Владимир Капитонов - Подранок - ответный удар (Бумеранг - 2)
"Додж" въехал в ворота центрального офиса охранной фирмы "Беркут". Прежде чем выйти из машины Василий Степанович ещё раз предупредил своих телохранителей:
- Хоть слово по этому случаю промолвите - бошки всем отстрелю! Мог бы и не повторяться.
Убийство Кирилла Андреевича Бронского умело списали на залётных бандитов. Правоохранительные органы немедля начали кропотливую, но, увы, бесполезную розыскную работу в этом направлении, холодные тела авторитета и его "отбойщиков" приводили в порядок гримёры судебно-медицинского бюро, а Василий Степанович втихаря смывал неприятный осадок на душе терпким коньяком. Хотя, мочилово авторитета, по прикидкам Стрельцова, уже никак и не могло повлиять на его будущее, но всё одно ему было не по себе.
Глава 24.
Слух о дерзкой беспредельщине мгновенно облетел весь город. И сотрудники похоронного агентства "В последний путь" были не последними, чьих ушей он коснулся. Пухляков вызвался бесплатно обеспечить покойных их последним жильём, а сооружать всё это великолепие пришлось Стасу Громову. Услышав о гибели Барона и его телохранителей, он мгновенно догадался, что "гастролёрами" здесь и не пахнет. Убийца был хорошо ему известен. От догадки взмокла спина, и кровь в жилах заледенела. "Кажется, конец мой совсем близок, - невесело размышлял он, венчая шикарный гроб для Барона разного рода прибамбасами. - Теперь остаётся ждать людей Васьки.... Да, несправедливая штука жизнь..."
Похороны авторитета и его свиты состоялись на третий день. Пухляков и Антонина Исааковна просто не могли не принять участия в церемонии, и в одиннадцать дня отправились на кладбище. Тита и братья Салкины то ли в помин, то ли по какому другому поводу нализались до поросячьего визга. Не мог спокойно сидеть и Стас. Спустя какое-то время он подался на городское кладбище. Влез на самую макушку старого тополя по соседству с забором кладбища и вёл оттуда наблюдение. Место он выбрал отличное. Отсюда, почти с пятнадцати метровой высоты были хорошо видны и входные ворота и несколько свежевырытых могил. И даже братве, обыскивающей прилегающие территории кладбища в целях предотвращения неприятных сюрпризов, в голову не приходило искать кого-то на дереве.
Где-то в районе половины первого дня к воротам кладбища съехались не меньше полусотни дорогих иномарок. На похороны авторитета собралось более трёх сотен разночинного уголовного народа из разных регионов России. Гробы на руках внесли десятка два мужиков при полном траурном параде. За ними потекла серая лавина скорбящих. Узнать кого-либо с такого расстояния и с этой высоты было практически невозможно. Да Стас и особо не напрягался. К чему ему это? Он просто наблюдал за действом. Вот и всё. Шикарные гробы поставили на чёрные табуреты рядом с могилами, и каждый, проходя мимо покойных, прощался с ними. Кто как. Кто сдержанным поцелуем в нагримированные лбы, кто лёгким пожатием скрещенных на груди рук, кто просто скорбным взглядом. Длилось это не меньше двух часов. Стас уже весь зад себе об сучья исцарапал, да заколебался от назойливых ворон отмахиваться. Но слезать с дерева стало не безопасно. Прямо под ним какой-то блатарь припарковал свой роскошный "Мерседес". И бог его знает, не оставил ли он кого в машине. Вот и приходилось терпеть все неудобства.
После того, как все попрощались, самая авторитетная братва открыла траурный митинг. Завитали в воздухе кудрявые дифирамбы, клятвы найти и наказать самым суровым образом проклятых беспредельщиков и прочее, прочее, прочее в этом же духе. Только всё это так и осталось висеть в воздухе.... Наконец гробы закрыли крышками, заколотили по углам гвозди и опустили на двухметровую глубину. Самые близкие кинули вниз по горстке земли, и самые блатные собственноручно принялись махать лопатами - знак особого уважения. Быстро выросли на кладбище свежие холмики. Забросали их живыми цветами - морем живых цветов, обвешали огромные, в человеческий рост гранитные кресты с именами усопших венками и лентами. Потом всем скопом подались на выход. Когда всё закончилось и кладбище опустело, Стас спустился вниз.
- Ну, как тебе спектакль? - у сторожки встретил его широкой улыбкой Егорыч.
- Какой спектакль? - включил "дурочку" Стас.
- Да брось ты дурака-то валять, - вдруг обиделся Подкидышев. - Думаешь, я не видел, как ты на дерево карабкался. Я, брат, всё вижу и всё замечаю. И здесь каждая травинка-пылинка мне знакома.
Отпираться не имело смысла, но и обсуждать эту тему Громову не хотелось.
- Не будем об этом, а, Егорыч. Если есть, то давай лучше выпьем. - Вот чего сейчас Стасу хотелось больше всего. И не просто выпить, а надраться, как следует. Так хоть о смерти легче думается.
- И в самом деле, - оживился Семён Егорович. - Чего о нём глаголить, будто он святой какой-нибудь. Тьфу ты, - сторож брезгливо сплюнул себе под ноги. - А выпить у меня всегда есть. Проходи.
Братва зарядила Егорыча добротной выпивкой, как дурак кисет махоркой. Стас и не помнил, чем пьянка закончилось, и как он добрался до своего лежака.
В общем-то, тревоги Стаса Громова по большому счёту были напрасными. Никто за ним не приехал. Ни в этот день, ни во все последующие. Стас мало помалу пришёл в себя и поблагодарил покойного Барона за умение при жизни держать язык за зубами.
А жизнь ритуального агентства, тем не менее, шла своим чередом. Господин Пухляков был до нельзя озабочен. Перед ним остро стоял вопрос подбора новой кандидатуры на вакансию могильщика. Стас отлично справлялся со столярным делом, и отрывать его от верстака Иван Григорьевич не имел никакого желания. У остальных же работяг тоже была своя работа. Короче, в новом могильщике господин Пухляков нуждался, как астматик в глотке чистого кислорода. В противном случае, при поступлении нового заказа, ему пришлось бы взять в свои белы рученьки лопату. История повторялась.
Выручил старый приятель судебный медик городского морга. Как-то при случайной встрече с Иваном Григорьевичем он будто ненароком поинтересовался:
- Слышал, Григорич, работягу ты себе ищешь.
Пухляков болезненно поморщился. Вот ведь жизнь, какая пошла: не успеешь о чём-то только подумать, как у людей это уже на языке.
- Ну, ищу, - пробурчал Пухляков.
- Слушай, по старой дружбе такого парня тебе отдать могу. Во! - большой палец медика взмыл к небу. - С виду он щупловат, но силы в нём, что в быке. И жить ему негде. У меня в старом морге ночует. Я бы тебе его ни за что не отдал, но руководство требует принять на должность санитара человека с медицинским образованием. - Судебный медик здесь нагло солгал. Не руководство требовало, а он сам хотел избавиться от своего санитара и как можно быстрее по причине пристрастия последнего к опию.
Иван Григорьевич вновь поморщился. Его секреты перестают быть секретами. Пора браться за конспирацию всерьёз.
- Ну, что на это ответишь? - оборвал размышления Ивана Григорьевича доктор.
- Пусть придёт, а там посмотрим, - без особого энтузиазма ответил Пухляков.
Уже утром следующего дня, лишь Пухляков успел расположиться в своём кабинете, к нему без стука вошёл низкорослый, плешивый кривоножка с перебитым носом и каким-то странным "бегающим" взглядом.
- Я к вам. - Он развязано подошёл к столу Ивана Григорьевича и одарил его улыбкой пьяной обезьяны.
- Ты кто? - испуганно отшатнулся от него Пухляков.
- Я от эксперта. Он меня к вам рекомендовал.
- А-а, - несколько облегчённо протянул Иван Григорьевич. - Тогда отойди немного в сторону.
Парень отступил на два шага назад и замер в выжидательной позе.
- Как зовут? - первое, что спросил Пухляков.
- Глебом, - ответил парень.
Действительно старый приятель не покривил душой, когда назвал этого фрукта "щупловатым с виду". Так оно и было. Но Пухляков, обратив пристальное внимание на жилистые руки кандидата, тут же принял решение взять его на работу. "Сила есть", - сразу определил Иван Григорьевич. И здесь доктор не обманул.
- Так вот, Глеб...
Беседа продлилась что-то около часа. Глеб свои права и обязанности запомнил и по распоряжению нового хозяина пошёл знакомиться с работягами и своим новым жилищем.
- Здорово мужики! - лишь переступив порог хаты, весело выкрикнул он.
Работяги всё своё внимание сосредоточили на алюминиевых плошках, в которых посередь тонюсеньких капелек искусственного жира плавала лапша быстрого приготовления. Им было не до вошедшего. И, вообще, этот народ мало интересовали посторонние. Всех, кроме Стаса. Громов, лишь мазнув взглядом по стоящему у дверей субъекту только по одному его "плавающему" взгляду моментально определил, что это никто иной, как наркоман. В подкорке тут же созрела гениальная мысль. Но торопиться не стоило. Необходимо было втереться в доверие к новенькому и кое-что через него проверить.
Работяги закончили трапезу и, по-прежнему не обращая на парня ни малейшего внимания, гуськом отправились в мастерские. Цепочку замыкал Стас.
