Антон Леонтьев - Ночь всех святых
Егор что-то зашептал на ухо Юргенсу, и тот снова поднялся:
– Мой клиент говорит, что эта порция принадлежала одному из приятелей, которого в кадре нет. Тот как раз отошел, чтобы позвонить по телефону, и попросил подержать шампур.
– Неужели? – издевательским тоном произнес прокурор. – И подсудимый в состоянии назвать имя приятеля? Ах, он не помнит, кто это был… В таком случае, думаю, надо исходить из того, что Егор Антонович не является таким уже последовательным вегетарианцем. Что означает: господин Верещагин далеко не всегда придерживается антимясной диеты. Возможно, он сделал такое же исключение, когда убивал и потрошил своих жертв…
Последовал пламенный протест со стороны Юргенса, но дело было сделано: никто уже не верил показаниям свидетелей защиты. И Светлана теперь не сомневалась: Егор будет признан виновным и получит пожизненный срок.
Наконец был вызван последний свидетель защиты, один из немногочисленных приятелей Егора, который был готов подтвердить, что в день убийства одной из девушек Егор находился у него в гостях, где они всю ночь играли в новомодную компьютерную игру.
Прокурор, как коршун, накинулся на молодого человека, оказавшегося таким же стеснительным и косноязычным, как и сам Егор. Светлана с тоской наблюдала за тем, как он буквально разделывает под орех несчастного юношу, понимая, вот сейчас парнишка закончит свое жалкое и смешное выступление, и все, приговор Егору будет вынесен еще до того, как присяжные вернутся из совещательной комнаты. Потому что Света внимательно следила за их лицами, и ей было понятно – они считали Верещагина-младшего виновным.
Машинально женщина взглянула на публику в зале и снова увидела седовласого субъекта в черном костюме. Тот буквально впился взором в приятеля Егора. И при этом, казалось, что-то шептал. Его пальцы ритмично двигались, теребя старинный перстень на пальце.
– Значит, вы не знаете, в каком именно часу закончили играть? – спросил между тем прокурор торжествующе. – Но при этом утверждаете, что Егор Антонович провел у вас всю ночь? А ведь подсудимый мог покинуть вашу, как вы выражаетесь, московскую берлогу, совершить убийство, а потом снова вернуться к вам! Вы сами признались, что на какое-то время он исчезал из поля вашего зрения, но не можете сказать, как долго он отсутствовал. И даже не знаете, оставался ли он в то время в квартире или нет. Потому что вы были заняты… этим самым… ну, как его…
Прокурор наморщил лоб, вспоминая название компьютерной игры. И вдруг свидетель, до того опустивший голову, резко вскинул ее. Причем так неожиданно, что все вздрогнули. Сверкнули стекла его очков.
– Я хочу… хочу сделать заявление! – выдавил он из себя странным, свистящим голосом. – Вернее, признание!
Прокурор в изумлении посмотрел на него, потом на судью и присяжных и попытался свернуть допрос свидетеля. Но Альберт Георгиевич тотчас заявил протест и потребовал дослушать свидетеля. Судья удовлетворил его ходатайство.
Светлана случайно опять взглянула в зал – и человек в черном костюме снова приковал ее внимание. Его лицо покраснело, на лбу выступил пот. Он все сильнее теребил перстень, все быстрее и быстрее шевелил губами. Его поведение помощнице адвоката крайне не понравилось.
– Я… я должен… Я просто обязан сделать признание! – заявил юноша и вытянул руку в сторону Егора, испуганно вжавшегося в стул. – Потому что я не могу жить с этим! Потому что вы судите не того, кто действительно заслуживает кары!
Прокурор снова попытался вмешаться, однако судья призвал его к порядку и спросил у свидетеля, что он имеет в виду.
– Тех женщин… шлюх… убивал не Егор! Их убивал я! Вы слышите? Я! – выкрикнул молодой человек.
По залу пронесся гомон. Судья застучал молоточком.
– Гм, разрешите усомниться в правдивости ваших слов, – ожил ошарашенный прокурор. – А кстати, почему вы сделали это?
– Потому что он спал с ними, – ответил, краснея, свидетель. – А Егор… Егор принадлежит только мне! Потому что я люблю его многие годы и не хочу ни с кем делить!
Зал снова зашумел. Еще бы, такой неожиданный поворот, казалось бы, в совершенно ясном судебном процессе!
Прокурор вздохнул, явно желая задать какой-то коварный вопрос, но так и не смог выдохнуть. Замер с лицом, быстро наливающимся кровью, а затем рухнул на пол. Возникла паника. Судья тотчас объявил перерыв в заседании.
Не зная отчего, Светлана вновь посмотрела на типа в черном костюме. Тот сидел с торжествующей улыбкой, откинувшись на спинку скамьи. И незаметно обменялся взглядами с Альбертом Георгиевичем.
– Вы его знаете? – шепнула Светлана шефу. Тот удивленно пожал плечами:
– Кого ты имеешь в виду?
– Ну, вон того мужчину, в черном костюме, с седыми волосами… – Она протянула руку, чтобы указать на субъекта, сидевшего среди публики, но тот уже исчез.
Заседание возобновили по настойчивому требованию защиты. Правда, прокурора с инсультом отвезли в институт Склифосовского, однако с учетом небывалого, сенсационного заявления свидетеля, перешедшего в разряд подозреваемых, место обвинителя заняла его помощница.
В отличие от своего говорливого шефа, она была пугливой, еще не поднаторевшей в публичных выступлениях, и обладала отвратительной реакцией. Расправиться с ней Юргенсу не стоило труда.
В зале опять возник тот самый человек в черном костюме. И Светлана заметила – он легонько кивнул Альберту Георгиевичу. Что ж такое? Почему шеф отрицает знакомство с седовласым?
А тем временем приятель Егора давал показания. Он подробно описал четыре убийства, а также затронул три других. Причем знал такие детали, которые широкой общественности известны не были. А это могло означать одно: именно он и был маньяком-каннибалом.
Вскоре все завершилось. Желтые издания раструбили сенсацию, быстро сделав из Егора Верещагина героя, а из влюбленного в него приятеля – монстра-женофоба. Тому не суждено было предстать перед судом: он покончил с собой, оказавшись в «Матросской тишине».
Обвинения с Егора была сняты, он тотчас стал желанным гостем всех тусовок, ему поступили десятки предложений от различного рода ток-шоу. Однако под давлением всемогущего отца Егор отказался от роли публичной личности и отбыл за границу в неизвестном направлении – привести в порядок нервы и отдохнуть.
Светлана, как и все, была ошарашена исходом дела, однако, конечно же, рада, что клиент их фирмы вышел сухим из воды. Тем более что Егор это заслужил – он был не виновен. Интуиция не подвела молодую адвокатессу.
Как-то, спустя три недели, уже трудясь над новым делом, Светлана задержалась в офисе. Но работу не закончила и, взяв папки с собой, отправилась домой, решив еще кое-что обдумать перед сном. А по дороге обнаружила, что забыла прихватить важные документы. И как она могла оказаться такой растяпой? Не оставалось ничего иного, как возвратиться в офис. Прибыв на Большую Никитскую, в трехэтажное здание с колоннами и гипсовыми сфинксами, где располагалась юридическая контора Юргенса, Света с удивлением увидела: несмотря на то что было около половины двенадцатого, в кабинете шефа горел свет. Странно, когда она уезжала, Альберта Георгиевича уже не было! Он что, внезапно вернулся?
Светлана поднялась в свою рабочую комнату, взяла забытые документы и собралась пожелать шефу доброй ночи. Но сквозь стеклянную дверь его кабинета увидела знакомый силуэт не Альберта Георгиевича, а… того самого седовласого типа в черном костюме. Но ведь шеф дал ей понять на процессе, что не знает этого человека! Конечно, они могли познакомиться уже после него, но… Да кем вообще является этот странный субъект?
Светлана, сама не зная почему, подошла к месту личной секретарши Альберта Георгиевича и нажала клавишу внутренней связи. Так можно было услышать все, что говорилось в кабинете Юргенса. И услышала голос адвоката:
– Исход просто превосходный, Лев! Только благодаря тебе мы сумели спасти мальчишку и выдернуть его задницу из тюряги.
Лев? И на «ты»? Значит, шеф все-таки знал седовласого с перстнем!
– Потому что мальчишка нам еще понадобится, – ответил тот, кого звали Львом. Голос у него был низкий, вибрирующий, зловещий. – А как продвигаются дела с девчонкой?
Интересно, кого он имеет в виду? Любовницу разведенного Альберта Георгиевича? Светлана хотела было отключиться, но тут до нее донеслось:
– Света – хорошая девушка. Ты уверен, что ее надо принести в жертву?
Света? Что за Света? Уж не о ней ли ведут речь эти двое?
– Конечно, хорошая! – рассмеялся Лев. – Особенно с учетом ее отца! Именно поэтому она нам и нужна. Конечно, она, так сказать, брак, второй сорт, однако для ритуала пригодится и такой материал.
Светлана вздрогнула. Она – брак? Второй сорт? И при чем тут ее отец? Света родилась в небольшом провинциальном городке, но выросла в Москве. Ее воспитали отец и бабушка, переехавшие в столицу. Мама, как знала девушка, умерла, когда она была еще крошкой. Но об этом в семье не говорили.
