Владимир Колычев - Ключевой инстинкт
Но в трубке звучал незнакомый голос:
– Марьяна?!.. Вы должны помочь Глебу!
– Что с ним? – всполошилась она.
– Плохо. Помочь ему можете только вы. Спускайтесь. Чем быстрей, тем лучше. – Незнакомец говорил взволнованно, сбивчиво.
Марьяна быстро поднялась, оделась. Родители и сестра уже спали. Она не собиралась их будить. Хотя, пожалуй, придется. Если Глеб напился до беспамятства, то надо будет затащить его в дом. А если он ранен – вызывать «Скорую». Будет шум, суматоха.
Марьяна спустилась во двор и увидела джип с открытой дверцей, стоящий перед самым подъездом. Она подошла к машине, но никого там не увидела.
Кто-то подошел к ней сзади, взял за руку.
– Садись, поехали!
Она подумала, что ее собираются везти к Глебу, поставила ногу на подножку, но спохватилась, подалась назад. Голос-то знакомый.
– Никита?!
– Трофиму плохо!
Никита не позволил ей уйти. Он чуть ли не силой затолкал ее в машину и быстрыми четкими движениями пристегнул к сиденью.
Пока Никита обходил машину и садился за руль, Марьяна попыталась отстегнуться, но бесполезно. Замок был заблокирован.
– Ты что сделал? – спросила она.
– Трофиму, говорю, плохо, – буркнул он, срывая машину с места.
– И что?
– Тебя зовет!
Она снова попробовала отстегнуться, но не смогла. Ремень облегал ее плотно, крепко. Так просто не выберешься. К тому же машина ехала быстро – не выскочить.
– Ты что, меня похитил?
– Я везу тебя к Трофиму.
– Это ты звонил мне?
– Да, звонил. Сказал, что Трофиму плохо.
– Ты сказал, что плохо Глебу.
– Да? Может быть.
– Так кому плохо, Глебу или Трофиму?
– А кого ты больше любишь?
– Ты издеваешься? Останови машину! – потребовала она.
– Ты их обоих любишь?
– Останови машину!
Марьяна попробовала сползти с сиденья, чтобы вырваться из-под ремня, но Никита ее удержал, взял под руку и потянул на себя. А еще он пододвинул сиденье до упора вперед.
– Успокойся! Попрощаешься с Трофимом, и я отвезу тебя обратно.
– Да меня не волнует Трофим! А почему с ним нужно прощаться? Что случилось?
– Ну вот, а говоришь, что он тебя не волнует, – заявил Никита.
– Что с ним случилось?
– Приедем – узнаешь.
– Хорошо.
Машина выехала из города, какое-то время шла по освещенной дороге, а затем свернула на проселок.
– Куда мы едем? – спросила Марьяна.
– К Трофиму.
– Ты врешь!
Она вспомнила, как Никита приставал к ней в своем кабинете. Он обвинил ее в какой-то бессмыслице, попытался наказать через секс. Это было так подло, ужасно. Вряд ли он стал лучше, чем был.
– Ты врешь! – повторила она. – Всегда и всем!
– Всем?
– Всем!
– Кто это тебе сказал? Трофим?.. Мне он тоже кое-что поведал. Как тебя похитил, увез в Москву, раскрутил на секс. Как ты ходила голая, я видел сам. Очень даже неплохо, мне понравилось.
– Неправда, Трофим меня не похищал!
– Как не похищал?! Ты гуляла с Глебом, а он увез тебя в Москву и заставил ходить по квартире голышом! Было такое?
– Трофим тебе это рассказал? – Марьяна приложила пальцы к вискам.
По большому счету Трофим действительно ее похитил, увез в Москву и своей напористостью сломил сопротивление. Она и сама тянулась ему навстречу, но все-таки в постель ее уложила его настойчивость.
Неужели Трофим рассказал об этом Никите? Вдруг они вместе насмехались над ее глупостью, называли шлюхой?
– Ты была с Трофимом и с Глебом. Чем я хуже? – с заметным ожесточением спросил Никита.
– Ты не знаешь, с кем я была.
– Я видел, как ты ходишь голой.
– И что?
– Передо мной тоже голой будешь ходить!
– Ты сумасшедший!
– Да, сумасшедший! А кто, если не ты, свел меня с ума?
– У тебя и без меня крыша ехала. Тебе нужно лечиться.
– Ты мое лекарство. Переспишь со мной, и я успокоюсь.
– Я для тебя слишком дорогое лекарство. Глеб следователь, а ты меня похитил. На этот раз он тебе спуску не даст.
– Ничего, разберемся.
– На Трофима надеешься? Думаешь, он будет тебе помогать?
– Трофим от тебя отказался. Ты ему больше не нужна. Он разрешил мне переспать с тобой.
– Я тебе не верю. Давай сделаем вот что. Сейчас ты отвезешь меня домой, и я никому ничего не скажу. Еще не поздно все исправить.
– Я не желаю ничего исправлять. Я хочу тебя! Я сумасшедший, и ты должна мне помочь.
Марьяна не выдержала напряжения и забилась в истерике. Она попыталась высвободиться, но у нее ничего не получилось.
– Ты скотина! Настоящая мразь! Как же я тебя ненавижу!
Никита глянул на нее, вздохнул, вынул из кармана шприц, снял колпачок. Пока Марьяна соображала, что происходит, он воткнул иголку ей в плечо. Очень скоро она заснула крепким сном.
Холодное пиво смыло тяжесть восприятия, освежило кровь. Но вместе с тем Трофиму захотелось принять на грудь чего-нибудь покрепче.
– Может, лучше пива? – спросила Тамара.
Она готова была угождать ему во всем, лишь бы только Трофим не уходил. Четвертый день он в запое и все это время провел дома.
Тамара носилась с ним как ведьма со ступой, колдовала, привораживала теплом и лаской. Банька – пожалуйста, выпить – не вопрос, если чего погорячее, то почему бы и нет?
– Коньячка, – попросил он.
– Как скажешь.
– На все согласна… – Трофим усмехнулся.
Продолжать он не стал, но Тамара сама сделала это за него:
– Лишь бы по бабам не ходил.
– Люблю я ее, понимаешь?
– Ну и женился бы, если так. А ты ее в любовницы позвал.
Трофим тяжело опустил кулак на стол. Было такое. Он предлагал Марьяне купить квартиру и стать содержанкой. Но ведь она сама навела его на эту мысль. Было такое, но Тамаре он об этом не говорил. А она знает. Откуда?
Тамара сказала, что он сам проговорился, когда напился до белочки. Но не помнил он этого, значит, ничего не говорил. Но разве Тамару переубедишь?
– Она тебе этого не простит.
– Я от тебя ушел, а ты бегаешь за мной, пристаешь как банный лист.
– Я ребенка от тебя жду.
Трофим до хруста сжал зубы. Не хотел он думать о Виталике, а Тамара напрашивалась.
– Еще ты мой муж. Любимый и неповторимый.
– А если я тебя не люблю?
– Не ври. Ты всегда любил меня. А Марьяна – это временное помешательство на почве острых переживаний. Ты мне отомстить хотел, поэтому с ней и закрутил. Может, не надо коньяк? Пиво какое, ух! – Тамара хлебнула из высокого запотевшего бокала, как это делают, когда хотят привлечь внимание капризного ребенка.
Трофим забрал у нее бокал, осушил его до дна.
– Может, в баньку? Я затопила. Веничек березовый! Шишка еловая! – Тамара призывно улыбалась.
Но только Трофим задумался, как появилась экономка. Оказывается, к нему пожаловала полиция.
Но вся она состояла из старшего лейтенанта Симонова. Вид у него был похмельный, но форма наглажена, галстук и рубашка – новье. От него крепко пахло одеколоном.
– Где Марьяна? – брызгая слюной, спросил он.
– А где Марьяна?
– Ты ее похитил!
Трофим распахнул калитку, предлагая Симонову зайти во двор, но тот глянул на Тамару и мотнул головой.
– Ее здесь нет, и ты это прекрасно знаешь! Где она?
– Не знаю!
– Героем себя чувствуешь? В день свадьбы невесту похитил? – Глеб скривился. – Назло мне, да? Опозорить меня хочешь?
– Невесту?! В день свадьбы?!
– А ты не знаешь?
– Какая свадьба?!
– Свадьба у меня с Марьяной! Ты в курсе! – в бешенстве выплеснул Глеб. – Ничего, я найду управу на ваше подлое племя!
Он потянулся к Трофиму, хотел схватить за грудки, но тот оттолкнул его от себя и бросился к машине.
Окно пыльное, в разводах. Занавесок на нем не было, а грязь не мешала солнцу слепить глаза.
Марьяна могла отвернуть голову в сторону. А закрыть глаза она боялась. Вдруг снова заснет.
Бедняжка лежала на кровати в страхе пошевелиться. Кровать железная, наверняка скрипучая. На звук мог прийти Никита. Он где-то рядом, ждет, когда Марьяна проснется.
Она лежала тихо, но Никита все равно появился.
– Проснулась? – спросил он, злой судьбой нависая над ней.
– Что ты со мной сделал?
– Всего лишь усыпил и даже не раздел. Но у нас все впереди.
– Что это за дом? – спросила она, глядя на бревенчатые стены.
Бревна свежие, пахнут сосновой смолой.
– Нравится?
– При чем здесь это? Где я?
– В нашем доме.
Марьяна осторожно поднялась с кровати, посматривая на Никиту, подошла к окну. Она боялась, что он снова достанет шприц и вколет ей снотворное.
За окном она увидела поляну в окружении лесных деревьев. Вдали поблескивал какой-то водоем, речка или озеро, не разберешь.
– Мы в лесу?
– Далеко в лесу, – уточнил Никита. – Лариса нас здесь не найдет.
– Она меня не пугает. Я боюсь тебя.
– А если Лариса хочет тебя убить?
– Да ну!
– Я тебя спасаю!
– За что она хочет меня убить?
– За то, что я тебя люблю. – Никита подошел к ней, обнял за талию.
Марьяна попыталась вырваться, но оказалась прижатой к подоконнику.
