Уилл Мюррей - Ярость небес
- Похоже, у меня нет выбора, - дрогнувшим голосом после долгой паузы произнес Анри.
- Иначе говоря, вы высылаете мне доверенность?
- Да. А сейчас... простите, я нехорошо себя чувствую...
- В таком случае не смею задерживать вас. Всегда к вашим услугам.
Это случилось всего несколько дней назад. Но с тех пор он потерял сон, и старость, о которой благодаря работе он долгое время успешно забывал, взяла его костлявой рукой за горло.
Через час прибудет колонна огромных грузовиков. Его паровозы - его детей - погрузят и отвезут в Марсель, в порт, откуда они разъедутся поодиночке в неведомые страны. Куда - Анри не спросил ни разу. Об этом ему не хотелось знать.
Низко опустив седую голову, он в последний раз вошел в кабину "Де Гленна" и, взявшись за деревянную рукоять рычага, выглянул в окно. Память сразу унесла его в старые добрые времена, и обрезок рельсов под колесами "Де Гленна" превратился в стальные пути линии Париж - Лион, грузовики впереди - в величественное здание вокзала, а из трубы будто снова вырвался веселый дымок безвозвратно ушедших дней его молодости...
Ветерок с востока, ворвавшись в кабину, взъерошил седые волосы Анри.
Хищная улыбка не сходила с лица полковника Интифады, жадно просматривавшего первые полосы газет. Заголовки кричали: "Бойня в Нью-Йорке!"
- Вот. Об этом я и мечтал, - приговаривал он, похлопывая газетой по столешнице из черного дерева.
Петр Колдунов молчал. Думать о тысяче невинно погибших душ становилось все труднее. Не думать о них он не мог. Жертв могло быть больше, гораздо больше, но он сумел дотянуть до субботы, когда в офисах разрушенных зданий было гораздо меньше народа, чем в будние дни.
- Иными словами, товарищ полковник удовлетворен работой ускорителя? с оттенком сарказма в голосе спросил Колдунов.
- Разумеется! Конечно, я бы с большим удовольствием не оставил камня на камне от Белого дома, но это, в общем, тоже сойдет.
- В таком случае, если ваша цель уже достигнута, мы можем начать постепенный демонтаж установки?
- Демонтаж?! Я сказал, что доволен, но не говорил, что прекращаю испытания! Мы нанесли первый серьезный удар. В последующие несколько недель их мощь будет увеличена!
Подавив гримасу, Колдунов хотел было что-то сказать, но в этот момент на столе полковника зазвонил телефон.
- Кто там, чтоб вас?! Я же велел не беспокоить меня... О, разумеется, разумеется. Всегда. Немедленно соединяйте.
К удивлению Колдунова, хищное выражение исчезло с лица полковника Интифады, уступив место чему-то напоминавшему умиление. На губах вождя лобинийской революции появилась довольная улыбка. Колдунов заподозрил было, что полковник ожидает звонка любовницы, но, припомнив оперативную информацию, отмел эту догадку. По данным КГБ, в приступах любовной горячки полковник Интифада отправлялся в пустыню, где ловил и насиловал диких коз. Это было, очевидно, наследственное: отец полковника был пастухом-бедуином. Кроме того, полковник именовал собеседника просто "друг".
- Отлично, друг мой. Сколько, вы говорите? О, разумеется. Что?! Но это же гораздо больше того, что вы запрашивали. Мне наплевать, музейные это экспонаты или... Я не собиратель древностей! Да, я понимаю, трудности есть. Но мое условие - чтобы о заказчике никто не знал. Говорите, можете доставить еще? Отлично, трех пока будет достаточно. Да, я заплачу на ваших условиях, но только потому, что меня поджимает время. Да, благодарю вас. На ваш счет - и немедленно, как договорились.
Когда полковник Интифада повесил трубку, на его лице не осталось и следа прежнего умиления.
- Нам доставлены еще три... орудия мести. Они прибудут в столицу сегодня днем.
Колдунов кивнул.
- Но на подготовку ускорителя потребуется время.
- Я терпелив.
"С каких это пор?" - вертелось на языке у Колдунова, но, сочтя за лучшее сдержать шпильку, вслух он сказал:
- Я уже несколько дней не могу связаться с начальством. Мне необходимо сделать это сейчас.
- Это невозможно, - отрезал полковник. - При последнем запуске была прервана подача энергии на международную линию в нашей столице.
- Но вы только что пользовались ею.
- Я сам сказал вам об этом? - полковник Интифада холодно взглянул на ученого.
- Нет, но я слышал, что вы договаривались о поставках паровозов из-за рубежа.
- Хм... Когда линию починят, можете звонить сколько вам заблагорассудится.
Ах ты ублюдок, - устало подумал Колдунов. Но спорить сил уже не было.
В этот момент вошедший курьер с поклоном потянул полковнику очередную газету.
Взглянув на нее, полковник Интифада неожиданно затрясся от гнева. На щелчок пальцами в кабинет вбежали двое в зеленых мундирах.
Полковник указал на перепуганного курьера.
- Немедленно прикончить его!
Отчаянно упиравшегося курьера выволокли за дверь. Хлопнул выстрел, чавкнули двери лифта. Колдунов понял, что личный мусоропровод полковника только что принял очередную жертву.
- Вы видели?! - грохотал полковник. - Эти мерзавцы в Америке утверждают, что на Манхэттене случилась утечка газа! И только из-за этого там произошел взрыв!
- Им же нужно успокоить народ. Вот они и сочинили эту историю.
- Но мне нужно, чтобы мир знал - это был акт возмездия!
- Вы же не можете утверждать такое всерьез. - Колдунов пожал плечами. - Если только американцы узнают, кто именно пытался отомстить им подобным образом, Лобиния будет немедленно стерта с лица земли.
- Тогда они должны подозревать! Предполагать! Догадываться! Вспомнить бомбежку Даполи, шайтан их забери! Я не собираюсь предоставлять им улики! Я только хочу, чтобы их толстобрюхие лидеры ворочались по ночам от стыда и страха!
- Но лидеры, отдавшие приказ о бомбежке Даполи, уже давно ушли со своих постов.
- Мне наплевать! - заорал полковник. - Немедленно снаряжайте орудие! Оно должно быть готово, как только пар... орудия возмездия прибудут сюда! Мой гнев обрушится на Америку с такой силой, что им останется только молиться своему Богу и просить о помиловании!
- Есть, товарищ полковник, - устало ответил Колдунов.
Выходя из кабинета полковника, он думал только об одном: наверняка есть какой-то способ укротить этого маньяка. Еще несколько запусков - и американцы ответят, но Лобинию они будут рассматривать в качестве мишени в последнюю очередь.
А первый их удар будет по матушке-России.
Когда за Колдуновым закрылась зеленая дверь, полковник Интифада снова поднял трубку телефона. Набрав номер своего загадочного друга, он уверил его, что за ценой он отныне стоять не намерен. Он купит любой паровоз будь то музейный экспонат или куча металлолома.
Стоя на площадке перед лифтом, Колдунов все слышал.
И содрогнулся.
Глава 22
Выйдя из сутолоки цюрихского аэропорта "Клотен", Римо и Чиун сразу наткнулись на длинную вереницу темно-голубых "вольво", украшенных белыми буквами "такси". На козырьке ветрового стекла передней машины красовалась надпись "Im Dienst". Римо спросил Чиуна, что бы это могло значить "свободно" или, наоборот, "занято"?
- А я тут при чем? - сварливо осведомился Чиун. Римо обреченно вздохнул. Из всех барьеров, которые Мастеру Синанджу пришлось преодолевать на своем веку, языковой, как видно, оказался самым тяжелым.
- Как "при чем"? - тем не менее деланно удивился Римо. - Ты же сам утверждал как-то, что говоришь на всех известных языках.
- Говорю.
- Ну так что означает это "Im Dienst"?
- Понятия не имею. Я говорю только на языках, известных Дому Синанджу.
- Ладно, обойдемся. - Римо поднял руку и призывно помахал ею.
Голубая "вольво" тотчас же оказалась рядом. Римо открыл дверь, и Чиун, подобрав полы кимоно, залез внутрь, на заднее сиденье. Римо уселся на переднее, с грехом пополам назвал адрес, шофер кивнул, и машина резво тронулась.
- Странно, что ты не говоришь по-швейцарски, папочка, - продолжал втихомолку измываться Римо. - Швейцария вроде бы не такая уж и провинция.
- Для Синанджу это даже хуже, чем провинция. Ты когда-нибудь слышал о политической... как вы это называете... нестабильности в этой стране?
- Нет. По-моему, она и во время второй мировой оставалась нейтральной.
- Вот-вот. Швейцарцы очень любят свои деньги. И пойдут на мировую с кем угодно, лишь бы не потратить лишний... как его... сантим.
- А-а. Теперь понимаю.
- Вот и не спрашивай меня о смысле этих странных слов, ибо ни разу в Дом Синанджу не присылали гонцов швейцарские властители... - ударился было в воспоминания Чиун, и Римо, чтобы отвлечь старика, примирительно поднял руку.
- Понял, понял, папочка. Раз не присылали гонцов, значит, и страны такой нет. Кроме того, я, по-моему, догадался сам: "Im Dienst" означает "на дежурстве".
- Тебе помогли.
- Кто же это мне помог?
- Водитель этой недостойной повозки. Он подъехал, едва ты взмахнул рукой.
- Вот потому я и догадался. Если не веришь, сам спроси у водителя.
Римо уже поднял руку, чтобы тронуть таксиста за плечо, но Чиун остановил его.
