Игра на одевание - Алексей Викторович Макеев
– У вашей дочери были конфликты с научным руководителем?
– Нет. Насколько я поняла, Саша и другая девочка, Вика, были ее любимицами. Хотя между собой не ладили.
– Почему? – спросили Гуров и Брадвин одновременно.
– Ну, что-то у них там не заладилось. Думаю, они обе амбициозны. Саша и в школе соперничала только с выдающимися девочками. Там, где вызовы, поощрение, талант и успех, всегда конфликт.
– Вы, – Брадвин заговорил мягко, – воспитываете Сашу одна. Какие у вас и дочери были отношения с ее отцом? Он часто общался с ребенком? Алименты исправно платил? Может быть, выражал недовольство по этому поводу?
– Ну, с алиментами он уже отмучился. Сашка выросла. Но, пока полагалось по закону, платил без жалоб. Иногда подкидывал ей на карту немного денег в честь дня рождения.
– А сейчас? – спросил Гуров.
– Сейчас делает крупные подарки от случая к случаю. Подарил дорогой геймерский ноутбук на поступление в вуз, к осени купил дорогой пуховик. У него удачный второй брак, другая семья, двое маленьких детей. Он теперь, – в ее голосе мелькнула ирония, – молодой отец. Живет в Балашове. Он там зам главного врача в районной больнице. Встречи с Сашкой ему особенно не нужны.
– А бывший отчим? Лейб Давидович Баршай – это тот самый известный писатель? – Гуров видел у жены книгу. Мария говорила, что от нее сходит с ума вся творческая Москва.
– Он самый. – Попова мрачно кивнула. – Но мы жили вместе до его гонораров и славы. Знаете, – она помолчала, – Лейб такой отстраненный и скупой на эмоции, откровенность, тепло человек, что о его отношении к нам я до сих пор мало что могу сказать. Спросите меня, из-за чего мы развелись, – я не знаю. Просто он начал писать, и меня в его жизни заменили книги.
– Как он общался с Сашей? – не отступал Гуров.
– Она его раздражала. Брала книги по истории анатомии, которые он коллекционировал. Чуть не засмотрела до дыр любимый альбом с анатомическими эскизами Леонардо.
– Леонардо? – переспросил Гуров.
– Он был великим анатомом, вы не знали? Церковь позволяла ему вскрывать умерших, делать зарисовки, анализировать сконструированное Богом строение человеческого тела. Многое из того, что знает современная медицина, открыл Леонардо, эксгумируя трупы и измеряя пропорции скелетов. Так он доказал, что наше тело состоит из частей, соотношение которых постоянно. Да Винчи также первым указал, что человеческий крестец имеет свой угол наклона и состоит из пяти, а не трех позвонков. Данное им описание глаза и зрительных нервов с позиций физики и анатомии поражает. Леонардо делал предположения о природе бинокулярного зрения. И это не говоря об эмбриологии, отцом которой он считается! Да Винчи нередко называют «отцом». Он впервые описал процессы зачатия и рождения ребенка, нарисовал тазовое предлежание плода.
– Где кости, там и мышцы, – заметил Гуров, вспомнив фото изуродованной Вороновой.
– Ну да. – Попова удивилась. – Леонардо исследовал строение и взаимосвязь мышц и суставов, классифицировал мышцы по величине, силе, форме и характеру сухожилий, способу прикрепления к скелету, заявил об антагонизме мышц.
– Ваш бывший муж, – Брадвин догадался, к чему клонит Гуров, – увлекался историей анатомии?
– Преподавал ее в медицинском университете. Защитил докторскую по средневековому периоду. Но он три года как не преподает. Живет в Москве. Пишет книги. – Татьяна Николаевна подошла к воплощавшему практичность книжному шкафу от IKEA. – Вот. Коллеги в частной клинике, где я с недавних пор работаю, не знали о нашем браке. И подарили мне на день рождения его книгу.
– «Ошибки средневековых врачей: как умерла Джейн Сеймур», – прочел Гуров.
– И как? – Брадвин сразу оценил дорогую обложку.
– От родовой горячки, – сказала Попова. – Генрих VIII так переживал за здоровье наследника, что отказался от услуг повитух. Сеймур – первая королева, роды у которой принимали дипломированные врачи-мужчины. Чей опыт был только теоретическим.
– Прочесть книгу бывшего мужа, – заметил Гуров, – большой подвиг.
– А я не читала. Мне Сашка пересказала.
– Она общается с отчимом?
– Нет. Он опять женат. Супруга – перспективный травматолог-ортопед. Известна в узких медицинских кругах тем, что активно консультирует в мире большого спорта, хотя немногим старше Сашки. Даже чем-то похожа на нее. После развода Лейб благополучно про нас забыл.
* * *На улице сыщики закурили.
– Как отработка судимых? – спросил Гуров.
– Своим чередом, – пролистав чат с подчиненными, ответил Брадвин. – Пока у всех алиби. Кто с женой был, кто с матерью телевизор смотрел, кто теперь порядочный семьянин, кто гудел среди охотно сотрудничающей со следователями толпы.
– Проверяйте в первую очередь тех, у кого есть во внешности что-то детское. Волосы одуванчиком, диспропорции, мягкие черты лица, грудь. Отсюда ненависть к себе, которая выливается в обезображивание тел жертв. Сами видели, что этот Остряк творит.
Брадвин кивнул подошедшему Юдину:
– Мотай на ус. В няниных сказках для нас есть что?
– Как посмотреть. Говорит, Саша часто на Вику жаловалась. У них было профессиональное и любовное соперничество. За научное признание – подавали статьи в одни и те же сборники, претендовали на стажировки в одних и тех же компаниях и вузах. За покровительство научного руководителя – Миль выделяла то одну, то другую из них. За любовь Гриши Долгова. Тот, очевидно, предпочитал Вику.
– Любовный треугольник, значит? – Брадвин сощурился.
– Скорее, Саша там – третий лишний. – Гуров вспомнил свои впечатления от первой встречи с членами «Слова трикстера».
– Но проверить алиби парочки все равно надо. Юдин, займись. Отца и отчима тоже на всякий случай проверь. Может, воспользовались тем, что о маньяке трубят со всех сторон.
– Отчим живет в столице, – сказал Гуров, – а коллектив «Слова трикстера» прошел во второй тур конкурса по гранту. В ноябре должны ехать, чтобы представить свой проект, в Москву.
– Думаете, Саша позвонила отчиму? – спросил Юдин.
– Как пить дать. Несмотря на конфликты в прошлом, их научные интересны совпадали. А девочка этим явно жила.
– Лев Иванович, – Брадвин сделал знак водителю служебной машины, – вы не против съездить в больницу, в которой была московская жертва Остряка, со мной? Мы не раз с тамошними врачами сотрудничали. И пациентов их в дикой природе не раз наблюдать пришлось.
* * *Анна Игоревна проснулась от того, что Соня, поскользнувшись, растянулась под дверью ее спальни, уронив вечно искомые бабушкой пульт и очки. Миль давно называла эти предметы Святым Граалем квартиры.
– Мне больно, – грустно сказала Соня, когда мама подняла ее на руки и понесла в ванную, чтобы полить ушибленную руку холодной водой.
– Знаю, крошка, – прошептала Миль, аккуратно опуская ее возле ванны. – Мы все вылечим. Помнишь сказку Барда Бидля про фонтан феи Фортуны? Сейчас наш водопроводный кран превратится в такой же фонтан.
– Ух ты!
Миль включила душ и, дотронувшись до него тонким золотым саше с маской для волос, торжественно произнесла:
– Торжественно клянусь, что замышляю исцеление и только исцеление! Волшебный фонтан феи Фортуны, помоги нам! Исцели раны, полученные в крестовом походе
