Миньон Эберхарт - Белый какаду
– Мать мисс Телли рассказала нам кое-что о необычных условиях, при которых мисс Телли должна получить наследство. Она сообщила нам это по секрету, в надежде, что мы окажем мисс Телли всяческую помощь. Она не имела других друзей.
Слова "других друзей" прозвучали мило, без умышленного подчеркивания, но тем не менее они полностью сохранили свое значение.
– Надеюсь, мне незачем уверять вас, что мы никому об этом не сказали. Есть опасения, что существует заговор, имеющий целью захват ее наследства. Но если он возник, то отнюдь не из-за того, что мы открыли кому-нибудь секрет, который доверила нам ее умирающая мать. Мы даже хранили его в тайне от мисс Телли. Мы понимали, что это деликатное дело и что оно таит опасности.
Она помолчала, затем неуверенно прибавила:
– Однако нам и в голову не приходило, что опасность может быть так велика. И у нас были связаны руки.
Убедительно, честно и обстоятельно.
Но мое растущее мнение о драгоценной паре тотчас дало большую трещину и рассыпалось. Уж слишком безукоризненным, честным и обстоятельным было это объяснение. В глазах мадам Греты было слишком много настороженности, и не случайно они сверкнули, встретившись со взглядом Френсиса. Казалось, она была готова выпустить когти и все ее мышцы напряглись перед решительным прыжком. Посмотрев на лицо Марка, я проникся прежними подозрениями, так как у него был глупый взгляд, в котором смешались чувства неловкости и страха. Они исчезали по мере того, как его супруга, обладавшая большей живостью ума, произносила свою речь. Он напоминал лодочника, который слишком поздно заметил, что летит прямо на скалу, и в самое последнее мгновение чей-то сильный взмах весла избавил его от гибели.
– Конечно, конечно, – сказал Френсис Телли, будто это не имело ни малейшего значения. Интересно, мог ли он так небрежно говорить, если бы пережил вместе с нами все это? Думаю, что нет. Я также подумал, что Ловсхаймы поступили бы по-другому, если бы были честными.
– Дело в том, что бумаги, находившиеся в вашем сейфе, совсем не нужны, – продолжал непринужденно Френсис. – У моей сестры есть простое средство доказать свою личность. Я полагаю, что она сейчас им воспользуется, чтобы покончить со всей этой неопределенностью.
– Я положу свой сувенир рядом с вашим, – приветливо сказала Сю.
Френсис резко повернулся и посмотрел на нее. Даже Лорн, который в критические минуты каким-то таинственным образом всегда оказывался поблизости, почувствовал что-то особое в ее голосе. Я заметил его пристальный пытливый взгляд, и мне стало интересно, что он думал. В Лорне было что-то странное, какая-то непонятная перемена. Она появилась с приездом Френсиса Телли. Трудно было сказать, в чем она проявлялась, может быть, в настороженности. Неизвестна была и причина этой перемены, не являлась ли она результатом каких-то полученных им сведений?
– Что вы хотите этим сказать? Голос Френсиса немного повысился.
– Только то, что сказала, – ответила Сю все еще приветливым тоном. Лицо Френсиса постепенно стало омрачаться.
– Но, моя дорогая девочка, ведь вам, а не мне нужно удостоверить свою личность. Вам не кажется, что вы путаете обстоятельства? – сказал Френсис.
– Нет, – ответила спокойно Сю. Как это ни странно, но в ее взгляде, брошенном на меня, вспыхнули веселые огоньки. Я с интересом отметил, что лицо Френсиса стало куда менее ласковым и кротким. Что-то он скажет? Как поступит? Он метнул взгляд в сторону мадам Греты, которая наблюдала происходившее своими кошачьими глазами, и сказал:
– Вы забываете, что я единственный арбитр в этом деле. И во всяком случае, сестра, нам лучше продолжить разговор в более интимной обстановке. Может быть, мы...
Он направился в приемную, и Сю покорно последовала за ним, успев, однако, взглянуть на меня. Я поборол желание напомнить ему, что он только что рассказывал о своих личных делах, даже не спросив, желаем ли мы в них вникать.
Грета тоже удалилась, резко сказав что-то Ловсхайму. Он ушел за ней, а Лорн, вопросительно взглянув на Френсиса, остался со мной. Некоторое время мы молчали, углубленные в свои мысли.
– Хорошо, – сказал я, зайдя в тупик в своих рассуждениях.
– По-моему, даже очень хорошо, – ответил Лорн ворчливым тоном. – Куда уж лучше!
Он внимательно следил за дверью приемной. Я спросил напрямик:
– Послушайте, Лорн, мне кажется, что вам известно об этом деле гораздо больше, чем вы говорили. Правда ли это?
Его подбородок скрылся в воротнике пальто, которое он не снимал из-за холода в отеле. Он неуклюже съежился на своем стуле, казался вялым и вообще приобрел какой-то невзрачный вид.
– И да, и нет, – ответил он. – Если я кое-что знаю, то не хочу преждевременно говорить об этом.
Он посмотрел на меня, но в его темных глазах я ничего не смог прочитать.
– Вы хотите сказать, что это меня не касается и мне следует заняться своими делами?
– Не совсем так, – сказал он со странной горячностью. – Но для вас, действительно, было бы лучше так поступить.
И даже не взглянув на меня, он добавил:
– Кажется, я не нужен мистеру Телли. Я лучше пойду и взгляну на этот сейф, который был так вовремя ограблен.
– Подождите, – поспешно сказал я. – Я нашел связь между Стравским и Ловсхаймом.
– Что?!
На этот раз мне удалось завладеть его вниманием. Находясь с ним, я всегда чувствовал, что он терпит меня, даже порой пытается меня успокоить, но никогда он не придавал значения моим рассуждениям. Однако на этот раз я заинтересовал его.
– Эта связь может выдержать критику полиции? – сразу спросил он.
– Возможно, что нет, – ответил я, мгновенно теряя большую часть его заинтересованности.
– Что же это? – несколько вяло осведомился он.
– В день моего приезда еще кто-то прибыл в отель, зарегистрировался в журнале после меня, и ему отвели комнату. Затем этот человек исчез. Даже его имя было изъято из регистрационного журнала. Кто был этот человек, если не Стравский?
– Откуда вам это известно?
На этот раз его скептицизм не поколебал моей убежденности.
– Это мое логическое заключение.
– Ах так! А из чего вы вывели свое логическое заключение?
Я коротко рассказал ему о кляксе и полотенцах, продолжая следить за дверью и прислушиваться. Когда я кончил, казалось, что история эта произвела на него впечатление, хотя он сразу указал мне, что мои предположения основаны лишь на исчезнувшей чернильной кляксе и нескольких словах Марселя об использованных полотенцах в комнате, которую все считали никем не занятой.
– Но все это согласуется с фактами, – упрямо сказал я.
– Нет, – грустно возразил он, – не согласуется. Это совсем не убедительно, но дает направление для расследования.
– Ну, значит, все же принесет вам некоторую пользу, – сказал я. – Надеюсь, вы согласитесь, что нуждаетесь в новых направлениях для своих расследований. Он не рассердился, но сразу остудил мой пыл.
– Вы считаете, что я проваливаю это дело, мистер Сандин? Полагаю, вам так кажется. Что ж, я не в претензии. Я уверен, что кажусь некомпетентным и мямлей. Но на деле я работаю не покладая рук, И результаты могут удивить вас.
– Я надеюсь, что так и будет, – сказал я, все еще расстроенный. – И я хочу сказать вам одну вещь, которую, надеюсь, вы оцените больше каких-либо перлов мудрости и проницательности.
Быстрым движением я вынул изо рта сигарету и встал.
– Дело в том, что мисс Телли и теперь в опасности. Мы знаем, она своевольна. Она может отказаться показать брату сувенир, пока он не покажет ей свой. Возможно, они оба боятся ловушки, и переговоры могут зайти в тупик или затянуться. И пока Френсис Телли не признает ее своей сестрой, она будет находиться в большей опасности, чем когда-либо. Приезд ее брата может форсировать события. Надеюсь, вы не забудете об этом?
Лорн тоже поднялся. Он посмотрел на меня странным, долгим взглядом.
– Не беспокойтесь, Сандин. Я буду помнить об этом. Его слова не принесли мне полного удовлетворения.
И в этот момент он свалил мне на голову новые раскаленные угли.
– Я вынужден вас предостеречь, Сандин, чтобы вы были... чрезвычайно осмотрительны в своем поведении.
Я был поражен скрытой значительностью его слов. У меня было такое ощущение, которое может появиться, когда, проходя по густому лесу, видишь, что кустарник тихо шевелится от того, что кто-то невидимый крадется рядом с тобой. В таких случаях всегда охватывает примитивный ужас, я ощутил его тогда, глядя на Лорна и слушая его слова.
– В чем дело? Что вы хотите сказать?
– Я не собирался говорить вам. Я объяснял полицейским, что вы делали сегодня утром перед тем, как открыли ставни в Белой гостиной. Но меня не слушали. Не уходите из отеля сегодня вечером, мистер Сандин, и не совершайте подозрительных поступков. В этом для вас может быть вопрос жизни.
– Скажите, ради Бога, что это значит?
