотрел на меня из-под своих густых, торчащих маленькими седыми кустиками бровей как-то очень уж странно.
– Что ты так смотришь? Ну да, я не знаю ее адреса, она жила в квартире Аркадия… Но уж как-нибудь разыщу ее, она где-то у сестры живет. Вроде на Масловке.
– Ты не знаешь, – Ефим покачал головой. – Умерла ваша Люба. Сегодня. От инфаркта.
Я почувствовал головокружение и страх. Страх, что все, кто окружал меня последние годы, те, кто составлял часть моей жизни, покидали меня один за другим. Смерть косила их…
– Она же никогда не болела. И сердце у нее было здоровое.
– Да откуда тебе знать?
– Когда Аркаше недавно кардиограмму делали, заодно и Любе сделали… Они еще обсуждали это, говорили, что главное, чтобы мотор хорошо работал. Я очень хорошо помню этот вечер, я пришел к Аркадию, чтобы вручить ему чек, рассказать о Веронике…
– Говорю же, извращенцы! Семья уродов! Это вы довели Веронику, вы все! А братец твой, прости господи, был к тому же еще и мазохистом!
– А Вероника твоя – шлюхой!
Я и сам не знаю, зачем это сказал. Просто вырвалось.
Ефим набросился на меня, схватил за плечи и вытолкал в прихожую.
– Пошел отсюда! Ты что, не видел, что твой брат с катушек съехал? Что он не в себе, что ему пора уже в психушку!
Я хотел ему ответить, что таким больным, с травмированной психикой, Аркаша стал по вине Вероники. Но ничего не сказал. В этом уже не было никакого смысла.
– Скажи, ну кто мог ее убить? – спросил я уже перед тем, как перед моим носом собирались закрыть дверь.
– Думаю, мы этого уже никогда не узнаем, – глубоко, судорожно вздохнув, сказал Ефим. – Ее застрелили из того же пистолета, каким были убиты трое мужиков, ее знакомых… Вроде бы ей подкладывали трупы любовников под дверь, а она избавлялась от них, выбрасывала в окно, чтобы не тащить, а потом на машине ночью отвозила куда-то на свалку…
– Никогда не поверю, что ты об этом ничего не знал. Она не могла не обратиться к тебе за помощью, если бы это было правдой.
– Она звонила мне, много раз… Но я не брал трубку, я решил вообще уйти из ее жизни, чтобы не мешать… Думал, что так, без меня, она скорее найдет себе мужа, выйдет замуж, родит ребенка… Я мешал ей все эти годы, был запасным аэродромом. Может, если бы меня не было, она жила бы как-то осторожнее, что ли, понимаешь?
– А мне кажется, что ты просто бросил ее… И она осталась совсем одна.
– Думай как хочешь. Но я всегда хотел ей только добра. Между прочим, я собирался положить ее в клинику, лечиться от алкоголизма, так она такой скандал устроила, пощечину мне зарядила! Ну вот я и перестал отвечать на ее звонки. Пусть, думаю, сама о себе позаботится или кто из ее любовников. Все, хватит! Да если бы я знал, что ее, мою Никочку, ждет такая судьба, что ее скоро не будет, разве ж я не приехал бы к ней, не помог?
– Да ты представляешь, что ты мне вообще рассказал? С каким же грузом она жила?! Куда-то трупы отвозила. Зачем? Почему полицию-то не вызывала?
Ефим пожал плечами. Потом, вдруг спохватившись, схватил меня за плечи и выставил за порог.
– Иди. Надоел. Я вообще не понимаю, почему ты до сих пор не женат, ты что, голубой, что ли?
Я развернулся и ударил его кулаком в челюсть. Ефим покачнулся, но выстоял, кровь хлынула из его ноздрей прямо на зеленый шелк халата.
– Скотина, извращенец! – он сплевывал собиравшуюся на губах кровь, махал руками, пока, наконец, ему не удалось вытолкать меня и захлопнуть дверь. – Идиот!
Меня колотило. Моя тихая, спокойная и размеренная жизнь, где каждый день был похож на другой, где меня все устраивало и где не было места стрессу, оборвалась. Все закончилось. Меня словно бросили в котел с кипящим маслом, где обжигало все: потеря близких людей, страх перед тем, что я буду следующим, горечь расставания с Леной…
Что я такого сделал в своей жизни не так, что сам загнал себя в это состояние?
К тому же я был уверен, что меня ищут. Смерть Аркадия, смерть Любы – у следователя ко мне накопилось слишком много вопросов.
Пусть поищут. Я должен был какое-то время побыть на свободе, один, чтобы постараться во всем разобраться.
Почему они подозревают Аркадия? Откуда на площадке перед квартирой Вероники следы его коляски? Что за бред?!
Я бы хотел, конечно, встретиться с Леной, мы бы с ней вместе подумали. Может, до чего-нибудь и додумались. Да и вообще я хотел ее увидеть, я должен был успокоить ее, ведь и она наверняка переживает. Возможно, от своего знакомого она уже знает о подозрениях, связанных с Аркадием… Один бог знает, о чем она может подумать. Но если бы я ей позвонил, она не взяла бы трубку. Это ясно.
Лиза. Вот она бы все поняла. И помогла бы нам помириться.
Я позвонил ей.
– Лиза, никто не должен знать, что звоню я, – выпалил я за секунду, чтобы она, в случае если Лена рядом, не выдала мой звонок. – Надо встретиться. Поговорить. Я переживаю. Ты сможешь приехать?
– Ну да…
– Она рядом?
– Нет.
– Возле цирка Никулина, идет?
– Хорошо. Я приду.
– Тебя разыскивают, – сказала мне Лиза, когда мы, встретившись, устроились выпить кофе в кондитерской рядом с цирком.
По сути, за каких-то полчаса она рассказала мне примерно то же самое, что и Ефим. Меня искали, но, как я понял из ее намеков, не только для того, чтобы допросить относительно Аркадия и Любы, Зосимов наверняка собирался меня задержать.
– У тебя будут неприятности, если ты не появишься. Ты же давал подписку о невыезде?
– Давал. Но я же никуда не уезжал. Если поймают, скажу, что был дома, там, на Делегатской. Уверен, что там меня точно никто не станет искать.
– В той квартире следы колес от коляски твоего брата… Похоже, убийца находился там какое-то время, чтобы потом, придя к Веронике, пальнуть в нее. Да, и еще! В ее квартире следов коляски нет.
– Ты думаешь, я ничего не понимаю? – возмущению моему не было предела. – Все подозревают моего брата в том, что он был симулянтом. Что разжигал в себе ревность, наблюдая за Вероникой с помощью подзорной трубы, что специально покупал ей цветы, чтобы раздавить ее чувством вины… Но ее просто так было не раздавить. Она была сильная, выносливая…
Лиза рассказала мне про дневник Вероники. Затем, объяснив, откуда информация, раскрыла источник – Суровцев.
– Источник-то верный, – согласился я. – И что в этом дневнике?
– Как ты понимаешь, дневником не могла не заинтересоваться Лена, – сказала Лиза, глядя на меня с сочувствием. – Люда огорошила ее тем, что Вероника много писала о тебе, из чего мы решили, что у вас с ней был роман.
– Да нет же! Не было никакого романа!
– Ну вот, Людмиле и пришлось просить Суровцева, чтобы тот совершил еще одно должностное преступление и выслал на электронную почту Людмиле текст электронного дневника Вероники.
