Лариса Соболева - Луна за решеткой
– Где искать? – донеслось с кухни невнятно. Ясно: Гриша употреблял курочку.
– Везде! – раздраженно рявкнул Руслан.
Прошло какое-то время, из кухни появился опер:
– Осколков нет.
– Все-таки у нее были гости, – задумчиво произнес Руслан.
– Факт: были, – подтвердил Яловой. – Ее ж задушили, значит, гость был. Душил мужик, это без сомнения. У женщины хватка другая и силенок…
– Я не о том, – перебил Руслан. – Понимаешь, она ждала кого-то, очень ждала. Готовилась, в смысле готовила ужин. В самом деле, не могла же она съесть столько! И никому не сказала о предстоящей встрече, следовательно, гость был тайный. Либо это был один человек, либо трое. Потому что недостает четырех хрустальных приборов.
– Это еще ни о чем не говорит, – проговорил эксперт, продолжая колдовать над трупом. – Рюмочки кокнула раньше.
– А пятна от них? – возразил Руслан. – Пятна от четырех приборов не успели запылиться, сам посмотри. На всей площади полки скопился ровный слой пыли, хозяйка давно не делала генеральную уборку. Следовательно, вынула их недавно, скорее всего вчера. Только куда они делись? И никаких признаков посторонних людей. Кроме ведра с очистками и приготовленной курицы в духовке – ноль. Сколько же здесь побывало людей? Если двое пили водку, а двое шампанское…
– Почему ты так думаешь? – перебил его эксперт.
– Потому что не хватает двух бокалов и двух рюмок. – Руслан замолчал, вычисляя в уме, затем выдал новую идею: – Вообще-то бокалы она могла достать для воды, тогда здесь побывал один человек. А ни пустых бутылок, ни остатков еды – ничего.
– Вскрытие покажет, что она ела и пила, – успокоил Яловой.
Труп унесли. Руслан плюхнулся в кресло, продолжая размышлять по поводу исчезнувшей еды и питья, вскоре на журнальный столик перед ним оперативник бросил пачку бумаг, второй продолжил потрошить стенку. Руслан принялся перебирать документы: квитанции об оплате коммунальных услуг, подколотые скрепкой, счета, альбомы с фотографиями… Руслан обалдел, открыв коробочку, где покоились – тоже сколотые скрепкой по числам – магазинные чеки. Чеков было много, аж за три месяца, но вчерашнее число стояло только на нескольких. Вот это учет расходам! Руслан крикнул:
– Григорий, кончай жрать! Топай сюда!
– Да я давно не жру, – оправдался Гриша, выйдя из второй комнаты. Глядя на него, не скажешь, что этот человек способен испытывать голод. Безусловно, он подпухший, но вряд ли от голода, скорее, от переедания. – Чего надо?
– Держи чеки, – протянул ему скрепленные квадратики Руслан, – и дуй в магазины. Узнай, что покупала Евдокия Акимовна и сколько. – Опер рванул к выходу. – Фотографию не забудь, – крикнул Руслан вдогонку, Гриша вернулся, забрал фотографию.
– Зачем это тебе? – спросил Яловой. – И так ясно, что она кого-то ждала. Сама впустила убийцу, не предполагая, что станет трупом.
– Хочу убедиться на сто процентов, что гостя она ждала и старалась ему угодить.
– Лучше подумай о версиях, – посоветовал эксперт.
– Пока ни одной. Даже бредовой.
– А вот еще, – подошел опер и кинул на стол папку.
Руслан раскрыл папку и ахнул: договор! Договор аренды, сделанный в сентябре прошлого года. И печать, и подпись Евдокии, и… адреса Якова Олеговича и Берты Станиславовны! Руслан заерзал в кресле:
– Ух ты! Договор-то Дуся припрятала дома. Интересно, почему она это сделала?
Не теряя времени, помчался на своей машине в ДК.
Бухгалтеру уже стало известно о трагической кончине Евдокии Акимовны. Как человек сердобольный, она плакала, жалея директрису и вытирая платочком глаза. Но дать показания Руслану не отказалась, напротив, проявила потрясающую ответственность. Тот кинул перед ней договор:
– Знаком вам этот документ?
– Ну конечно! Это договор аренды.
– Почему он очутился у Евдокии Акимовны дома?
– Да с ним вообще странная история случилась. Месяца два назад Евдокия попросила спрятать этот договор, чтоб я сама его не нашла. А совсем недавно она приказала достать его и принести ей. Потребовала принести такой же договор за позапрошлый год. Кричала на меня, она часто кричала на подчиненных, очень любила порядок. Я принесла договоры, они так и остались у нее.
– Точнее, когда она потребовала договоры? Число мне нужно.
– Это было… – нахмурила низенький лобик бухгалтер. – Было… да, в тот день, когда уехал Донник с танцорами в Турцию. Она вернулась из порта почему-то нервная.
– Правда? – Руслан вспомнил, как удивленно Евдокия смотрела на них в порту, когда прощались с Дианой и Всеволодом. Вспомнил, что она спрашивала Севку, не встречались ли они раньше. Вспомнил, что прослушивание ее телефонов ничего не дало – у него отличная память. Значит, Дуся тоже вспомнила Севу, потому и потребовала договоры. Только в папке не два, а один договор. – Зачем просила договоры, не говорила?
– Нет, Евдокия не считала нужным объясняться с подчиненными.
– Нам попал в руки всего один договор, за прошлый год. А где второй?
– Не знаю. Я отдала ей оба.
Он опечатал кабинет директора, потом позвонил и приказал, чтобы после квартиры Евдокии все дружно ехали в ДК на обыск в ее кабинете. Попросил также пересмотреть документы, должен быть еще один договор аренды. Едва отключил телефон, как он зазвонил, это был Гриша:
– Руслан, ее запомнили продавцы, она им грубила. Это было вчера, часов в пять вечера. А купила она бутылку шампанского и три бутылки воды – одну минеральную, вторую с колой, с чем третья, продавец не помнит. В другом отделе купила колбасу, ветчину, овощные консервы. В рыбном отделе – соленую семгу, требовала, чтоб ей отрезали сто грамм и не больше, из-за чего полаялась с продавцом. Там же купила икру и рыбные консервы. Еще есть чек, но я не прочел номер магазина, цифры плохо пробиты.
– Этого достаточно. Гони живо в ДК, – сказал Руслан и добавил уже себе: – Значит, ждала. А гость неблагодарный, можно сказать, сволочной. Прижимистая Дунька встречала его на широкую ногу, а он ей петлю на шею накинул. Почему?
Одновременно с Гришей приехала и вся группа, работавшая на квартире Евдокии Акимовны. Второго договора не нашли, что ж, один все-таки есть. Руслан назначил старшего, сам же двинул к выходу, приказав:
– Гриша, за мной!
– А куда мы? – семенил тот следом.
– Курочку приговорил?
– Не всю же, – оправдался тот.
– Значит, не голодный. Мы едем в Краснодар.
– В Красно?.. Так жену надо предупредить.
– Звони, – разрешил Руслан.
– Да нам телефон еще не поставили…
– Тогда не пыли, а лезь в машину.
2
Диана отправилась на прогулку с дедушкой Гизаром, а Сева атаковал Донника, чтобы тот немного с ним порепетировал. Заметив еще дома, что Донник не равнодушен к лести, Сева льстил ему безбожно: хореография, дескать, безумно сложная, поэтому у Севы некоторые па не получаются. Польщенный Борис возразил:
– Ну-ну, ты преувеличиваешь сложность хореографии. Понимаешь, Всеволод, мне еще не удалось реализовать свои возможности. Сам видишь: у танцовщиков уровень не слишком высок, вот я и выбрал более простой хореографический рисунок. Но должен тебя успокоить, ты справляешься неплохо.
– Да куда, к черту, неплохо! – искренне возмутился Сева, поражаясь собственному умению врать. – Я с таким сложным еще не встречался. Понимаете, я хочу посвятить себя танцу. У меня привычка: учиться у всех, кто может научить меня. А когда попадается мастер, то я от него не отстаю, уж извините.
– Похвально, похвально, – расцвел тот. – А Кларисса? Как она? Как хореограф?
– До вашего уровня не дотягивает, – и мысленно сказал: «Прости меня, Кларисса, иначе этот идиот не будет со мной контачить». – Она хороший репетитор, а постановщик слабый (так говорить научила Диана).
– Но какого мнения о себе! – самодовольно хмыкнул Донник. – Хорошо, Сева, приходи ко мне в номер. У меня кондиционер, не будешь страдать от жары.
Сева рассыпался в благодарностях и явился к Доннику. Жил он в одноместном номере четырехзвездочного отеля, достаточно просторном, чтобы там отработать сложные па. Всеволод переоделся в ванной комнате, начались занятия. Незаметно Сева поглядывал на часы, так как танцульки ему – нож в сердце. Он только и думал, когда можно будет заявить о перерыве, чтобы Донник не заподозрил подвоха. А того разобрало, Боря упивался репетицией, сто раз показывал одно и то же, исполнял роль партнерши. Отвратительно было то, что Донник касался Севы, нежно его поглаживал. «Точно: голубая сволочь», – подумал Сева. Однако не показал виду, что ему не нравятся нежности, не отстранял хореографа, напротив, постоянно кивал, дескать, я понял, и благодарил за замечания. Полтора часа. Пожалуй, хватит.
– Уф, устал, – сказал Сева, плюхаясь в кресло, на всякий случай подальше от учителя, а то вздумает Донник проявить более активные действия, тогда Сева не сдержится и в зубы тому заедет.
