Чаша без терпения - Наталия Николаевна Антонова
«А ведь она не так уж и молода, – невольно подумала Андриана, – если судить по наличию у неё такого взрослого сына, как Максим Аверьянов, и внуков».
– Вы хотели со мной о чём-то поговорить, – выдернула Андриану Карлсоновну из её раздумий Инна Львовна, как цветок из вазы.
– Да, о вашем муже, – почему-то окончательно смутившись, призналась Андриана.
– А чего о нём говорить, – пожала плечами Аверьянова, – был муж и весь вышел.
Она произнесла это таким равнодушным голосом, что Андриана даже слегка испугалась, и в её голову закралась крамольная мысль: «Уж не сама ли Инна Львовна обеспечила мужу крышу на голове?» «Нет, этого быть не может! – тотчас отогнала от себя наваждение Андриана. – Она же женщина!» Но сыщица видела и подсознательно понимала точно, что Аверьянова не хочет никакого расследования убийства бывшего мужа и противится ему всеми силами. «Но почему? Любовь превратилась в ненависть? Но если даже это так, то почему бы Инне Львовне не хотеть знать имени убийцы Нахрапова. Что-то тут не так», – думала Андриана.
Но для того, чтобы поговорить с Аверьяновой, сыщице нужно было во что бы то ни стало высвободиться из-под её чар. И она постаралась отогнать морок и взять себя в руки.
Инна Львовна, скорее всего, догадывалась о потугах Андрианы Карлсоновны, потому что по губам её скользнула едва уловимая, загадочная улыбка. Скользнула и тотчас пропала. Андриана даже подумала, что не было никакой улыбки и ей это только показалось. Она протёрла глаза своим остреньким кулачком и пошла в атаку!
– Инна Львовна! Ваш сын поручил мне найти убийцу своего отца!
– А разве этим не занимается полиция? – ленивым голосом поинтересовалась хозяйка квартиры.
– Занимается, конечно, – ответила сыщица.
– Тогда зачем вы? – спросила Аверьянова, при этом пренебрежительно-вопрошающим был не только голос, но и взгляд Инны Львовны.
– Затем, что одна голова хорошо, а две – лучше! – отрезала Андриана Карлсоновна и сама испугалась своей дерзости. Она посмотрела в глаза Аверьяновой. Они улыбались. Кажется, женщина и не думала сердиться.
– Мне нужно кое-что уточнить у вас, – сказала сыщица.
– Уточняйте, – снисходительно позволила хозяйка, которая, как показалось сыщице, была хозяйкой не только квартиры, но и положения, в котором волей судьбы оказались обе женщины.
Андриана Карлсоновна, чтобы исправить ситуацию и пересилить свою робость перед самоуверенной красавицей, сосчитала до десяти и представила себя человеком на своём рабочем месте. Вот она стоит с указкой у школьной доски. Идёт урок астрономии, и сорок пар глаз, точно сорок околдованных ею разбойников, затаив дыхание, внимают каждому её слову.
Сыщица вернулась к реальности. Инна Львовна уже не казалось ей такой уж всемогущей. Андриана спросила спокойным голосом: – Вы ведь долго прожили с мужем?
– Довольно-таки долго, – неохотно ответила Инна Львовна и неожиданно добавила: – двадцать пять лет.
– Так у вас была серебряная свадьба? – невольно вырвалось у Андрианы Карлсоновны. И только после этого она сообразила, что голос её прозвучал чересчур восторженно.
Аверьянова, как истинная дама, ни словом, ни взглядом не дала понять сыщице неуместности её восторга. И своей сдержанностью устыдила её гораздо больше, чем если бы сделала ей выговор.
– Простите, – пролепетала Андриана Карлсоновна.
– Ничего страшного.
– Я, наверное, сморожу глупость, – вздохнула сыщица, – но всё-таки спрошу. И, не делая паузы, выпалила: – Вы вышли замуж по любви?
– Да, я любила Касьяна, – бесстрастно прозвучал ответ.
– Я думаю, что вы его и теперь любите, – пробубнила сыщица.
– Думать вы можете всё что угодно, – улыбнулась Инна Львовна. И Андриана поняла, что на этот вопрос женщина отвечать ей не собирается.
– Я уже поняла, что вы не одобряете желания своего сына найти убийцу отца.
– По-моему, я не скрывала этого с самого начала.
– Но почему? Инна Львовна! Объясните, почему?
– Во-первых, не нужно кричать, – тихо ответила Аверьянова, а во-вторых, мне нечего вам объяснять.
– Но как же так?!
– А так, просто Нахрапов уже давно перестал для меня существовать, и я не хочу, чтобы снова кто-то бередил мои с таким трудом затянувшиеся раны. – Несмотря на то, что голос Аверьяновой по-прежнему звучал бесстрастно, Андриане всё-таки удалось расслышать в нём скрытые под напускным безразличием нотки острой боли. И эти нотки в воображении сыщицы приняли образ острых ледяных игл. Они были способны сломаться, растаять, но тем не менее они всё ещё скрывались в сердце этой гордой женщины.
«Чем же он её так ранил?» – думала Андриана Карлсоновна. А потом неожиданно для себя спросила:
– А что будет, если я всё-таки отыщу убийцу вашего бывшего мужа?
И тут Андриане показалось, что в глазах женщины промелькнула какая-то тень. То ли страх, то ли презрение. Она не смогла или не успела разглядеть.
– Ничего не будет, – прозвучал между тем ответ Аверьяновой.
«Может быть, она боится не за себя, а за кого-то? – подумала сыщица. – За сына ей бояться нечего, он сам хочет узнать правду, за сноху тем более, внуки маленькие, – перебирала она в уме, – ещё есть приёмная дочь, она же племянница. Но она уже взрослая, и ей, скорее всего, нет никакого дела до того, найдут убийцу Нахрапова или нет».
Андриана решилась и спросила:
– А ваша приёмная дочь называла вашего бывшего мужа отцом?
Инна Львовна посмотрела на неё с нескрываемым удивлением и ответила:
– Нет.
– Почему? Ведь она была ещё маленькой, когда он ушёл из семьи.
– Майе было пятнадцать лет. Она не называла моего бывшего мужа отцом, потому что помнила своих настоящих родителей. Она и меня никогда не называла матерью. Я была, есть и буду её родной тётей.
– Вот как, – вздохнула Андриана. – Простите, я не знала.
– Теперь знаете, – сухо прошелестел голос Инны Львовны.
– Просто у меня была информация, что вы удочеряли
