Потому что ты мой - Риа Фрай
Она дрожащими пальцами выбрала купажированное и, не давая себе опомниться, прошла на кассу.
Дэн с усмешкой спрыгнул со стула, готовый обслужить.
– Твой старик решил сегодня попробовать что-то новенькое? – Он заправил за ухо сальную прядь.
Ли, облокотившись на стойку, подалась вперед.
– Это не для него.
Дэн взял бутылку в руки.
– Мне казалось, ты не пьешь.
Ли и не пила. Никогда не пила. Знакомые не раз советовали расслабиться, пожить немного для себя, приглашали пропустить стаканчик после работы, но натыкались на отказ так часто, что перестали приставать. Никто не понимал. У них ведь алкоголь не разрушил всю жизнь, не уничтожил семью. Большинство выпивало, чтобы стать раскованнее в общении, создать праздничную атмосферу, почувствовать себя счастливее.
Ли глянула на Дэна и почему-то ощутила укол вины.
– Не пью.
Пробив ей вино без дальнейших вопросов, он опустил бутылку в бумажный пакет и, частично вытянув штопором пробку, положил чек со сдачей в подставленную ладонь.
Ли охватило смятение. Что она делает? Алкоголь не выход.
С бутылкой в руках Ли вышла наружу. Ее тяжесть казалась опасной. Интересно, Дэн примет возврат?
В машине она нерешительно помедлила и, откупорив, нюхнула. Пальцы холодило стекло.
Мысли вновь свернули на Ширли и отца. Ну и безумной же стала жизнь дома, едва профессиональная наконец-то набрала обороты.
Ли отпила глоточек, и вкус ее удивил. Облизнув губы, она зашла с телефона в «Фейсбук» и, введя имя Ширли, стала искать хоть какую-то связь между ней и отцом, хоть какой-то намек или упущенный ключик. Гарольд на своей страничке бывал редко. Ли всегда недоумевала, зачем тот вообще ее завел. Может, чтобы подсматривать за жизнью Ширли? Или они переписывались в личке?
Еще раз просмотрев стену подруги, Ли заметила, что общая знакомая интересуется будущей вечеринкой. Ширли мимоходом о ней упоминала.
Ли щелкнула, желая глянуть подробности. Нужно встретиться с Ширли. Она должна ей все рассказать, дать хоть какое-нибудь объяснение. Ширли скучает по собственному отцу? А может, просто ей одиноко? Или у нее мужчины закончились? Должна быть разумная причина. Хоть Ширли ее и предала, это все-таки лучшая подруга.
После еще одного глотка злость начала отпускать. Разрешено ли сидеть в машине и так вот пить?
Ли закупорила бутылку и спрятала под сиденье. Нужно как-то убить день. Она не в силах вернуться домой.
Ли заперла машину и пошла пешком, думая о Ширли. Та была сексуальной. Притягательной. Свободной. Она не знала сожалений и могла получить любого, кого пожелает. Ширли никогда не думала о последствиях, не боялась неудачи. Вместе с тем ее натура была очень противоречивой. Ширли сказала, что… хочет быть похожей на нее. Что Ли многого добьется. Что нужно стать ответственнее. Только делом она свои слова никак не подкрепила, оставалась все той же безбашенной Ширли.
Под влиянием алкоголя в душе Ли что-то зашевелилось. Пора измениться, решила она. Пришло время взяться за собственную жизнь. Ее зависимость от Ширли стала чересчур сильной. Хоть вначале внимание подруги и льстило, это определенно был ловкий ход. Ширли захотела такую же работу. Захотела дом, в котором жила Ли. Захотела выглядеть, как она. Захотела ее отца. Нет бы сосредоточиться на собственной жизни, лезла в семью подруги. Что, если сама Ли виновата? Может, таково ее предназначение – быть корнем зла.
Покачав головой, Ли направилась обратно к машине. Нужно перекроить себя, стать независимой от них обоих. Мать хотела бы для нее большего… чтобы выросла дерзкой и смелой, нашла любовь, нашла себя.
Ли отперла машину, вытащила телефон и вновь глянула, где и когда вечеринка. Возможно, она туда заявится в каком-нибудь сногсшибательном платье, а дальше самонадеянность укажет путь. Это ее шанс обратить на себя внимание. Обратить внимание, обрести любовь.
Она всем докажет, чего стоит. Ширли. Отцу. Себе самой.
Ли завела машину и поехала к озеру Перси-Прист. Там она выудила из-под сиденья бутылку и пошла к воде. Изгнала из головы все мысли, села на камень и начала пить.
31
Ноа
Вернувшись поздним рейсом с похорон Уайатта, Ноа чувствовал себя разбитым. Он принял душ и, выпив двойную порцию эспрессо, отправился на баскетбольную площадку, чтобы влиться в чью-нибудь игру.
В день рождения Уайатта они тоже пошли на спортплощадку. Перед глазами до сих пор стояло, как оживлялся брат, ловя мяч, как неуклюже вел его по полю и каждый раз улюлюкал от радости, пытаясь забросить.
Во время ссоры перед отлетом родители признали, что Уайатт месяцами высказывал суицидальные мысли, просто они об этом умалчивали. Ноа почувствовал себя так, будто его предали. Им следовало предупредить! Опасно было везти брата на прогулку, которая могла обернуться чем угодно.
За годы работы Ноа довелось помогать не одному потенциальному самоубийце, но Уайатт вел себя так нормально. По крайней мере, с ним. Но родители-то опасные симптомы видели, вот что важно. Расскажи они о них, брата, возможно, удалось бы спасти. Ноа не дал бы ему прыгнуть под колеса. Уайатт остался бы в живых.
Площадку усеивали полуголые, потные завсегдатаи. Зашнуровав кроссовки, Ноа помахал Филу, знакомому, с которым порой вместе пил пиво.
– Играешь сегодня, Бэнкс?
– Угу.
Ноа поднял руки над головой и, потянувшись, услышал, как щелкнуло в позвоночнике.
– Класс. Четыре на четыре.
Из-за перелета и недосыпа собственное тело казалось одеревеневшим, однако Ноа проигнорировал ломоту и тотчас применил грязный приемчик к Чарльзу, горлопану-показушнику, любителю забрасывать мяч в броске.
– Эй, полегче!
– Сам полегче.
Ноа хотелось драки.
– Какого черта, Бэнкс? Остынь, – и Чарльз передал мяч Филу. – Чувак, это же просто игра.
Ноа хотелось запустить мячом ему в лицо, но он отошел в сторону и сделал вдох.
– Просто передавай мячик.
Чарльз передал, и Ноа, поднырнув, обогнул его и бросил мяч с трехочковой линии.
– Оооо, гляньте-ка, кто пришел поиграть!
Фил подкинул мяч Стюарту, а тот передал обратно Ноа.
– Типа того, – сказал он, делая еще один бросок, и промахнулся.
Стоило закрыть глаза, и Ноа видел перед собой Уайатта, раскинувшего руки, словно крылья. Парню так хотелось стать невесомым. До чего же больно, наверное, когда поезд размазывает тебя по рельсам. Словно в мясорубку попасть.
На мгновение любимый брат оказывался рядом, а потом вновь исчезал, и, что бы Ноа ни делал, сколько бы игр ни сыграл, как бы ни пытался забыться работой и ни злился на родителей, как бы ни наказывал себя, это не меняло ничего. Уайатт, его брат, который был для него якорем в жизни, ее смыслом, покончил с собой и не мог вернуться.
Ноа
