Проект - Кортни Саммерс

В комнате воцаряется тишина, и Лев выделяет взглядом каждого из присутствующих. Что он видит в них? Так же уверен в них, как и раньше, или отмечает теперь лишь возможность нового предательства? Со своего места Би ясно читает затаенную в его глазах боль. Так много отдать и получить отданным по лицу!

– Я хочу поговорить с вами о рае, – произносит Лев.

Би прикрывает глаза.

– Рай, – продолжает он, и его голос омывает ее, – не место, куда вы попадете. Это место, которое я ношу в себе. Бог вверил мне этот дар. И пока вы рядом со мной, пока вы живете в вере, вы все владеете ключами от Царства Небесного. Его стены защитят вас. Но эти стены укрепит ваша вера.

Би распахивает веки.

– Предательство этой веры, – говорит Лев, медленно обходя их, – ослабляет эти стены. Мир за Проектом «Единство» прогнил. Ты с этим согласен, Фостер?

– Да, – отзывается тот.

– Мир снаружи настолько погряз в грехах, что в нас уже при рождении больше грешности, нежели благодати Божьей. Но вам – всем вам – она возвращена. Вы приняли дар искупления. – Лев распахивает руки. – Вы были наставлены на истинный путь.

– Аминь, – выдыхает Би.

– Аминь, – вторят ей остальные.

– Мы предлагаем спасение тем храбрецам, кто ищет его, – продолжает Лев. – Когда никто больше не изъявит желания обрести свое место рядом с нами, мы закроем наши двери. Не забывайте свой обет: мир падет вокруг нас, но мы уцелеем, ибо не случится зла под моими крылами. И когда мир рухнет, когда неверующие сгорят, останется лишь наш рай. Это мой обет вам.

Порой Би кажется, что она уже в раю, но, когда Лев говорит так, она понимает, что ошибается. Если сегодня она счастлива, то завтра будет блаженствовать.

И Лев приведет их в это завтра.

– Но можно встать на путь искупления, а можно и свернуть с него, – замечает Лев. – И то, что вы сейчас здесь, в Проекте, не означает, что вы невосприимчивы к греховным страстям и порокам: вещизму, гордыне, зависти, жадности и сомнениям. Вы должны быть – обязаны быть – сильнее их, поскольку ваша слабость станет нашей слабостью и ваша порочность затронет нас и подвергнет наш рай опасности. Я этого не допущу! Я делаю все возможное и невозможное, чтобы взять вас с собой. И я должен вам кое-что сказать: Роб Эллис оказался слаб, и его слабость вредила нам. Я разглядел ее в нем, увидел угрозу нашей работе и нашему совместному будущему и попросил его уйти. Он более не член Проекта «Единство». И вы все снова в полной безопасности.

Известие шокирующей волной проходится по собравшимся. Роб ушел. Одним своим присутствием он подрывал их работу. Как близки они были к тому, чтобы потерять все построенное? Би рассматривает потрясенные лица, отражающие одинаковые чувства. Где-то в самой глубине – мысли о предательстве. На поверхности – ярость. И ощутимое чувство облегчения.

– Спасибо, – благодарит Фостер с другого конца комнаты.

Би тут же эхом вторит ему, а остальные – ей, и вскоре гостиная заполняется благодарственной песней. Лев сглатывает, явно тронутый их сплоченностью.

– Я должен вам кое в чем признаться, – произносит он, как только все затихают. – Мне не верилось, что я могу потерять веру в наших стенах. Мне казалось: раз Бог наставил вас на этот путь, то вы уже не сойдете с него. Я наивно полагал, что поставленная передо мной задача проста. Мы здесь по собственной воле и потому в любой момент можем утратить виˆдение своей судьбы. Я верую, что Бог послал Роба, чтобы я не расслаблялся. Он напомнил мне о бдительности. И я больше никогда ее не потеряю. Я никогда и ни за что не потеряю даже одного из вас. Если могу спасти вас, то всегда выберу ваше спасение.

Лев надолго прикрывает веки.

Открыв глаза, просит встать.

Часть 3

Январь, 2018

Я слышу лязг и протяжный скрежет мнущегося металла.

От столкновения тело бросает вперед, голова ударяется о руль. Ранний вечер пронзает громкий автомобильный гудок.

Я медленно выпрямляюсь на сиденье, подношу дрожащую руку ко лбу.

На пальцах кровь. Безвольно роняю руку на колени. Лязг и скрежет металла. Все еще ревущий автомобильный гудок.

– Ммм… – вырывается сквозь сжатые губы. Хватаюсь за грудь, нашариваю ремень безопасности, оттягиваю, продолжая издавать странный звук – не то стон, не то зов о помощи. «Бьюик» Пэтти разбит. Я потеряла контроль.

Как это случилось?

Помню противное ощущение внизу живота, когда дорога ушла из-под колес машины.

Лязг и скрежет металла. Удар головой о руль. Гудок – все еще ревущий. Щурясь, смотрю в растрескавшееся лобовое стекло. Капот «Бьюика» смялся о дерево, растущее внизу канавы.

Я подъезжала к перекрестку перед шоссе. Приближалась фура. Тормоза… Дело в них? Или во мне? Гудок обрывается. Открывается дверца машины. Поворачиваю голову.

– Ло! Что случилось, Ло?.. Боже, у тебя идет кровь. Ло, ты слышишь меня?

Лев нагибается ко мне, его кулон поблескивает на свету, и я неосознанно тянусь к нему. Хватаю его и держу. Сознание уплывает.

Как тихо.

– Ммм…

– Ло?

Открываю глаза. Не помню, как закрывала их. Лев касается пальцами моего лба, рассматривает порез. Не знаю, что он там увидел, но, удовлетворившись осмотром, он перемещает руку к моему подбородку, чтобы заставить посмотреть себе в глаза.

– Посмотри на меня, Ло, – просит он.

Я смотрю куда угодно, только не на него.

– Ты пострадала? Что-нибудь болит?

Поднимаю руку ко лбу, но эту рану он уже видел.

– Еще где-нибудь? – Лев оборачивается. – Фостер, я хочу, чтобы ты ее осмотрел.

– Что случилось? – шепчу я. Не могу ни с мыслями собраться, ни восстановить дыхание. Оттягиваю душащий грудь ремень безопасности, желая избавиться от удавки. – Я не знаю, что случилось…

– Ты попала в аварию. Ты…

«Ло. Моя сестра. Тебе тринадцать лет».

Сердце подскакивает к горлу, невозможно дышать. Чьи-то руки расстегивают ремень безопасности. Высвободившись из его силков, я вылезаю из машины и успеваю сделать всего несколько шагов. Ноги отказывают, и я падаю на покрытую снегом землю, хватая ртом воздух. Не могу дышать. Я попала в аварию.

– Кто я? – спрашиваю, сама не зная зачем.

«Ты…»

– Ло.

«Моя сестра. Тебе тринадцать лет».

– Ло, – повторяет Лев.

– Все… погибли…

Лев опускается на колени возле меня, его джинсы темнеют, промокая на снегу. Я стою на коленях на той же земле, моя одежда тоже, должно быть, промокла и, холодная, липнет к коже. Но я ничего не чувствую.

– Кто я? – спрашиваю снова.

– Ло, – отвечает Лев, и я мотаю головой, после чего он уже тверже просит: – Ло, посмотри на меня! Сейчас же.

Лев обхватывает мое лицо ладонями, и по ним текут мои слезы. Он нежно касается моего шрама большим пальцем, и я вдруг снова оказываюсь там: в больнице с ее резким ярко-белым освещением, подростком на больничной койке, с капельницами и аппаратом искусственной вентиляции легких, потрясенная от