Роб Томас - Вероника Марс
Элла стояла, обхватив себя руками, прижатая к фонарному столбу тем самым «Кеном», который наседал на Веронику. Он почти угрожающе махал перед ней микрофоном.
– Вы хотите что-нибудь сказать своей сестре? Или ее похитителям? Как все это отразилось на вас, Элла? Вам страшно?
Все произошло так быстро, что никто бы не успел вмешаться. Крейн одним ударом выбил микрофон у него из рук. Потом замахнулся и наградил «Кена» апперкотом в челюсть, от чего тот завалился прямо на своего оператора. Где-то на другом конце парковки закричали. Послышался топот бегущих людей, и вскоре из дверей выскочили четверо помощников шерифа в форме цвета хаки. Секунду спустя за ними вышел и Лэмб. Он, должно быть, почуял возможность покрасоваться перед камерами: на нем были зеркальные авиаторы, которые он наверняка надел в ту же самую секунду, как услышал шум на улице.
– Держитесь подальше от моей сестры, – прокричал Крейн, крепко сжимая кулаки. Элла за его спиной тихо плакала, и крупные слезы градом катились по ее лицу. Миссис Деуолт подбежала к ней, притянула к себе и лихорадочно стала оглядываться по сторонам. Репортер с ошарашенным и растерянным выражением лица так и валялся на земле. Один из помощников шерифа коснулся плеча Крейна, но тот отдернулся назад.
Почуяв кровь, примчались остальные репортеры, и засверкали вспышки камер. Один из полицейских помог подняться с земли упавшему репортеру, а сам Лэмб встал перед Крейном.
– Мне придется попросить вас пройти внутрь, мистер Деуолт.
– Ах, то есть ради такого вы оторвали свою задницу от стула, да? – выплюнул Крейн. На руках у него выступили синие вены, и от этого он показался Веронике похожим на Халка. Он стоял, расправив плечи, готовый нанести еще удар, если понадобится. – Теперь понятно, что для этого требуется.
Полицейский наклонился осмотреть репортера на предмет повреждений. Другой мягко увел Эллу и ее мать обратно к стеклянным дверям здания. Грудь Крейна ходила ходуном. На какое-то ужасное и прекрасное мгновение Веронике показалось, что сейчас он ударит Лэмба. Но потом он словно сдулся, и вся ярость моментально покинула его. Он поднял руки вверх, одновременно в знак подчинения и отвращения. Лэмб проследил взглядом, как еще один помощник шерифа увел его в здание. За ним следом пошел покрасневший мистер Деуолт.
– Внимание, все под контролем, – Лэмб повернулся к собравшимся репортерам, грациозным движением снимая очки. – Обычная потасовка. Лэнгстон, ты в порядке? Проводите его внутрь. Сейчас я вернусь, и мы возьмем у тебя показания.
Еще несколько минут Лэмб покрутился перед камерами, пока журналисты не потеряли к нему интерес. Когда они стали расползаться, Лэмб уже собрался восвояси, как вдруг заметил Веронику. Его глаза сузились.
– А ты что тут делаешь?
Ей на ум пришло около сотни остроумных ответов, но в кои-то веки она решила придержать язык за зубами. Она выдавила улыбку, которую с большой натяжкой можно было назвать вежливой.
– Я надеялась задать несколько вопросов Вилли Мерфи…
Но Лэмб уже отрицательно мотал головой.
– И думать забудь, Марс. Даже если бы я хотел тебе разрешить, а я не хочу, – Мерфи не принимает посетителей, – он ухмыльнулся. – К тому же сомневаюсь, что он захотел бы с тобой разговаривать. Нельзя сегодня обвинить человека в похищении и убийстве, а завтра звать его на чашку кофе.
– Я не… Я даже не знаю, чему здесь возразить в первую очередь, так что я не буду утруждаться, – она посмотрела на него с досадой. Все же надо было воспользоваться остроумным ответом. Тогда я хотя бы осталась бы довольна собой.
– А теперь, если ты позволишь, мне нужно побеседовать с юным мистером Деуолтом о его поведении, – он в очередной раз самодовольно ухмыльнулся, повернулся, кивнул Оксману и скрылся в здании.
– Придется им принять парня. Они не могут просто закрыть на это глаза, – доверительно сообщил Оксман. Он зевнул, показывая ряд пожелтевших от кофе зубов. – Вы все еще работаете над делом?
– Да, работаю. По крайней мере, пока не выясню, что случилось с Авророй и Хейли.
Он поправил воротник. Вероника заметила пятна пота у него под мышками.
– Лучшее, что вы можете сделать ради безопасности самих девочек, это отступить и дать нам делать нашу работу, – он понизил голос. – Люди в картелях не играют в игрушки. Я-то знаю, я работаю с этим контингентом больше десяти лет.
– Так вы думаете, они у Миленио?
– Я этого не говорил, – его взгляд метнулся по стоянке. Вероника удивилась, как одно лишь слово «Миленио» заставило его задергаться. – Я не знаю, кто похитил Хейли Деуолт, и, откровенно говоря, знать не хочу. Но вот что я вам скажу. Три часа назад Мерфи отказался от общественного защитника. Теперь его интересы представляют «Шульц и партнеры».
– «Шульц»? Это же крупная фирма. И недешевая, – она нахмурилась. – Как только Вилли Мерфи может себе их позволить?
– Вот именно, – он ткнул пальцем в воздух.
Может, Слоник ошибался? «Шульц и партнеры» были солидной фирмой, и не так-то просто было заручиться их поддержкой, даже если ты мог себе это позволить. Для этого нужны были связи и статус, а, насколько ей было известно, у Вилли Мерфи даже дома своего не было. Кто-то позаботился о его защите, кто-то весомый. Вопрос в том, хотели ли Эдуардо и Рико прикрыть убийство и похищение, или они защищали его по какой-то другой причине?
– Конечно, не мне давать вам советы, но что бы вы ни решили делать, делайте это с осторожностью, – Оксман потер пальцами нос и вздохнул. – Одного из моих коллег в прошлом году похитили в Оахаке. Он работал над делом и бесследно исчез. Так что они не гнушаются расправляться с так называемыми экспертами, чтобы мы не лезли в их дела, – он пожал плечами. – И вы окажете нам всем услугу, если подождете, пока девочки не вернутся домой, прежде чем заваривать новую кашу.
Он направился в сторону парковки, и в этот момент ей в голову пришла одна мысль.
– Вы случайно не в курсе, как звали общественного защитника, от которого он отказался?
Оксман развел руками.
– Точно не помню. Как я понимаю, он был из недорогих и местных, – он задумался ненадолго. – Мак-что-то-там.
Вероника расплылась в улыбке. Бинго.
Глава 25
Когда Вероника приехала к Скоттам, поднялся ветер. Он гнал по небу редкие облака, и деревья тихонько перешептывались, ловя каждое его дуновение своими листьями. Она взяла с пассажирского сиденья «БМВ» розовую коробку и медленно подошла к их крыльцу.
Вероника не сразу вспомнила, какой сегодня день. Это случилось, только когда она оставляла третье сообщение подряд на автоответчик Клиффу МакКормаку.
– Мне нужно с тобой поговорить. Это очень срочно. Сегодня воскресенье, двадцать третье марта, три часа дня. Перезвони мне.
Она повесила трубку, и произнесенное вслух число загорелось в ее сознании. 23 марта, день рождения ее матери.
Ей не очень хотелось признаваться себе в том, что она до сих пор помнит эту дату. Но вот она, начертана невыцветающими чернилами где-то на подкорке ее головного мозга. Она хранилась там вместе с набором воспоминаний, к которым Вероника не очень любила возвращаться. Вот Лиэнн заглатывает дешевые мартини в средней руки стейкхаусе, где они отмечали ее день рождения, и напивается так сильно, что падает на тележку с десертами. Вот другой год, когда они устроили ей домашнюю вечеринку, но она объявилась дома только в три утра, и они с Китом сильно поссорились, что случалось совсем редко. Вот другие воспоминания, которые были отчасти еще тяжелее, например, когда они втроем вечером отправились кататься на корабле и стояли на палубе в тишине и покое, наблюдая за китами, плещущимися за бортом. Вот год, когда Кит принес домой Напарника, крошечного виляющего хвостом щенка с огромным бантом на шее, и Лиэнн весь день носила его на руках, как ребенка.
Вероника поудобнее взяла коробку. Уместно ли приносить торт во время поисков похищенного ребенка? Какие правила существуют на этот счет? Она представила белую надпись на шоколадной глазури: «С днем рождения. Надеюсь, твоя дочь жива». Но в этом году ей исполняется пятьдесят, дата с нулем на конце. Вероника должна была сделать хоть что-нибудь. Так что на пути к Скоттам она заскочила в кондитерскую и купила небольшой немецкий шоколадный торт. Любимый торт ее мамы – по крайней мере, так было десять лет назад.
Лиэнн распахнула дверь в считаные секунды после того, как она позвонила, словно ждала звонка. Увидев Веронику, она слегка опешила. Потом открыла дверь шире.
– Вероника. Привет. Извини, я ждала… Проходи. Мы на террасе.
Следом за матерью она прошла дом насквозь. Он выглядел почти так же, как и в прошлый раз, разве что казался более обжитым. На полу гостиной были разбросаны инструменты: пластмассовый аккордеон, игрушечный ксилофон, полноразмерный бубен без половины пластинок. На журнальном столике рядом со стопкой газетных кроссвордов с разводами от ластика стояли полупустые стаканы. После недели торопливого питания фаст-фудом в воздухе стоял запах жира.
