Андрей Евдокимов - Австрийская площадь или петербургские игры
Петр отпустил ее руку, встал и подошел к окну.
- Я тебя люблю. Мне почти сорок пять, и я никого так не любил. Только дочку. Ты знаешь, она вчера ночью позвонила, захлебывалась от слез. Они в Вене, живут рядом с садом, и окна выходят на какой-то пруд. Там жили лебеди, даже зимой не улетали. А потом исчезли - оба. Настя их три дня ждала, но они так и не вернулись. Она мне рассказывала и через каждое слово повторяла: "Папочка, папочка, найди лебедей!"
- Когда я была маленькая, мама каждую весну водила меня в Летний сад, встречать лебедей. Я брала с собой хлеб, чтобы их покормить, но никогда не могла добросить - загородка очень далеко от воды...
- Скажи, твоя соседка, Надежда Петровна, никогда не говорила, что встречала меня раньше?
- А где вы могли встретиться? Ты же окончил школу в Сестрорецке, а она всю жизнь проработала здесь, на одном и том же месте.
- Я недавно вспомнил, как Надежда Петровна приходила ко мне в газету. Давно, лет пятнадцать назад. Я ее тогда даже не выслушал, как следует. Она иногда так смотрит, будто помнит, но не хочет сказать.
Петр стоял, упершись лбом в холодное стекло. За окном кромешная тьма, даже не верилось, что наступило утро.
- Гроза будет! - сказал Петр. - Сейчас громыхнет, добро пожаловать!
Ветер подхватил пыль и мусор, закружил их в неожиданно взвившемся смерче. Дохнуло едким зловонием, и тут же в железный карниз раскатисто застучали первые капли холодного ливня.
- Я тебя люблю, у меня никого не осталось, кроме тебя, - тихо повторил Петр.
Часть 2
ВРЕМЯ РЕПТИЛИЙ
2.1. ИГРА ПОШЛА СВОИМ ЧЕРЕДОМ
Нарочный доставил пакет из мэрии как раз в то время, когда в кабинете Рубашкина собралась обычная компания.
- Черт бы их побрал, посидеть не дадут спокойно,- с сожалением поглядев на бутылки финского "Абсолюта" и тарелки с закуской, сказал Чернов.
- Что там? - спросил Петров.
- Что бы там ни было, выпить надо, раз налито, - буркнул Кокосов, дожевывая бутерброд с копченым палтусом.
- Погоди, - сказал Петр, надрезав пакет. Просмотрев бумаги, он тяжело вздохнул: - Бутылки в холодильник, все остальное в сторону! Алексей, срочно звони в типографию - задержка на два часа. Будем переделывать первую полосу. Пришел указ президента о переносе выборов на 19 мая. А ты, Андрей, готовь к печати последние данные социологов.
- Как Собчак, шагает впереди? - ухмыльнулся Петров, помахав переданной ему таблицей.
- Точно! Так и озаглавим: "Собчак шагает впереди!"
- Да ты почитай, что эти придурки пишут: "За Собчака собираются отдать голоса 40 процентов избирателей, за Артемьева - 14, а за твоего Яковлева одна целая и ноль-три сотых! О Беляеве, Болдыреве и Щербакове вообще ни слова, как будто их нет. Я такой галиматьи отродясь не видел. Ты только послушай: "Сегодня реальную конкуренцию Собчаку может составить только лидер петербургского "Яблока", особенно популярного у горожан". Чушь! Гарантирую - Артемьев и полпроцента не получит!
- Подожди, Алексей, - остановил Петр вставшего из-за стола Чернова. Дай типографии задержку на два с половиной часа.
- Зачем зря деньги палить? - удивился тот. - Успеем за два.
- Петров дискутировать хочет. Дадим ему время, а сверх тридцати минут - за его счет.
- Как читатели будут доверять газете, если мы такое вранье печатаем? Ты хочешь подписчиков растерять? - возмутился Петров.
- Ты вчера зарплату получил, и премию вроде бы немалую. Хочешь всех по миру пустить? Тогда печатай правду, как ты ее понимаешь! - потеряв терпение закричал Петр.
- Тяжелый ты человек, Рубашкин, - вставая, сказал Кокосов. - Помнишь, у Андрея Вознесенского: "Есть толь ко брутто-нетто, быть человеком некогда". Про тебя написано!
Когда все вышли, Петр налил полстакана водки и, выпив, набрал телефон Яковлева.
- Указ у меня на столе, завтра утром будет напечатан, - быстро сказал он.
- Предупрежден, значит - вооружен, - засмеялся Яковлев. - А что с моей статьей - затор?
- Давно готова, ждет твоей подписи.
- Ты завтра свободен? Приезжай на Невский, часов в двенадцать. Охране скажешь, что ко мне.
* * *
Субботнее утро было дождливым и холодным. От сырого, колючего ветра не спасала даже кожаная куртка с меховой подкладкой, и Петр облегченно вздохнул, войдя в теплый вестибюль недавно отстроенного бизнес-центра возле Малого концертного зала. Он сказал, куда идет, и один из охранников молча кивнул головой. Поднявшись на третий этаж, Петр оказался в длинном и безлюдном коридоре с одинаковыми дверями. Одна из них в дальнем конце была отворена, и он зашел в маленькую приемную. Никого не было, кроме сидевшего у стены Артемьева.
- А ты-то чего тут делаешь? - удивился Петр.
- Да надо поговорить с Владимиром Анатольевичем, - заметно смутившись, ответил Артемьев, и Петр понял, что он раздосадован их встречей.
"Не хочет, чтобы о его беседе с Яковлевым узнали журналисты", подумал Рубашкин и спросил:
- О чем же говорить, если вы конкуренты?
Артемьев не успел ответить, услышав голоса, из кабинета выглянул Яковлев.
- Извините за задержку: у меня разговор с Беляевым. Потом я приму Петра - минут пять хватит?
- Не знаю, сколько будешь читать.
- Хорошо, посмотрим, - рассеянно улыбнулся Яковлев.
Через некоторое время вышел Беляев. Он выглядел озабоченным и хмурым.
- Ну как, договорились? - спросил его Артемьев.
Покосившись на Петра, Беляев неопределенно пожал плечами и направился к выходу.
- Заходи, Петр, - крикнул Яковлев через полуоткрытую дверь. - Где подписаться - в начале или в конце?
- Где хочешь, - сказал Петр. - Но ты все же прочитай.
Яковлев перелистал страницы и махнул рукой:
- Ты не хуже меня знаешь, что надо. Главное, чтобы статья вышла.
- Не беспокойся, все будет в порядке, обещаю.
- На днях я проведу пресс-конференцию. Можешь дать о ней информацию?
- Смотря, что там будет...
- Щербаков и Артемьев снимают свои кандидатуры, и мы образуем коалицию.
- А Беляев?
- Пока мнется. Видимо, надеется, что выйдет во второй тур. Только, сам понимаешь, никому ни слова.
Петр подумал, что этот неожиданный ход резко меняет предвыборную ситуацию. В одиночку Яковлев значительно уступал Собчаку и Болдыреву, но союз со Щербаковым и Артемьевым давал весомые шансы победить в первом туре.
- Удивлен? - спросил Яковлев.
- Собчак будет в шоке. Он до сих пор не считает тебя серьезным соперником.
- Так это нам на руку, - загадочно улыбнулся Яковлев, - чем позже разберется, тем лучше.
- Я напечатаю отчет о пресс-конференции. Напечатаю, чего бы это ни стоило.
- Не боишься, что тебя тут же уберут?
-Надеюсь, до этого не дойдет. Ефремов не вернется раньше конца мая, а заменить меня другим - скандал. Вряд ли Прохоров захочет накалять обстановку.
Яковлев крепко пожал Петру руку и ничего не сказал. Все было понятно без слов.
Выходя, Петр столкнулся с Артемьевым. Тот, видимо, не усидел на месте и ждал под дверью.
"Неужели подслушивал? - подумал Петр. - Не может быть".
Застегивая куртку, Рубашкин вдруг почувствовал, что в приемной кто-то есть. Оглянувшись, увидел Кошелева. Тот, ссутулившись, сидел в самом углу и был почти незаметен.
"А этому что здесь надо?"
- Здравствуйте, Петр Андреевич, - первым заговорил Кошелев. - Вот уж кого не ожидал здесь встретить, так это вас.
- Почему?
- Всем известно, что вы из другой команды.
- Я не из команды, я сам по себе, - сказал Петр, и на душе стало горько от одиночества и неприкаянности.
- Так не бывает, - приветливо улыбаясь, возразил Кошелев. - Мы все из какой-то команды. Один из той, другой - из этой. Меняется время, и люди меняются. Вот вам живой пример: иду я на Пасху в церковь по улице Куйбышева, а навстречу Юрий Филиппович, бывший первый секретарь обкома партии. Расцеловались, как положено, "Христос воскресе!". Поговорили о демократии, о том, что нужно развивать инициативу, цивилизованные рыночные отношения. Да, люди меняются, а команда остается. Как дворяне в прежнее время - их с детства в полк записывали и до самой смерти. И мы с вами так же. Помните, я в кафе говорил, что вы еще измените мнение, что в конце концов мы подружимся.
- Вас снова уволили? - спросил Петр. Разговор был ему неприятен, и он хотел уйти, но Кошелев держал его за рукав, как бы дружелюбно, но крепко.
- Да, я снова безработный, - беззаботно ухмыльнулся Кошелев. - Однако ж вам работы прибавлю. У меня есть для вашего пера интересный сюжет. Вы не поверите, об Австрийской площади! Расскажу все, с документами и коммен аты1.
Беляев остановился; было слышно, как булькает вода, которую он наливал в стакан. Спустя полминуты зал загудел: говорили все сразу, а несколько человек, перекрикивая друг друга, диктовали сообщения в свои редакции по сотовым телефонам.
- Какую недвижимость купили Путин и Собчак во Франции? - первый вопрос задал корреспондент "Вечерки" Михаил Кореневский. Он, как всегда, выглядел сонным, но Петр знал, что это впечатление обманчиво. Кореневский когда-то был чемпионом СССР по стоклеточным шашкам и умел точно оценивать ситуацию. Он писал о политике холодно и лаконично, а его политические прогнозы отличались безупречной логикой.
