Ольга Баскова - Ты будешь только моей
Женя сказал начальнику о плохом самочувствии своей любимой и был немедленно отпущен. Все его сотрудники знали, с какой девушкой живет Тихорецкий, как старается помочь ей, и всем сердцем сочувствовали ему.
Парень влетел в квартиру, как метеор, застав Катю в слезах. Их он не ожидал увидеть: все так хорошо складывалось.
— Что случилось, любимая? — Если бы он знал, как сейчас его ласковый голос раздражал Катю.
— Я тебе не сказала, о чем разговаривала с мамой поздно вечером. — Девушка, превозмогая неприязнь, обняла его за шею. — Не хотела преждевременно расстраивать. А сегодня утром у меня было время подумать.
— Расстраивать? Что ты такое говоришь? — Женя поправил волосы девушки, упавшие на лоб. — Что-нибудь с клиникой? Профессор отказал?
— Все гораздо хуже. — Катя отстранила парня и села на диван. — Вчера к маме приходили из уголовного розыска. Насчет нас. Соврали ей, что мы нужны как свидетели. Но это неправда.
— Почему ты так думаешь? — Женя медленно переваривал информацию, к которой не был готов.
— Потому что я все же учусь на юридическом и знаю: как свидетелей нас давно бы вызвали по повестке. — Она с силой ударила кулаком по дивану. — Нас подозревают, Женечка, и придут за нами, возможно, даже сегодня.
Евгений оторопел. В первые секунды он не знал, как утешить возлюбленную. В этой области она понимала куда больше его. А девушка продолжала бить кулаками по дивану, плача и крича:
— Я не хочу в тюрьму! Ты слышишь меня? Я не хочу в тюрьму! Почему это случилось теперь, когда для меня открывается новая жизнь!
Евгений вздохнул. Она права. Она должна осуществить свою мечту. В тюрьму ей идти нельзя.
— Ты не пойдешь за решетку. — Он сел с ней рядом и стал гладить по голове. — Я не допущу.
— Как не допустишь? Что ты сможешь сделать? — Катя тряслась в истерике.
— Разве ты не догадалась? — Парень вдруг улыбнулся. — Во всем виноват только я. И отвечу.
— Женечка! Родной! — Она прижалась к его лицу мокрой от слез щекой. — А как же я? Я не останусь без тебя!
— Слушай меня внимательно, — на минуту парню показалось: в нем заговорил отец. — Я намекнул тебе, и ты все поняла. Давай поговорим о другом. Гораздо больше меня волнует твое лицо. Доктор Белов ждет. Там, за решеткой, я напишу дарственную на машину, гараж, квартиру. Все на твое имя.
— Я не приму такого подарка. — Девушка прижималась к нему все крепче и крепче.
— А что мне делать с этим добром, находясь в тюрьме? — Евгений встал и принялся ходить по комнате. — Разумеется, примешь и сделаешь операцию.
Катя, уронив голову на колени, плакала. Женя сел перед ней на корточки:
— Что меня ждет, Катя? Какое наказание? Скажи мне как юрист, ничего не скрывая: есть ли у меня шанс когда-либо выйти оттуда?
Девушка покачала головой:
— Пожизненное заключение.
Юноша подошел к шкафу. Через стекло он смотрел на старые фотографии мамы, дедушки, бабушки, отца и мысленно прощался с ними. Возможно, ему не придется побывать на их могилах. На мгновение Евгению показалось: его родные смотрят осуждающе.
— Я люблю ее, — прошептал он, надеясь, что они его услышат и поймут, — и я спасу ее.
Он повернулся к Кате.
— Что делать? — поинтересовался парень. — Сидеть и ждать, когда придут?
— Видимо, да. — Девушка задумчиво подошла к окну и посмотрела на улицу. Вдруг она схватилась за голову, подбежала к комоду, открыла маленькую коробочку со своими драгоценностями и стала судорожно перебирать их.
Женя молча наблюдал за подругой, не зная, что она делает.
— Мои бирюзовые клипсы! — Она металась по комнате, перебирая вещи. — Ты не видел мои бирюзовые клипсы? Вернее, одну. Вторая пропала.
— Давай поищем спокойно, — предложил Женя.
— Не надо искать. — Катя вдруг сделалась грустной и отрешенной. — Я вспомнила, где могла потерять ее. В погребе у Бобровых.
— Хочешь сказать: ее давно нашли? — понял Женя ход ее мыслей.
— Возможно. — Девушка пожала плечами. — В случае, если они перебирали все банки с соленьями. Помню, как Рафик попросил меня взять грибы. Она стояла в углу. Я наклонилась и услышала стук. Только тогда еще не поняла, что это упало.
— А если они не посмотрели в углу? — предположил Женя.
— Тогда она там и лежит. — Казалось, Кате стало все безразлично. Она повернулась к Евгению и посмотрела ему в глаза: — Теперь меня ничто не спасет. Даже если я пойду как соучастница, мне отвесят на полную катушку. Все кончено, Женя.
Она медленно побрела на кухню. Евгений кинулся следом и успел перехватить ее руку. Острым кухонным ножом Катя хотела ударить себя в грудь.
— Не смей! — закричал он, отбирая у нее нож и ведя в комнату. — Ты сама сказала: еще ничего не известно. Сейчас я поеду в Озерное и поищу пропажу. Теперь сосредоточься, пожалуйста, и подумай, как сделать это лучше.
Катя вытерла слезы:
— Ехать надо на автобусе. В милиции знают о нашей машине. Перелезешь через забор в сумерках и попробуешь зайти внутрь, взломав дверь черного хода. Если там будут люди, дождись, пока они уйдут. Ты должен попасть туда. Помни: это наше с тобой спасение. И не торопись. Находись там, сколько надо. Завтра я позвоню тебе на работу и скажу, что ты заболел.
Женя внимательно слушал любимую и натягивал кроссовки.
— Обними меня на прощанье покрепче, — попросил он.
Девушка подошла и прижалась к его крепкой груди. Он взял ее лицо в свои ладони и посмотрел в огромные глаза:
— Как мне не хочется с тобой расставаться!
— Мы не расстанемся. — Катя обняла его за шею и принялась целовать. — Если ты получишь пожизненное… В общем, какой бы срок ты ни получил, я тебя не оставлю. Я приеду в места твоего заключения, и мы распишемся. А потом у нас родится ребенок, — она смахнула слезу.
— А твоя карьера? — Ее слова благодатным дождем омывали его измученную душу.
— У нас будет все, — тихо ответила девушка и отвернулась.
Глава 55
Сотрудники уголовного розыска действительно приехали с обыском, как и ожидала Катя.
Услышав звонок в дверь, она поняла: ее опасения оправдались. Вот они стоят перед ней: симпатичная женщина в брючном костюме (мама, наверное, рассказывала о ней) и двое мужчин. Катя слушала и не запоминала ни имен, ни званий. Она ждала главного.
— Можно осмотреть гараж? — спросил высокий черноволосый оперативник.
— У вас есть постановление на обыск? — поинтересовалась Катя.
— В противном случае мы бы вас не потревожили. — У женщины был твердый голос. Он больно резал уши.
— Пожалуйста. — Катя сняла с вешалки ключи.
Железный гараж, разрешение на строительство которого получал еще Женин дед, стоял недалеко от дома. Маленький ключ послушно открыл висячий замок, и Катя впустила непрошеных гостей в помещение. Гараж сиял чистотой. Вымытыми и ухоженными выглядели и «Жигули» вишневого цвета.
Девушка постучала по капоту машины.
— Вот ключи от нашей старушки. — Она передала Ларисе связку, отошла в сторону и осведомилась: — А что вы хотите здесь искать?
Уши Кулаковой резанул этот вопрос. С самого начала ее поражало поведение Климентьевой. На лице девушки было написано полное равнодушие. Лариса вспомнила первый вопрос:
— У вас есть постановление на обыск?
И вот второй, сакраментальный: «А что вы хотите искать?» Редко кто именно так вел себя. Либо это хорошая игра, либо Катя со своим дружком, как предполагают некоторые из ее коллег, случайно оказались в местах, где потом произошли убийства. Пока она размышляла, Станислав Михайлович ловко открыл двери машины и стал распылять луминол.
— Переднее сиденье возле водителя залито кровью, — констатировал он. — Впрочем, смотрите сами.
Луминол высветил нечеткий силуэт. Сидевший здесь пассажир просто истекал кровью. Судмедэксперт взял образец на анализ. Лариса взглянула на Катю. Девушка стояла белая, как полотно, прислонившись к холодной стенке гаража.
— Это кровь Поленова? — спросила ее Кулакова.
— Я не знаю, как его звали, — Катя повернула к ней огромные глаза, полные мольбы, — но я все расскажу. Хорошо, что вы пришли. Спасите меня.
Допрос Климентьевой проходил в кабинете у Мамонтова. Игорь Владимирович, помнящий свою ошибку насчет Кошелева, решил хоть теперь во что бы то ни стало докопаться до истины.
