Владимир Колычев - Верная неверная
— Что там такое?
Клим пришел ей на помощь, взял журнал, глянул на фотографию обнаженной девушки и обомлел. На него с вкрадчивой улыбкой на губах смотрела Юля. Красивая до невозможности. И такая же развратная…
— Алька по селу бегает, всем показывает! Вот, вырвала!..
— Но это же Юля. — Он хотел посмотреть на Клавдию Петровну, но не смог оторвать взгляд от обложки.
— Юля… В Москве она, фотомоделью стала!
— Я вижу.
— Она не такая!
Клим вздохнул и нехотя кивнул. Он не хотел осуждать Юлю, но все свидетельствовало против нее. Сначала она сбежала от него с молодым любовником, теперь вот этот снимок. Это — позор на всю деревню, но ему-то все равно. Не позора он боялся, его страшила жизнь без Юли. До сих пор страшила, хотя сколько времени уже прошло. И не так уж важно, какую жизнь ведет Юля без него. Такая она или не такая, какая разница? Он готов принять ее любую, лишь бы вернулась.
— И Алька, будь она неладна, все врет!
— Что врет?
— Говорит, что Юлька Димку бросила! Любовников, говорит, как перчатки меняет.
Клим снова вздохнул.
— Ну чего ты молчишь! — Клавдия Петровна двумя руками тряхнула его за плечо. — Скажи что-нибудь!
— А что сказать?
— Ну, может, и есть у нее там любовник! Но один!.. Не такая она, чтобы со всеми! — Клавдия Петровна говорила и трясла его за плечо.
А Клим смиренно терпел. Пусть трясет, ему все равно. Любит он Юлю и всегда будет любить, несмотря ни на что. Но хвалить ее и тем более отрицать очевидные факты — нет, этого не будет.
— В Москву за ней надо ехать!
Клим поднялся, мотнул головой и вышел из-за стола. Любит он Юлю, но никуда за ней не поедет. Пусть живет, как знает…
Он вышел за ворота, побрел по дороге через поле. И когда дом остался далеко позади, вышел на пашню. Упал на мягкую, еще сырую после дождя землю и заревел, как раненый медведь. Только так он мог приглушить дикую тоску…
* * *Мама как мама, сначала приласкала, а потом — как обухом по голове.
— Опозорил ты нас, Димка, ох, как опозорил!..
— А если я люблю Юлю?
— Вот потому и опозорил… То с Иркой, то с этой… Но с Иркой-то ладно, а Юля!..
— А что Юля?! Ну, вышла за Клима, не подумав. А когда одумалась, со мной сбежала.
— А сейчас она с кем?
— А с кем она? — Дима привстал на месте, с подозрением глядя на маму.
— А то ты не знаешь! Любовник у нее в Москве! Богатый! А в каких журналах она снимается!..
— Кто вам такое сказал?
— Да говорят!
— Алька?
— И не только Алька!..
— Эх, мама! И давно ты сплетням верить стала?
— Это не сплетни! Это правда!
Но Дима не слушал маму. Он запрыгнул на мотоцикл и через три минуты уже остановился возле дома, где жили Горловы.
Алька сидела на завалинке. Одна. С полной жменей семечек, кожуру от которых она сплевывала с дробным фырканьем. Она и в детстве была пышкой, а сейчас ее и вовсе разнесло. Ей еще двадцати не было, а выглядела она хуже, чем Ирина, которой уже за тридцать.
— А-а, сутенер явился! — хохотнула она, узнав Диму.
— Что ты сказала? — Он едва сдержался, чтобы не схватить ее за сальные волосы.
— Говорят, ты Юлькой в Москве торговал. Сколько она за час зарабатывала? Тысячу долларов?
— А тебе что, завидно?
— Так что, правда? — расплылась в улыбке Алька.
Она смотрела на Диму, а видела круг людей, перед которыми она в самом ближайшем будущем откроет очередную «истину» в первой инстанции.
— Правда в том, что за тебя и рубля не дадут.
— Да я и не претендую!
— А чего тогда треплешься? Жить надоело?
— Жить? И кто же меня жизни лишит?
— Ну, ты же сама говоришь, что у Юли любовник… Есть один тип, хочет, чтобы она с ним жила. А Юля от него прячется. А тип этот очень крутой. Он сюда приехать может. А ты про Юлю треплешься… Убьют тебя, Алька. И правильно сделают!
— Ох, напугал! — Хоть и слегка, но Алька все-таки стушевалась.
— Это Москва, детка. Ты даже не представляешь, какие там монстры водятся. Чуть что не так, сразу пулю в лоб…
— Что-то не страшно! — Голос у Альки дрогнул.
— Так и не будет страшно. Ты испугаться не успеешь, а душа уже на небесах…
— Хорош заливать. — Алька еще продолжала кочевряжиться, но краска уже сошла с ее лица.
— Кто тебе про Юлю рассказал?
— Никто.
— Так это ты сама все придумала? Ну, тогда тебя еще и на крысу посадят.
— Что сделают?
— У московских бандитов забава такая. Сажают человека на ведро, в котором находится бешеная крыса, и ждут. Как думаешь, через какое место крыса выбираться будет? Задница у тебя большая, ей будет нетрудно…
— Да пошел ты!
— Кто тебе про Юльку рассказал?
— Ну, приезжал тут из Подреченска… Журнал мне дал… А там что, правда Юлька была? — Алька пыталась, но не могла сдержать рвущуюся наружу зависть.
— И где журнал?
— Юлькина бабушка забрала…
— Так это она у тебя забрала?
— У меня.
— Так это тебе язык вырвать должны!
— Кто должен?
— Клим.
— Да нет!
Дима уже не смотрел на Альку. Махнув на нее рукой, он шел к машине. Не хотел он встречи с Климом, но, видимо, без него не обойтись.
* * *Человека убить нетрудно. И сделать это можно голыми руками. Во всяком случае, Клим знал несколько эффективных способов, как это сделать. И Диму он мог убить одним ударом. Или в глаз ударить, или в бровь. Удар в бровь очень опасный, он вызывает мощное кровоизлияние. Еще человеку можно шею скрутить, тут, главное, голову правильно в захват взять… Правда, такими способами Климу еще не приходилось убивать. Он не мудрствовал лукаво, когда прокладывал себе путь к свободе. Одного духа он убил ударом в нос, другому сломал кадык, а третьего и четвертого расстрелял из трофейного автомата. И еще троих убил, когда отрывался от преследования. Только после этого от него отстали…
А Ивашова он мог убить только потому, что этот гад украл у него Юлю. Да, он молод, красив, и Юля не смогла устоять. Клим все это понимал. Но Диму он хотел убить.
— Э-эй! С вами все в порядке? — Бедняга испуганно шарахнулся от него.
Как будто саму смерть в его глазах увидел. Так ведь и увидел.
— Зачем пришел? — угрожающе тихо спросил Клим.
— Поговорить… До вас, наверное, уже дошли слухи.
— Слухи?
— Ну, журнал там…
— Есть журнал.
— Мне нужны были деньги на операцию, я лежал в больнице, а Юле предложили контракт. Она очень красивая, это заметили…
— Где она?
— В Москве.
— Почему ты ее бросил?
— Я не бросил. Она позвонила мне, сказала, чтобы я уезжал. А сама спряталась…
— От кого?
— Ну, есть там один… Юлю преследует, хочет, чтобы она с ним спала… Она от него спряталась…
— У кого?
— Говорит, что у подруги. Но как там на самом деле…
— А как может быть на самом деле?
— Ну, не знаю… Все может быть… — замялся Ивашов.
— Что может быть?
— Ну, может, она по своей воле осталась с Тихоном. А может, в беду попала… Они там ребята хитрые, наглые…
— Кто он такой, этот Тихон?
— Тихонов Иван Андреевич… А кто такой конкретно?.. Я думаю, он в криминале с головой…
— Где живет, знаешь?
— Где живет? Знаю!..
— Где?
— Ну-у… В принципе, я могу показать.
— А чего так неуверенно?
— Возможно, поплутать придется… Но, если нужно, — спохватился вдруг Ивашов.
Глядя на Клима, он понял, что ему придется ехать в Москву и показывать дорогу. Понял, что не отвертеться.
А Клим отправится в Москву прямо сейчас. А чего тянуть резину?..
Кстати, резину нужно будет взять с собой. Есть у него кусок жесткой технической резины, из которой получатся отличные жаканы. Убить человека легко, но лучше обойтись без этого…
* * *Потолок над головой белый, идеально гладкий, без единого темного вкрапления. Но именно эта чистота и выводила из себя. Юля лежала на кровати, смотрела в потолок и понимала, что еще немного, и она окончательно сойдет с ума.
В дверь постучали. Он вскочила, села на кровать. И только потом спросила себя, зачем она это сделала. Не стоило ей реагировать на появление Вадима. Но в то же время этот стук вывел ее из ступора.
Дверь открылась, Вадим переступил порог и остановился.
— Александр Степанович едет.
— Ага, барыня легла и просют! — передразнила его Юля.
— А просют? — одними глазами усмехнулся он.
— Черта с два!
Так и не получилось у них ничего с Александром Степановичем. Так уж вышло, что в хлам надрались они оба. А Кожаров — мужчина уже немолодой, как-никак сорок девять лет, здоровье у него слабое. В общем, заснул он. И она заснула, рядом с ним. Провели ночь вместе, проснулись на одном диване, но так ничего и не случилось.
