Алексей Макеев - Чистосердечное убийство (сборник)
— Я прошу прощения, Лев Иванович. Сами видите, у меня полный завал!
— Ничего, остальную работу тоже никто не отменял, — ответил Гуров. — Дело у нас вот какое. Вы должны раздобыть Алексею хорошую видеокамеру, которая не боялась бы атмосферных осадков, была компактна и вела съемку во всех доступных диапазонах.
— В том числе и в ночное время? — Рогозин покачал головой и стал делать пометки в ежедневнике. — Есть у нас аппаратура для оперативных мероприятий, но я не уверен, что сейчас она свободна. Хорошо, уточню.
— А зачем мне такая камера? — загорелся интересом Седов.
— Ты, Леша, должен ночью очень и очень осторожно установить эту камеру в поле, напротив ворот обоих ангаров.
— Ага, все-таки решились, да? — обрадовался капитан.
— Есть новые данные? — куда более сдержанно спросил Рогозин.
— Да, но не улики. Я могу с твердой уверенностью сказать, что, по косвенным данным, Коновалов врет. Он замешан в убийстве Бурмистрова. Теперь нам нужны улики, и мы знаем в каком направлении копать. Коновалов фактически присутствовал при убийстве Бурмистрова. Это произошло возле ангаров. Вот первый посыл. Теперь второй. Из-за природоохранных территорий идет явная война. В ней проиграли экологи, строители, победили вице-губернатор и главный инженер нефтеперерабатывающего завода. Но связь между ними не установлена. Основная версия теперь заключается в том, что Бурмистров кому-то помешал. Но на какой именно стадии этой войны? Кто из противников убил его? Экологи, Воропаев? Или те люди, которые уже победили и закрепили за собой степи, зачем-то им нужные? Главный инженер «Крекинга», областной чиновник?
— Что за областной чиновник? — удивился Рогозин.
— Это вице-губернатор Федосеев. Зафиксирована его встреча с главой «Каналстроя» Воропаевым, в ходе которой Федосеев угрожал строителю. Спор шел из-за каких-то территорий. Косвенно этот же Федосеев тормозит вопрос о восстановлении в своем прежнем статусе двух природоохранных территорий. Это дрофиный заказник и бобровый заповедник. Против был и Воропаев, но они с чиновником во вражде. Значит, у них спор был из-за тех же территорий. Экологи — люди интеллигентные. Материальной выгоды от восстановления заказника и заповедника они не получат. Во всяком случае, не сотни миллионов, из-за которых убивают. Еще одним противником всего нового на этих полях оказался главный инженер нефтеперерабатывающего завода. А еще у нас есть догадки о захоронении в тех местах большого количества нефтепродуктов. Не забудем о ботинках и местном населении, у которого не исчезают странные страхи, связанные с этими полями. Плюс труп Корнейчука.
— А два пацана, которые там утонули в прошлые годы? — напомнил Седов.
— Молодец, к месту! — похвалил Гуров.
— Значит, если исходить из войны за эти поля, то получается, что Бурмистров был единственным, кто хотел снести ангары и погиб? — барабаня пальцами по столу, сказал Рогозин. — Но живы экологи. Не вяжется. Тогда должны были убивать всех.
— Можно сказать, что погиб один из активных местных экологов. Конечно, условно. Для науки и для друзей. Его подкупили, чтобы он отказался от своих научных притязаний и не лез в это дело. Так что и экологи пострадали.
— А строитель Воропаев? Он тоже претендовал на эти поля, но живой и здоровый.
— Он мог вовремя понять, чем ему это грозит, насколько серьезно настроены оппоненты, и отойти в сторону.
— Тогда в этой войне уже победила одна из сторон, да? — предположил Рогозин. — Если мы сейчас, к примеру, прекратим копаться в этом деле, то все встанет на свои места и снова успокоится?
— Следствие однозначно настроено против Ершова. Значит, он получит по полной программе. Бурмистров мертв, на его место сядет куда более покладистый или просто свой человек. Ершова сгноят в колонии, откуда он, я думаю, не выйдет. Все, победа. Война у них окончена.
— И что мы теперь будем делать? — спросил Рогозин.
— Вы, например, обеспечите мне завтра утром вертолет ГИБДД. Формально для проверки функционирования патрульной службы.
— Сложно будет убедить начальника ГИБДД в том, что полковник из главка уголовного розыска проверяет работу его подразделений. — Рогозин покачал головой.
— А вы постарайтесь или придумайте другую причину, — резко приказал Гуров. — Мне вас, оперативника, учить? Теперь ты, Алексей. Камеру получать будешь сам. Посоветуйся с техниками насчет дальности и угла охвата панорамы. Нам нужно, чтобы камера захватила ворота обоих ангаров. Должны читаться номера машин, которые будут приезжать. Лица людей надо идентифицировать с помощью программы розыска, имеющейся в базе данных МВД. Передачу камеры должны вести сразу на мой ноутбук, находящийся в кабинете.
Рогозин все же придумал причину, по которой полковника Гурова посадили в патрульный вертолет «Ка-25». Лев Иванович должен был осмотреть с воздуха места, где можно на время спрятать и замаскировать автомобиль с запрещенным грузом. Полковник служил в главке уголовного розыска, поэтому вопросов никто задавать не стал. Операция явно проводилась под контролем Москвы.
В девять утра Гуров в больших наушниках сидел в вертолете и смотрел вниз. Инспектор, устроившийся рядом с пилотом, оказался словоохотливым парнем. Он с самого старта охотно рассказывал, какое это полезное дело — патрулирование по воздуху. К гулу моторов, который не совсем глушился наушниками, Лев Иванович привык быстро.
— Мы можем фиксировать нарушения скоростного режима на дорогах, — звучал прямо в голове голос инспектора. — Новая методика! Апробируем ее сразу на нескольких дорогах области. Уже почти месяц тестируем прибор. — Инспектор похлопал ладонью по панели перед собой. — Он способен не только определять скорость автомобилей, но и позволяет приближать изображение объекта так, что читаются государственные номерные знаки. Если скорость превышена, информация передается на ближайший пост ДПС, где водителя задерживают. Работаем всегда совместно с двумя-тремя нарядами на земле.
— Молодцы, — проворчал Гуров.
— Что? — переспросил пилот.
— Я говорю, что они молодцы! Вы вон туда свернуть можете? Видите, справа грунтовая дорога пошла, две фуры на обочине? Вот от этих машин вправо на девяносто градусов.
Пилот кивнул. Машина легла на правый борт, уходя с маршрута над шоссе. Гуров смотрел по сторонам, но ориентироваться на местности с воздуха у него как-то не получалось. Это было неприятно. Он не ожидал особых сложностей в таких вопросах. Полковнику пришлось обращаться к помощи экипажа.
— Ребята! — позвал сыщик в микрофон. — А где относительно нас сейчас нефтеперерабатывающий завод?
— Завод вон там. — Инспектор показал рукой. — Впереди. Там трубы торчат, видите?
— Тогда давайте к нему.
— Нельзя, — возразил пилот. — Объект с высокой степенью опасности. Пролет над ним запрещен категорически. Вы скажите, что вам нужно, а я подскажу, как лучше сделать.
— Слушайте, у вас карта есть? Дайте мне ее, я по ней сориентируюсь, а потом скажу вам, куда лететь.
Инспектор, не оглядываясь, протянул свою карту. Она была крупномасштабная, и Гуров легко нашел на ней дорогу, над которой они летели, потом черный двухцветный кубик. Изображение трубы сопровождалось короткой пояснительной надписью.
Теперь несколько восточнее. Ага, вот и Лыково! Гуров похлопал инспектора по плечу. Тот обернулся, и полковник пальцем провел на карте линию от завода до Лыково. Инспектор кивнул и стал объяснять пилоту, что от него требуется.
— И медленнее, если можно, — попросил Гуров.
Вертолет сбавил скорость. Он тихо плыл чуть в стороне от завода, обходя его с востока. Потом машина выпрямилась и четко встала носом в направлении Лыкова. Гуров смотрел вниз и по сторонам, и через пару минут у него заныла шея. Все оказалось не так просто, как ему представлялось на земле.
Под вертолетом проплывали овражки, балочки, заросшие низкорослым леском и кустарником. Они сменялись относительно ровными луговыми участками, отдельно стоящими деревьями или крохотными рощицами.
Впереди и чуть левее уже показались ангары, и тут Гуров совершенно неожиданно увидел то, что искал.
Он не сдержался и закричал в микрофон, закрепленный возле рта, на скобе наушников:
— Стой! Зависни здесь!
Вертолет развернулся правым боком по курсу. Взревел двигатель, нос машины немного наклонился. Гуров даже привстал и ухватился за спинку кресла инспектора. Темный участок почвы, лишенный травянистой и кустарниковой растительности, исчез из поля зрения.
— Что случилось, товарищ полковник? — послышался в наушниках голос пилота. — Вы что-то увидели?
— Да, ребята! Смотрите по сторонам. Я только что видел овальный участок без травы. Земля там рыхлая такая.
