Марина Серова - Последний билет в рай
– Слушаю вас! Ну, что вы молчите?
Ах, какой же ты нетерпеливый! Что, некогда тебе? Все в трудах праведных, все в заботах, аки пчела…
– Привет, Иваныч!
– Кто это?
Голос у него был очень недовольным, даже каким-то злым. Ничего, сейчас ты у меня подобреешь!
– Да это я, киллер, – ответила я обыденно-небрежным тоном. – Как твое «ничего»?
– Что за …цкие шутки?!
– Да какие уж тут шутки, – вздохнула я грустно, – когда смерть твоя пришла! Все, Иваныч! Готовься.
Суруляк выдержал небольшую паузу, должно быть, соображал, бедолага, как ему реагировать на такое сообщение. Но он быстро взял себя в руки и рявкнул прямо мне в ухо:
– Слушай ты, клоун хренов!..
– Нет, это ты послушай, культпросветработничек! Сегодня у нас что? Вторник, а по вторникам я не шучу. Заказали тебя, Иваныч, вот так-то! Я знаю, ты у нас человек верующий, высоких, так сказать, моральных принципов и устоев… Так что пойди, исповедуйся, чтобы предстать пред Творцом с чистой, как у младенца, душой, без всяких грехов. А то их у тебя – сам знаешь сколько…
– Что за черт!.. – выругался Суруляк. – Ты, клоун! Если я тебя достану, на куски порежу, так и знай!
– Так ведь это если достанешь… А если я тебя достану первым? А с моей техникой это будет нетрудно сделать. Мне тебя заказали и бабла отвалили кучу, а я – человек порядочный, привык отрабатывать свою зарплату честно. Так что ты времени даром не теряй, готовься… Перезвоню попозже. Живи пока!
Я отключила мобилу и включила «прослушку». То, что я по ней услышала, оказалось не просто идиоматическими выражениями. Это был такой отборный трехэтажный мат, который покрыл все предметы в помещении, где находился Суруляк-старший. Что-то сильно грохнуло. Кажется, он ударил кулаком по столу (а его-то за что?).
– Гришка! Мать твою туда-сюда!..
– Иван Иваныч…
– Ты можешь определить по моему мобильнику, кто звонил?
– Могу…
– На, быстро определи! Сейчас я этому шутнику… Так его разэдак! Я его шутить навсегда отучу!..
Я буквально перестала дышать, припав ухом к «прослушке». Интересно, как именно этот его Гришка определит мой номер?
Прошло две-три минуты, и Суруляк опять потребовал назвать ему номер шутника.
– Иван Иваныч…
– Что? Ну, что ты молчишь, зенки на меня таращишь?
– А номер… того… не определяется…
– Как не определяется?! Почему?!
– Включен запрет на определение номера…
– Ты чего несешь?! Какой, к черту, запрет?! Ты же говорил, что можешь определять даже с запретом?
– Не знаю… Ничего не получается. Тут какая-то хитрая штука стоит…
– Я тебе сейчас эту штуку засуну кое-куда! Ботаник хренов! Получат дипломы, а сами ни…(фига) ни в чем не смыслят! Двигай отсюда, позову, когда понадобишься.
Я сидела в машине и держалась за живот от смеха. Вот так запросто можно испортить настроение нехорошему человеку, а себе – поднять. А Витя Шило – молодец! Снабжая меня «серой» мобилой, он дал четкие гарантии, что ни ее номер, ни мое местонахождение определить будет невозможно. Силен, компьютерный гений!
С полчаса в моей «прослушке» было либо тихо, либо слышались только отдельные невнятные слова и фразы. Но вот Суруляк-старший вспомнил про Чепурова и приказал доставить «этого ворюгу» пред свои ясны очи. Кажется, мой звонок все-таки вывел его из себя, и он решил на ком-нибудь отыграться.
– Что, Чепура, «песочек» принес? – голос Ивана Иваныча звучал грозно.
– Иваныч…
– Тамбовский волк тебе Иваныч! Отвечай, сука: принес или нет?
– Дак где ж я его возьму?!
– Добудь!.. Гриша! Ну-ка, приведи сюда Оглы: кажется, у нас опять намечается серьезный базар.
– Иваныч, не надо базара!..
Через пару минут Чепурова, как и вчера, начали дубасить. Тот вопил и пытался напомнить шефу о своих прежних заслугах:
– Иваныч! Я же всегда тебе… верой и правдой!.. Я же прессовал всех, кого ты просил!.. Я же дружбан твоего брательника… А теперь ты меня самого прессуешь! За что?
Но Иваныч был неумолим. Он требовал – наподдать Чепуре еще и еще, раз он такой непонятливый. Люди Иваныча с удовольствием выполнили наказы шефа и хорошо отметилили своего сотоварища.
Что ж, пока с них, пожалуй, достаточно. Вечерком можно звякнуть Иванычу еще разок, напомнить о себе, чтобы он не расслаблялся. Он мне нужен бодреньким и собранным. А чтобы мой поздний звонок не оказался для него просто страшной сказкой на ночь, намекну ему на заказчика. Может, назначить заказчиком какого-нибудь конкурента Суруляка? Нет, пожалуй, не стоит. А то у них начнутся разборки между собой, и внимание моего клиента отвлечется не в ту сторону. Этот вопрос я еще хорошенько обдумаю, а пока что поеду-ка домой, отдохну, а заодно и пообедаю.
Ариша сидел в ротанговом кресле и листал газету.
– Привет, дедуля! Какие новости? Что там творится, в этом мире бушующем?
– Да чего там только не творится, Полетт! Порою мне кажется, что весь мир просто сходит с ума. Сейчас вот читал я статью, как в Москве один брат заказал брата. И, главное, из-за чего!
– Неужели из-за большой и чистой любви?
– Увы! Если бы из-за любви, это можно было бы еще как-то понять и, допускаю, даже оправдать. Но там все дело заключалось в наследстве. Родители у этих юношей умерли, так вот, один из них и потратил часть своей доли наследства, чтобы устранить брата. Куда катится этот мир?!
– Так это в Москве, дед. Давно замечено, что в мегаполисах люди чаще сходят с ума.
– Хочешь сказать, что у нас в городе ничего подобного быть не может?
– Наверное, может, но в провинции подобные страсти бурлят гораздо реже… Ты обедать будешь?
Мы с Аришей сидели в кухне, поедая разогретые в микроволновке картофельные котлеты и пиццу. Я включила чайник, достала из шкафа новую пачку печенья. Я любила сидеть с дедом вот так, за столом в кухне, и болтать о чем угодно. Наверное, мне все-таки не хватало мамы и папы, а точнее, большой и дружной семьи, какая была когда-то у нас. Ариша потягивал горячий чаек с печеньем, рассказывал, о чем он еще прочитал сегодня в газете, а я с удовольствием слушала его…
– Знаешь, Полетт, о твоем милом невинном розыгрыше в ночном клубе там тоже написали.
– Ты читал заметку Ярцева? Это я позвонила ему и пригласила в «Троян».
– А он так мило об этом написал! С юмором. Теперь над этим клубом весь город потешается. Знаешь, как теперь местные острословы называют этот клуб? «Троянская вонь». Говорят, запах там не выветрился до сих пор.
– Да, Антон свое дело знает. Кулебякин тоже… А Суруляку-старшему – поделом!
– Что? Ты про какого Кулебякина?
– Это тот народный умелец, благодаря которому ночной клуб «Троян» и сменил свое название.
Мы еще долго сидели с Аришей и беседовали о том о сем. Потом дед неожиданно вспомнил, что он забыл полить в нашем саду клумбы и кусты, и удалился на веранду, переодеться в рабочую одежду. А я пролежала до вечера с книжкой на диване. Честно говоря, все эти слежки и прослушивания мне надоели до такой степени, что я решила взять маленький тайм-аут и просто поваляться, ничего не делая.
Но, едва лишь я осталась в комнате одна, как мысли мои опять вернулись к Павлу. Почему мы с ним не встретились раньше? До того, как он женился. Хотя, уже тогда он встречался со своей будущей женой. Значит, наша встреча ничего бы мне не дала… Ну, почему все так несправедливо? Мне так редко встречаются мужчины, которые нравятся по-настоящему, и те оказываются женатыми!
Чтобы забыть о Павле, я углубилась в книгу, и постепенно мои мысли переместились на сюжет романа. Вдруг телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Это звонил он. Вот так всегда! Только я собралась его забыть…
– Полина? Привет. Как дела?
– Да так… Идут.
– Я хотел спросить: по нашему делу есть новости?
– Есть.
– А почему ты не звонишь? Тебе моя помощь не нужна?
– Сейчас – нет.
– Чем ты занимаешься?
Я коротко рассказала, как сегодня утром познакомилась с Обмылком в его магазине, как он пригласил меня к себе работать, как я потом поехала к клубу и подслушивала там всякие-разные разговоры, как позвонила старшему брату Суруляка и, назвавшись киллером, «кошмарила» его.
– А для чего это? Хочешь его попугать?
– Не только. Попугать – это несерьезно для такого человека, как Суруляк. Я хочу заставить его помучиться, а главное, помнишь, о чем мы с тобой недавно говорили? Суруляк-старший должен усвоить один урок: на всякие деньги найдутся еще бо́льшие деньги! Он должен усвоить: его заказали, киллеру хорошо заплатили, так что пусть теперь подергается. Чтобы жизнь не казалось ему праздником.
– А Чепурова, говоришь, слегка помутузили его же собратья?
– Да. Только не слегка, а по-моему, весьма основательно. Ну и поделом! Он сам дубасил людей в подворотнях, причем конкретно, до увечий. Пусть теперь на собственной шкуре испытает, каково это.
– Да, я в курсе, что он сидел за разбой… Полина, а с Суруляком будь, пожалуйста, осторожна! Я имею в виду старшего. Да и младшего, пожалуй, тебе тоже следует опасаться. Не забывай, что он сделал с мальчиком. Может, тебе больше не ходить к нему в магазин?
