Есть что скрывать - Элизабет Джордж
– Как вы узнали, что она в больнице?
– От ее родителей. Они мне позвонили. Сказали, что она в больнице и что ей делают томографию. Когда я туда приехал, ее уже перевели в реанимацию…
– Они просили вас приехать, ее родители?
– Что? Просили меня? Нет. Но я должен был. Я должен был быть там. Я не понимал, почему при обычном падении нужно делать томографию мозга, почему она в коме и… все остальное.
– Все остальное – это ее смерть.
– И то, что было перед ней: аппарат искусственной вентиляции легких, мониторы, дефибрилляторы, системы жизнеобеспечения…
– И смерть мозга, – бесстрастно прибавила Барбара, пытаясь оценить его реакцию. Она хотела, чтобы ее слова прозвучали как можно резче, хотела понять, что он знает. Карвер выглядел искренним – как и большинство психопатов. Они умеют притворяться нормальными.
– Ничего не хотите добавить? – спросила она. – О своей жене? А о вашем браке?
Карвер покачал головой.
– Честно говоря, мне хочется проснуться и обнаружить, что все это был страшный сон.
– Как и всем нам, – согласилась Барбара.
Пембери-Эстейт Хакни Северо-восток ЛондонаТани понимал, что только он один стоит между сестрой и намерением Абео отдать ее какому-то старому нигерийцу, достаточно богатому, чтобы уплатить запрашиваемую цену. Он также знал, что Монифа позволит это сделать, хотя ей нужно всего лишь собрать два чемодана, один для Сими, а второй для себя, и покинуть Мейвилл-Эстейт, пока Абео нет дома.
А дома его не было почти все время. Теперь, когда вторая семья была обнаружена и ее уже не было нужды скрывать – по крайней мере, от Тео, – Абео, по всей видимости, решил проводить с ними больше времени, почему-то уверенный, что ни Монифа, ни Тани ничего не расскажут Сими. Он приходил домой только для того, чтобы снять пропитанные кровью рубашки и фартуки, которые Монифа послушно стирала и гладила. Поразмыслив, Тани понял, что Абео приносил Монифе для стирки вещи своей второй семьи, и мать стирала и гладила их, что объясняло ту гору одежды, над которой она трудилась.
Ему не потребовалось много времени, чтобы придумать еще один способ воздействовать на отца. Поэтому в тот день, ближе к вечеру, Тани ждал появления отца в Пембери-Эстейт, чтобы сделать свой ход. В бакалейном магазине он не появлялся ни сегодня, ни вчера – не хотел встречаться с отцом, пока не поймет, что делать дальше. Теперь он был готов. Теперь он прятался в Пембери-Эстейт – в таком месте, чтобы видеть лифт, на котором Абео поднимался к своей второй семье. Когда это наконец произошло, в конце дня, Абео выглядел усталым, но на нем была свежевыстиранная и отглаженная рубашка, так что Ларк и ее дети были избавлены от неприятного вида крови животных на его одежде, груди и бедрах. Тани ждал. Он хотел, чтобы отец расслабился, прежде чем перейти в наступление.
Через двадцать пять минут после прихода Абео Тани направился к лифту. Было уже поздно, и другие жители дома входили и выходили из него, так что он вошел в кабину вслед за женщиной с многочисленными сумками, кивнул в знак приветствия, нажал кнопку третьего этажа и поехал наверх.
Большая часть дверей внешней галереи были открыты. Как и дверь квартиры второй семьи его отца. Тани слышал щебетание детей, голос Абео, отвечавшего им, потом женский голос:
– Да, вот так. О, любимый мой… – Затем смех. – Щекотно! Нет, нет! Абео, перестань!
– Значит, так? – Голос Абео, снова женский смех.
– Элтон, иди сюда! Скажи папе, чтобы прекратил.
Тани встал в дверном проеме. Любовница отца лежала на диване с куском влажной фланелевой ткани на голове; ее ноги лежали на коленях Абео, который делал вид, что кусает ее ступни, и притворно рычал. Она смеялась, а их дети хихикали, стоя на коленях на стульях у стола, где собирали что-то зеленое из кубиков лего. Абео выпрямился и принялся водить кубиками льда по подошвам ног и между пальцами Ларк. Рядом на полу стояла бутылка с лосьоном и полотенце.
– Полегчало? – спросил он.
– Ты ангел, – вздохнула Ларк.
Именно она заметила Тани. Сняла влажную ткань со лба и сказала дочери:
– Даврина, маме нужен еще лед. Принеси, милая.
Даврина спрыгнула со стула, но потом тоже заметила Тани и спросила:
– Кто он?
Абео повернул голову.
– Для мамы ты тоже это делал, да? Когда она была беременна? – Слова царапали горло Тани.
– Что тебе нужно? – спросил Абео. – Почему ты не был на работе?
Тани переступил порог и подошел к столу, за которым сидели дети.
– Мне сказать им, кто я, или ты хочешь сделать это сам? – спросил он Абео.
– Мне все равно, – ответил тот. Потом повернулся к детям. – Это ваш брат от моей жены Монифы – по крайней мере, он так говорит. Его зовут Тани. Поздоровайтесь и возвращайтесь к игре. – И продолжил массировать ступни Ларк.
Тани увидел, что дети собирают фигуру тираннозавра. Он взял один из кубиков и стал разглядывать. Интересно, как он будет выглядеть, если вогнать его отцу в глаз?
– Любишь играть в лего? – спросила его Даврина.
– У меня его никогда не было, – ответил Тани.
– Вообще?
– Вообще. Кстати, у тебя есть еще и сестра. Ее зовут Симисола. Она тоже никогда не играла в лего. – Потом он повернулся к отцу. – Ее ждет та же судьба, Па? Когда она чуть подрастет? Или у тебя планы только на Сими?
Ларк растерянно посмотрела на Тани, потом на его отца.
– Ларк – англичанка, – сказал Абео. – Наши дети – англичане.
– Да? А что будет значить «Ларк – англичанка», когда дело дойдет до продажи маленьких девочек – маленьких производительниц – тому, кто предложит больше?
Ларк села. Выражение лица у нее изменилось. Это отражалось в основном в глазах, отметил Тани. Она с тревогой смотрела на Абео.
– Она наполовину нигерийка, по отцу, так? – продолжил Тани. – Даврина… Нигерийским девочкам положены мужья, которые согласны уплатить большой калым, да? По крайней мере, ты хвастался этим, когда речь шла о Симисоле. – Потом он обратился к Ларк: – Он вам это говорил?
– Абео, что он…
– Поскольку она наполовину англичанка, полагаю, ты продашь только ее часть, да? Какая половина Даврины будет продана? Верхняя или нижняя? Левая? Правая? Хочешь, угадаю?
– Уходи, – сказал Абео.
– О чем он говорит, Абео? – спросила Ларк.
– Ни о чем. Слушает всякую чушь и верит, что понимает то, что слышал. Потом начинает обвинять. Вот и всё.
– Кого обвинять? И в чем?
– Он собирается продать Симисолу, – сказал ей Тани. – Вы понимаете, что я имею в виду? Она должна будет рожать детей какому-то парню в Нигерии, и как только созреет, отец отдаст ее тому, кто согласен заплатить запрашиваемую цену. Это произойдет только после того, как Сими будет в состоянии забеременеть, но теперь она еще