Татьяна Полякова - Испанская легенда
Сколько Алексей ни задавал вопросов, узнать что-то еще так и не смог. Неудивительно, если девушка сама ничего не знала. Через полчаса мы ее покинули. Алексей, скорее для порядка, попросил ее, если что-то вспомнит, позвонить ему и написал свой номер на листке бумаги. Я подумала и приписала свой.
– Вы ведь не из милиции? – спросила меня девушка, убирая бумажку в ящик серванта, где она, как я решила, и будет лежать до скончания дней. Алексей опередил меня с ответом.
– Она стажер. – Поднялся и, не простившись с хозяйкой, направился к двери.
Спускаясь по тропинке к машине, я сказала:
– По-моему, только время зря потеряли.
– Не скажи. Если этот Алекс действительно убийца, теперь мы знаем: он производит впечатление интеллигентного парня, любит разглагольствовать о музыке. Интеллигентный парень, который нравится девушкам, способен вызвать у них доверие и большой интерес.
– А если этот Алекс вовсе ни при чем?
– Про то, где живет, он соврал. Зачем? Мог просто промолчать. Но главное, конечно, имя, которым он назвался. Интуиция мне подсказывает, в этом что-то есть. – Мы сели в машину, Алексей сразу же закурил и стал разворачиваться. – У меня новость, – произнес он, когда мы покинули переулок. – Берег на десерт. Мои друзья нашли твоего Диего. Было это проще простого. Потому что никуда он не уезжал.
Признаться, я не сразу поняла, о чем он. Алексей усмехнулся и продолжил:
– Неподалеку от дома твоих родственников его встретили двое типов и настоятельно посоветовали забыть о твоем существовании. Сначала он хотел наплевать на совет, но, поразмыслив, решил, что связываться не стоит. И позвонил тебе.
– А твои друзья не могли все это выдумать? – с сомнением спросила я.
– Не могли, – ответил он, и я сомнения оставила, поняв по его тону: так оно и есть.
– Но ведь это... это невероятно. Какие еще типы? Можешь мне поверить, не считая Диего, у меня там нет знакомых мужчин.
– Однако кому-то очень не понравилась ваша нежная дружба. Парень еще легко отделался, его предупредили, и он проявил благоразумие. В результате остался жив. В отличие от Юры, которого сбила машина.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что все это время твой чокнутый братец наблюдал за тобой, оберегая от мужского внимания. Уверен, если всерьез заняться твоей испанской родней, выяснится, что ваше родство просто выдумка.
– В это невозможно поверить, – пролепетала я.
– Послушай, – хмуро заговорил Алексей. – Твоя мать догадывалась о том, кто он. Пусть на свой дурацкий манер, но догадывалась. Она ему мешала, и он ее убил. Вместе со всеми, кто мог тебя защитить, тогда или в будущем. Бездетная парочка появилась очень кстати, но твой дядя заартачился и не позволил им тебя удочерить, пришлось довольствоваться малым, но это позволяло братцу не терять тебя из вида много лет, наблюдая за тем, как ты из маленькой девочки превращаешься в женщину. А теперь он решил появиться.
– Почему сейчас, а не год назад или три?
– Должно быть, с его точки зрения, пришло время подумать о потомстве.
– Ты издеваешься?
– Нет, что ты...
– Ты не можешь в это верить, – разозлилась я. – Ты ведь не псих.
– Я – нет, а вот он – да.
– Подожди, подожди... – я торопилась доказать ему, а главное, себе, что все это чушь. Выдумка, которой не место в реальной жизни. – Мы говорим о мальчике, которому не было и пятнадцати. Как он мог все это проделать? Найти людей в Испании...
– Правильно, – кивнул Алексей и засмеялся и в тот момент сам показался мне таким чокнутым, что захотелось бежать от него со всех ног, но он заговорил, а я продолжала сидеть рядом и слушала: – Ты не задавалась вопросом, куда мог исчезнуть пятнадцатилетний пацан? Без денег, без документов? Он исчез, и милиция, искавшая его несколько лет, так и не смогла обнаружить его следов. Если чуть-чуть пошевелить мозгами, ответ напрашивается сам собой.
– Что ты имеешь в виду?
– Отец, – произнес он. – Его отец жив. По крайней мере, так было пятнадцать лет назад. И эта тайна стоила жизни его матери. – Я сидела совершенно оглушенная. – Алекс все просчитал. Убил твоих родителей и, убедившись, что с тобой все в порядке, сбежал из больницы. Его поступок поспешили списать на стресс, и никто не потрудился всерьез покопаться в этой истории. Если бы погибла только твоя мать, возможно, появились бы вопросы, а так – несчастный случай. Ты нужна ему, согласись твой дядя с предложением тетушки удочерить тебя, сейчас в ее семействе появился бы дальний родственник или хороший знакомый, кандидат в женихи. Но даже самые гениальные планы иногда летят ко всем чертям. Ему пришлось импровизировать.
– Допустим, ты прав. Остается вопрос: почему именно сейчас?
– Прибавь к своему вопросу еще один: почему он вдруг стал «подписывать» свою работу?
– На это ты тоже знаешь ответ? – спросила я.
– Не знаю. Хотя догадываюсь.
– И скажешь мне?
– Предположим, он задумался о продолжении рода. Не смотри так, я не издеваюсь, а говорю серьезно. Чтобы начать новую жизнь, нужно покончить со старой. – Я смотрела выжидающе, Алексей сообразил, что я мало что понимаю, и усмехнулся: – Испанец подписывает свою работу, оставляет след. И если на него вдруг выйдут, а он внезапно скончается, никто не должен сомневаться, что это именно он. Испанец будет мертв, но появится кто-то другой.
Я кивнула:
– Так поступил его отец, очевидно, вместо себя взорвал в машине кого-то другого и скрылся.
– Точно. Его похоронили с почестями и успокоились. Испанцу почести не светят, но вряд ли он на них претендует. А вот третий вопрос тебе совсем не понравится, – заявил Алексей. – Вчера я видел тебя с парнем, верзилой блондином с красивой рожей.
– Ты что, следишь за мной? – возмутилась я.
– Присматриваю. И совсем не потому, что твоя красота не дает мне спать по ночам. Так что праведное негодование засунь куда подальше. Ответь, что ты знаешь о нем, кроме того, что он лучший парень на свете?
– Да ты спятил... Мартин... если бы ты знал его, тебе бы не пришло в голову...
– Ага. Я бы тоже его полюбил. Ему что-нибудь известно об Алексе?
– Я должна была как-то объяснить твое появление, – мой голос звучал виновато, и это меня злило.
– О том, почему мы его ищем, ты тоже рассказала?
– Нет. Конечно, нет. Заикнись я о киллере, Мартин никогда бы мне не позволил...
– Вот как? – хохотнул Алексей, чем вывел меня из терпения. – Твой любовник может не позволить...
– Мы не любовники! – рявкнула я. – Что бы ты там ни думал... Мы много времени проводим вместе, но обычно в компании друзей. И он... он, к твоему сведению, не пытался изменить наши отношения.
– То есть в постель тебя не тащит? Странный парень. Может, больной?
– Он не больной. Просто я не позволяю мужчинам...
– Ладно, – перебил меня Алексей. – Он само совершенство. Но присмотреться к нему стоит. Внимательно.
– Тебе не кажется, что кто-то из моих друзей непременно бы узнал Алекса, появись он здесь? Это мне было пять лет, но им-то...
– Речь идет о киллере, крошка. О киллере, который очень многих успел здорово достать, и эти многие мечтают увидеть его в гробу. Он мог изменить свою внешность, и не один раз. К тому же узнать во взрослом мужике подростка, которого видел последний раз пятнадцать лет назад...
– Хорошо, присматривайся. Я уверена, Мартину нечего скрывать. Но я за ним шпионить не буду.
– А кто тебя просит? Просто будь внимательна. И хотя бы иногда шевели мозгами.
Как раз в этот момент Алексей тормозил возле моего подъезда. Я торопливо вытерла слезы, которые против воли не замедлили появиться от обиды за Мартина, и боролась с желанием вцепиться в физиономию Алексея. Он вышел из машины вместе со мной.
– Куда ты? – растерялась я.
– Провожу тебя до квартиры, – Алексей взглянул на меня и развел руками. – Милая, я совершенно безопасен. Раньше я нападал на женщин раза два-три в неделю, но после четвертого приступа простатита стал заметно спокойнее. – И буркнул, нахмурившись: – Махнешь рукой в окно, чтобы я знал: с тобой все в порядке. – Я направилась к подъезду, а он крикнул вдогонку: – Эй, недотрога, скажи, что я тебе хоть немного нравлюсь.
– Я прошепчу.
Крайне раздосадованная, я вошла в квартиру, бросила сумку на тумбочку, но все-таки направилась в кухню и, отдернув оконную занавеску, выглянула во двор. Машина Алексея медленно тронулась с места, я наблюдала за тем, как он выезжает на проспект, а думала о Мартине. То, что Алексей его подозревает, понятно. Он готов подозревать любого, но я-то знаю... Нет, это не выдерживает никакой критики. Смог бы Толик узнать Алекса, если бы тот изменил внешность? Ведь человек – это не столько черты лица, сколько жесты, привычки, манера говорить и двигаться. Впрочем, за пятнадцать лет привычки и манеры тоже могут измениться. Неужели Алексей прав и все эти годы мой исчезнувший брат наблюдал за мной? Я подумала об испанской родне, с удивлением поняв, что «родня» произношу с иронией. Я любила их, так мне казалось, но настоящей близости между нами не было. Их настойчивое внимание к тому, как и с кем я провожу время, теперь казалось мне странным. Сейчас многое кажется странным. Неужели слов Алексея достаточно, чтобы я начала их подозревать?
