Шесть из восьми - Вера Ард
– Ничего по делу больше неизвестно? – вдруг спросил Сергей.
– Нет, – покачала головой Вика. – Да и в любом случае я не должна это с вами обсуждать.
Сергей усмехнулся:
– То есть таскать меня на задержание и весь день заставлять работать извозчиком – это можно? А как чем интересным поделиться – нет, это закрытая информация.
– Ну, во-первых, вам говорили, что на задержании вам нечего делать. Сами напросились. Хотя, конечно, мы вам очень благодарны за помощь.
– Грамоту дадите?
– Обязательно. От Следственного комитета Сортавалы. Денег не ждите, самим не хватает.
– И несет же вас, женщин, в такую профессию, – покачал головой Сергей.
– А что, женщина должна сидеть дома, готовить мужу суп и вытирать сопли детям?
– Да нет… Есть много прекрасных женских профессий – учитель, врач…
– Швея-мотористка…
Сергей рассмеялся:
– Тоже неплохо. Все не в этой грязи. Небось из-за работы с мужем развелись? – вдруг спросил он.
– А почему вы думаете, что я в разводе? – напряглась Вика.
– Выглядишь неплохо, мужчин не боишься, так что явно не старая дева. – Сергей как-то незаметно перешел на «ты», видимо, совместно выпитое располагало. – Но детей и мужа у тебя нет, иначе ты бы вряд ли оказалась здесь. А если и оказалась, то тебе названивали бы каждый час. А за все время сегодня я тебя ни разу за личным разговором не видел.
– А вы наблюдательны… – Вика попыталась заглянуть Сергею в глаза. – Что ж в полицию не пошли?
– Надоело на всякую дрянь смотреть. Чечни хватило, – жестко ответил Сергей. – Пенсию себе заработал, теперь могу и отдохнуть. Так развелась-то почему?
– Ну раз ты такой умный, – Вика тоже в ответ перешла на «ты», – то угадай.
– Муж загулял?
Вика усмехнулась:
– Нет… Никто никому не изменял. Насколько я знаю, по крайней мере. Просто сначала изредка ругались, потом все чаще, а потом по несколько раз на дню, и в какой-то момент дошло, что хватит. Не для этого живем. Детей не было, ради чего терпеть друг друга?
– И кто подал на развод?
– Я, – соврала Вика. Не хотелось признаваться, что она плакала и просила еще раз попробовать начать сначала, когда он уходил. Это уж никак не вязалось с образом сильной женщины. Но страх одиночества ее тогда сломал. – Просто поняла, что хватит. А ты почему?
Сергей вновь сжал губы, пытаясь улыбнуться, но в итоге получилась какая-то болезненная гримаса.
– Вернулся с очередной поездки, а соседка сказала, что к жене гость захаживал, пока меня не было. Расспросил супругу хорошенько, она и призналась.
– А соседке-то что за дело было?
– Ну как… К соседке я между поездками захаживал, – усмехнулся Сергей. – Видать, надеялась, что я от жены уйду и с ней и с ее ребенком буду жить. А я просто домой уехал.
– А дети?
– А что дети? Ну есть, алименты платил. Зимой езжу раз в год. Им уже девятнадцать и шестнадцать. Я особо не нужен. А поменьше были – у них другой папка был. Правда, и тот сбежал. Денег даю по мере возможности, больше им ничего и не надо.
– Печально звучит, – хмыкнула Вика.
– Жизнь вообще штука печальная. Ладно, вон и гостиница уже, – Сергей показал на здание с редкими светящимися окнами, стоящее за перекрестком. – Мне налево.
– Спасибо за компанию! Я дальше сама. – Вика высвободила руку и поймала себя на мысли, что хочет спросить, не проводит ли он ее до дверей. Сергей замер на секунду, смотря на нее. Возможно, в его голове тоже были вопросы и сомнения. Но он сказал лишь:
– Если завтра я или лодка понадобятся, у Пантелея мой номер есть. Звоните. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи! – ответила Вика и, пару секунд посмотрев вслед уходящему Сергею, направилась к дверям гостиницы с мыслью: «Хорошо, что он просто ушел. Иначе завтра пришлось бы сильно жалеть».
ЧАСТЬ 3
14 мая. Утро
Когда Надя проснулась, было уже светло. Она дотянулась до мобильного телефона, который ей наконец вернули вчера вечером. На часах было без пяти семь. Она спала шесть с половиной часов. Намного больше, чем в любую из последних ночей. Саша похрапывала на соседней кровати. Надя закрыла глаза и попробовала снова отключиться, но не получилось: в голове было слишком много мыслей.
Она корила себя за то, что не переживает за погибших. Молоды е женщины, ее ровесницы, у которых вся жизнь была впереди. Красивые, яркие… Интересно, мог бы хоть один завалящий маньяк выбрать ее? Что бы она делала, если бы ее душили? Попробовала бы сбежать, оттолкнуть? Может, спаслась… Или просто безвольно сдохла. Закончилась бы еще одна пустая жизнь. По крайней мере, кто-то бы помнил о ней, расследовал ее гибель. Интересно, что бы рассказали про нее соседи по острову? Замкнутая, скучная серая мышь, о которой некому плакать. Может, хоть в таком случае Матвей бы задумался и пожалел, что не обратил на нее внимание.
Матвей. Она вспомнила тот безумный день накануне убийства. Вспомнила, как вела себя, о чем думала, о чем мечтала. И о чем не рассказала полиции. Она должна испытывать чувство вины, но его не было. Все произошло слишком быстро, и сейчас уже не исправишь, не признавшись полиции во лжи. «Плохая девочка, плохая… Ты должна переживать!» – эти фразы в голове были сказаны будто голосом мамы. Ей хотелось вернуться на два дня назад и повести себя по-другому. Нет, на неделю, когда они только приехали. Нет, на пятнадцать лет в прошлое, когда вся жизнь была впереди. А еще лучше в детство – провести его с ровесниками, а не с книгами. Или… Просто не родиться… Всем было бы проще, если бы она не родилась!
Надя обхватила голову руками, пытаясь избавиться от дурноты и от пульсирующей боли в висках. Заслонила ладонями уши, но даже через них прорвался звон. Колокола. Наверно, утренняя служба начиналась. Надя открыла глаза и только сейчас осознала: она на Валааме, рядом с одним из красивейших монастырей в стране. Она почти не ходила в церковь, но верила, что там наверху кто-то есть. Кто-то, кто наказывает ее за плохие поступки. И сейчас она точно поняла, что хочет сделать.
Потихоньку одевшись, чтобы не разбудить соседку, Надя умылась и выбралась из комнаты. Спустившись на первый этаж, она увидела в холле
