Валерия Леман - Душитель со 120 страницы
– Когда я преподнесла ей этот клатч, упаковав его в красивую коробку, маман едва не упала в обморок от счастья: закатила глаза, поднесла ручку ко лбу, – Соня усмехнулась. – Словом, что касается ее реального отношения к клатчу – не имею понятия! Вполне возможно, он совершенно не пришелся ей ко двору, и тогда она могла сунуть его в мусорную корзинку!
– Не дай бог! – не выдержав, воскликнул я. – Быть может, все-таки наша полиция уже обнаружила сумочку где-нибудь у нее на журнальном столике…
– Не обнаружила, – кратко оборвала меня Соня, устало прикрывая глаза. – Перед отлетом я позвонила маме и поинтересовалась… как бы просто последними известиями. Она мне сообщила буквально следующее: «Приходили интересные джентльмены и просили меня поискать что-то из твоих мне подарков. Я наложила вето на поиски в твое отсутствие. Приедешь – хоть обыщитесь, заодно наведете у меня порядок, все пропылесосите. А пока…»
Соня усмехнулась.
– Так что заверяю тебя: в Шереметьево лично меня возьмут под белы ручки и нежно отвезут к моей дорогой мамочке… А вот тебя, скорей всего, отпихнут в сторону – до своего дома, где нет ни одного приличного бриллианта, ты и сам прекрасно доберешься.
На этом наша беседа завершилась: Соня устало откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, давая понять, что пора немного передохнуть. Я тоже уселся поудобнее и попытался уснуть.
Бесполезное дело! И я решил не мучить себя напрасными попытками, а попросту еще раз обдумать это летнее отпускное болгарское дело.
…Не зря говорится: «Человек предполагает, а бог – располагает». Действительно, Мишина афера с кражей бриллианта вполне могла бы завершиться благополучно: если бы Соня, как ей сто раз было сказано, прихватила все подарки по списку с собой в Болгарию, если бы, как и было двести раз оговорено, остановилась в отеле и дождалась жениха, он спокойно изъял бы камешек и продал своему заказчику за круглую сумму.
Но все с самого начала пошло не так, и в дело, воспользовавшись возникшей паузой, кроме заказчика, на которого работал Сова, вклинился еще один конкурент – издатель и бизнесмен, ничем не брезгующий авантюрист Ангел Стоянов.
– Выяснилось, что за Стояновым давно вели наблюдение наши из управления по борьбе с наркотиками, – под превосходные блюда, приготовленные на пару со мной, рассказывал Стефан, вдохновленный звонким смехом и пылкими взорами Пенки. – Оказывается, он работал на Паулу Нуньеса, это бразильский король торговли наркотиками. Именно с ним сразу после убийства Совы связался Стоянов и тут же получил приказ: фас! Нуньес страстно захотел приобрести «Слезу небес». Так что наш Ангел работал за хорошие деньги, обещанные Паулу Нуньесом. При всем при том сам Миша молчит – так ни слова и не сказал во время всех допросов! Единственно, что, когда, по вашему совету, мы поинтересовались, зачем он подкинул цепочку от колье абсолютно левому человеку – старому другу Сони Дижон по имени Ален Муар-Петрухин, наш Миша злобно усмехнулся и сказал: «У него была цепочка? Значит, он и есть главный вор, разве не так?» Произнеся эту реплику, он тут же умолк. Больше Альмасли не ответил нам ни на один вопрос. Наши московские коллеги, несомненно, проверят его и по части анонимной записки – но уже сейчас можно гарантировать, что весь поклеп на вас – его рук дело. Я на сто процентов уверен: это действительно он подкинул вам цепочку, чтобы заодно избавиться от конкурента по части Сони. Он же не знал, что от цепочки вы вовремя избавитесь и тут же без долгих раздумий отправитесь вслед за Соней в Софию!..
Что касается Ангела, то и ему не везло с самого начала. Может, и правда «Слеза небес» притягивает лишь несчастья? Случайное убийство Совы, случайный свидетель Митко, которого тоже пришлось срочно придушить… Главное же – по всему выходило, что с легкомысленной русской художницей Соней нет никакой гарантии, что подарок со спрятанным бриллиантом когда-нибудь будет найден и самим Мишей! Как тут не прийти в отчаяние!
Но Ангел до конца боролся, вдохновленный рукописью Пенки. Он сам сознался на допросе, что именно жутковатая «игра» с наряженными трупами давала ему силы – ему было чрезвычайно приятно осознавать себя если не творцом вселенной, так хотя бы автором мистической драмы.
…Я и не заметил, как пролетело время: на табло появилась просьба пристегнуть ремни, тут же продублированная диктором.
Соня, очнувшись от безмятежного сна, открыла глаза, улыбнулась мне и слегка потянулась.
– Прилетели? Слушай, мне немного не по себе: наши приключения в Болгарии реально были? Или все это – только мой сон?..
Глава 34
Снова дома
Все хорошо, что хорошо кончается: вечерний аэропорт, цветные огоньки взлетной полосы, приземление и наше поспешное прощание с Соней, потому как любезные полицейские уже ожидали ее у подножия трапа.
– Рад приветствовать тебя, мил-человек! – первым пожал мне руку майор Лучников, с которым, казалось, мы расстались только вчера. – Помнишь, я тебе говорил, что мы еще увидимся? Так и случилось. Не забыл мой телефон?
– Он забит в моем сотовом, – я тепло пожал руку полицейского. – Будут новости – непременно позвоню!
Мы расстались, после чего для меня все было как обычно: таможенный досмотр, электричка, такси и – теплые огни дорогого дома, где меня уже ожидал предупрежденный звонком Васек Щекин.
– Приветствую тебя, Ален! – в свою очередь, встретил он меня на пороге, похлопывая по плечу, отступая на шаг, удивленно приподнимая брови. – А где же твой болгарский загар? Не вижу! Ты точно был в Софии или где?
– Или где!
– Первым делом, оставив все объяснения на потом, я кинулся в душ, ощущая почти немыслимое ощущение счастья от того, что буду намыливаться и стоять под потоками теплой воды хоть до утра. Дело в том, что у Пенки я душ не посещал чисто из благородных побуждений – чтобы не вводить ее в лишние расходы: как оказалось, плата за воду по счетчикам для болгар – крайне неприятное мероприятие.
Пока я резвился в душе, смывая с себя болгарский пот, Васек колдовал на кухне, где мы с ним и встретились на ночь глядя за щедрым столом, посвященным благословенной Болгарии.
– Болгарская кухня меня просто очаровала, – почти без пауз комментировал свои угощения шоколадный (в отличие от меня) Васек. – Очень много общего с греческой, которую лично я обожаю за «акцент» на брынзу, оливки, зелень. Ну, а турецкое влияние еще больше, и уж тут явное предпочтение мясцу – все эти кебабы и иже с ними!
Здесь Васек выразительно чмокнул два своих пальчика.
– Так что прошу пожаловать к нашему столу, угощайся, милый Ален, чем бог послал: среднегорский гювеч – дивные кусочки свинины с томатами, перцем да луком, запеченные в горшочках, традиционный и в какой-то мере даже банальный салат по-шопски, а заодно и до кучи – телешко вретено, или рулет из телятины, как говорят у нас, долма и банница – слоеный пирог с брынзой. Надеюсь, сегодня ты объешься на всю оставшуюся жизнь!
За это можно было не переживать: все угощения смотрелись и благоухали замечательно, а мой аппетит после авиапутешествия вполне проснулся, так что угощался я по полной программе.
– Васек, у тебя талант. Может, все-таки рискнем с тобой открыть кафе – на паях? Озолотимся же!
Словом, мы от души ели и запивали белым болгарским рислингом. Сказать по правде, так поначалу Васек извлек было с таинственным видом бутыль ракии, но я только отчаянно замахал на него руками, умоляя убрать крепкий напиток с глаз долой – в наш последний болгарский вечер я, признаться, немного перебрал этого национального напитка.
Отдельным «гарниром» к нашему ужину была восторженная лекция Васька о болгарском языке и особенностях кухни.
– Ты знаешь, что по-болгарски «кур» – это… М-м-м… Ну, наше мужское достоинство, идентичное знаменитому слову из трех букв, потому в Болгарии ни в коем случае нельзя произносить наше родное слово «курица» – это все равно что обозвать человека нехорошим словом. А знаешь, как курица по-болгарски?
– Понятия не имею.
– Эх ты, а еще называется в Болгарии побывал! Пиле – вот как по-ихнему курица! Пилешка супа значит куриный суп. Прикольно, правда? А вот представь, что к тебе в кафешке подходит такая симпатичная официанточка и говорит нежнейшим голоском: «Пьержени яйца на очи?»
– О господи!
Васек радостно расхохотался, подливая в бокалы вино.
– Не пугайся! Эта фраза переводится просто и без затей: «Не желаете ли яичницу-глазунью?»
Васек загар плюс покраснение от выпитого придали ему вальяжный вид – выглядел благополучным нуворишем, вернувшемся с отдыха на Багамах, а я, бледный и усталый, смотрелся клерком, дни и ночи прозябающим в какой-нибудь конторе в Медведкове.
– А как мы все умирали от смеха от надписи на трансформаторных будках: «Не пипай, опасно за живота!» Знаешь, как переводится?
