Светлана Алешина - Папарацци (сборник)
В этот момент в моем мозгу что-то щелкнуло: я сразу вспомнила аналогичную соломинку, которую видела сегодня в руках Риммы Михайловны. Пакетик сока, который выпила Ирка, был маленький, соответственно маленькой была и соломинка. Но меня поразило другое: я точно помню, что соломинка, которую держала в руках директриса, была еще короче. Секунду-другую я соображала, для чего ей понадобилась такая короткая соломинка – ведь пить через нее сок неудобно.
Ответ пришел сам собой. Я вспомнила сцену, описанную в детективе Марины Серовой: молодой человек, засунув конец соломинки в нос, склоняется над полированным столиком и начинает всасывать через соломинку аккуратно рассыпанный тонким слоем на полированной поверхности белый порошок. Таким образом потребляется один из самых известных наркотиков в мире – кокаин.
– Да она наркоманка! – удивленная своим открытием, воскликнула я вслух.
Ирка непонимающе уставилась на меня встревоженным взглядом и спросила:
– Кто?
Я, уже опомнившись и придя в себя, смущенно посмотрела на Ирку и ответила:
– Да так, вспомнила один сюжет из книги.
Ирка посмотрела на меня уже скептически.
– Ой, мать, не нравишься ты мне. По-моему, тебе надо бросать читать детективы, иначе ты скоро среди ночи будешь вскакивать и орать благим матом, что кого-то зарезали. Читай лучше про любовь.
– Ты имеешь в виду эти слащавые любовные романы, наполовину состоящие из описания сексуальных сцен, а наполовину из бессвязного сентиментального трепа между ними?
– Почему это бессвязного, очень даже связного, – возмутилась Ирка, которая только эти романы и читала. – И ничего не сентиментального, просто люди влюблены друг в друга. А чтение эротических сцен благоприятно сказывается на нервной системе. Во всяком случае, это интереснее, чем всякие ужасы и стрельба с участием этих бешеных баб, про которых ты читаешь.
– Ладно, – сказала я, – у каждого свои вкусы.
Поскольку мыть посуду должна была Ирка, я поблагодарила себя за вкусный ужин и отправилась в свою комнату. Вынув пленку из фотоаппарата, я зарядила в него новую и на всякий случай сменила объектив на более мощный. Упаковав фотоаппарат в специальную кожаную сумку, я решила, что пора спать, поскольку завтрашний день может принести массу сюрпризов и потребовать больших затрат физической энергии.
Глава пятая
Следующий день, в общем, не обманул моих ожиданий и во многом явился переломным в этом деле. Он был тяжелым и бесконечно долгим и вполне мог послужить основой для какого-нибудь детектива, поскольку в нем было почти все, что присуще этому жанру.
И начинался он, как это часто бывает в детективах, обыденно и спокойно. Утром я встала пораньше, не дожидаясь Ирки, корчившей себе рожи в ванной перед зеркалом, пожарила себе и ей яичницу с ветчиной и помидорами и, скоренько натянув на себя джинсы и футболку, стала оперативно краситься у зеркала в прихожей.
Я уже наложила тушь на ресницы и докрашивала губы, когда вышедшая из ванны Ирка с удивлением спросила:
– Куда это ты в такую рань?
– Ирочка, солнышко, – затараторила я, – предлагаю тебе утренний обмен: там на плите пожаренная, как ты любишь, яичница. Помой за меня посуду, пожалуйста.
– А ты что, очень спешишь? – подозрительно спросила Ирка.
– Да, в девять за мной заедут.
У Ирки стало такое лицо, как будто я совершила страшное предательство. Как – за мной кто-то по утрам заезжает, а она ничего об этом не знает? Ирка, обиженно поджав губы, развернулась и отправилась в кухню. Даже ее походка выражала кровную обиду.
– Пожалуйста, – бросила она на ходу. – Мне не сложно, я помою, я и обед сготовлю. – И, обернувшись на пороге кухни, она добавила: – Но иногда можно и объяснить своей подруге, куда ты собираешься и кто это за тобой заезжает с утра пораньше?
Я глянула на наручные часы: было без пяти девять.
– Ирочка, у меня совершенно нет времени. Я тебе вечером все объясню, – сказала я, натягивая кроссовки. – Я просто сегодня решила пофотографировать на природе и один добрый человек взялся меня подвезти.
– Добрый человек, – саркастически повторила Ирка. – Ты хоть презервативы-то не забыла, юная натуралистка?
Я схватила сумку с фотоаппаратом и, в сердцах вскинув ее на плечо, буркнула:
– У тебя только одно на уме.
– Я неизвестно с кем на машине по лесам не шастаю, – крикнула она мне вдогонку, когда я уже выходила из квартиры.
Выйдя из подъезда, я увидела, что моя гвардия уже в сборе. Оба бойца лучезарно улыбались. Машина была помыта. День был солнечный. Ирка на балконе наверняка с завистью смотрела, как я сажусь в автомобиль вместе с молодыми людьми.
«Эх, еще тачку бы покруче, – подумала я, уже сидя в машине, – тогда бы был полный апофеоз».
Петр повернул ключ зажигания, машина крякнула, затем затарахтела и наконец завелась. Петр выехал со двора и спросил:
– Куда едем?
– В городскую милицию, – ответила я.
– Сдаваться? – усмехнулся он.
– Нет, пока еще рано, – серьезно сказала я. – Попробуем выяснить, что представляет собой наш вчерашний лысый незнакомец.
– А, ну-ну, – протянул Петр.
По дороге я спросила у Артема:
– Ну как тебе спалось дома в кровати? После лавки не слишком ли мягко было, да и душно, наверно? Небось ворочался всю ночь?
– Издевайся, издевайся, – хмуро посмотрел на меня Артем. – Я уж вчера от папаши наслушался, на неделю вперед хватит.
– Что, студент, папашка за уши оттаскал и в угол поставил? – не мог не съязвить в адрес Артема Петр.
– Его папа в угол не ставит. Его папа сразу в КПЗ может посадить.
– Не понял, – Петр удивленно посмотрел на меня.
– А ты не знаешь? – сказала я. – Папа у нашего Темочки районный прокурор.
Петр аж притормозил от неожиданности.
– Да ну, – удивился он, взглянув на Артема в зеркало заднего вида, и посетовал: – А я ему вчера чуть по башке не дал!
В душе я надеялась, что, выдав Петру эту информацию, несколько поуменьшу его агрессию в отношении Артема.
Мы подъехали к зданию ГУВД, я вышла из машины и, войдя в управление, поднялась на третий этаж. Капитан Маслаков, сорокалетний мужчина с пышными рыжими усами и веселым взглядом, был на месте и, увидев меня, очень обрадовался.
– Олечка, зайка моя длинноногая, неужто ты? Небось за информацией для своей малотиражки?
– Ага, – кивнула я. – За информацией, но только на сей раз для себя лично.
– Для себя лично? – переспросил капитан.
Он состроил серьезнейшую физиономию, взял со стола фуражку и водрузил ее на голову. Сурово посмотрел на меня и отчеканил:
– Олечка, да я в лепешку расшибусь, я задницу порву на британский флаг, но твою личную просьбу уважу.
– Это с вашей-то сидячей работой остаться без задницы, – пошутила я в ответ на ерничество капитана. – К тому же просьба у меня маленькая, таких жертв не требующая.
– Какая? – оживился Маслаков. – Я к твоим услугам!
– Человека найти надо по номеру его машины, причем неполному.
Маслаков прекратил ломать комедию, снял фуражку, положил ее на стол и, тяжело вздохнув, сказал:
– Эх, Олечка, ну ты же знаешь, что такие сведения просто так посторонним людям не даются.
– Ну пожалуйста, – заканючила я, – мне очень надо. В конце концов, я же не посторонняя. Это моя личная просьба.
– Это я уже понял, – сказал капитан, подкручивая ус. – Зачем он тебе?
– Да, понимаете, он меня подвозил недавно, – сказала я. – Мы с ним разговорились.
– Да? – снова оживился Маслаков. – Ну-ну, рассказывай, что там у вас дальше было?
– Да ничего особенного, – разочаровала я его. – Я вышла из машины и забыла сумочку. А в сумочке этой были важные для меня фотопленки. Ну и денег немного.
– Что же это за фотопленки такие, – хитро улыбаясь, спросил капитан, – что ты их через милицию ищешь?
– Да ничего особенного, – сказала я. – Так, просто личные снимки.
– Да уж, – скептически прищурился капитан. – Смотри, лапонька, доснимаешься ты.
– Дофотографируешься, – поправила я.
– Я и говорю, – сказал он. – Ладно, давай свои координаты извозчика, пока он твои пленки не проявил или не выкинул.
Я протянула ему листочек, где были записаны цифры номера, марка и цвет автомобиля.
– И это все? – спросил капитан.
– Да, все, что удалось запомнить.
– Ладно, – проговорил капитан, – зайди завтра или позвони. Может, что-нибудь и будет известно.
– А сейчас нельзя? – спросила я.
– Сейчас мне некогда, – ответил он. – У меня сегодня планерка в областном УВД.
Я подумала, что завтра будет еще не поздно, и с деланным тяжелым вздохом сказала:
– Ну ладно, спасибо и на этом.
Попрощавшись с капитаном Маслаковым, я вернулась к ожидающим меня сподвижникам и, усевшись в автомобиль, бодрым голосом произнесла:
– Ну что, мальчики, поехали в брачное агентство.
К некоторому своему удивлению, я обнаружила, что мне стала нравиться моя нынешняя руководящая и направляющая роль. Я вошла во вкус детективной работы, тем более что пока от меня ничего особенного не требовалось и никаких ситуаций, сулящих неожиданности и опасности, на горизонте не виделось. Мои же, если можно так выразиться, сослуживцы – один по доброй воле, другой по обязанности – были весьма исполнительными молодыми людьми и особых хлопот мне не доставляли, если не собачились друг с другом.
