Ольга Володарская - Отвергнутый дар

– Еще три дня назад и учитель, и Станислав Данилович были живы. Накануне мы втроем сидели у Василия в квартире. Пили французское вино…

– Вранье! – перебил его Радик. – Отец не употреблял алкоголя.

– Я тоже не употребляю. Но эту бутылку Станислав Данилович купил на аукционе за какие-то немыслимые деньги. Потому что оно редкое, коллекционное. А Авербух был большим ценителем хороших вин. И когда мы с Василием отказались пить, он сказал: «Ребята, не попробовать это вино все равно что отказаться от божественного нектара!»

Глаза Карского увлажнились. Радик решил, тот намеренно пускает слезу. На имидж работает.

– А вы не хотите сотрудничать с нами? – спросил вдруг опер.

– В смысле?

– Во многих странах существует такая практика – привлекать к расследованиям экстрасенсов.

– Да, я в курсе. Но в нашей стране это не принято. Нам не доверяют.

– Почему же? Вот, например, я вам доверяю. Я прошу помощи у вас… – Он перевел на Радика взгляд. – И у вас тоже. Это касается конкретных преступлений. А именно – убийств людей, которых вы прекрасно знаете.

– Я уже пытался найти убийцу Василия, – сообщил Влад. – Сканировал последнюю его фотографию и кое-какие вещи… Ничего конкретного не увидел.

– А вы? – обратился опер к Радику.

– И я, – поспешно ответил тот.

– А если вы получите в руки орудие убийства? В нем ведь больше информации, так?

Карский кивнул.

– Да, это совсем другое. Даже одежда, в которой был человек в момент смерти, несет в себе очень многое. Не говоря уже о предмете, послужившем ее причиной.

– Значит, вы согласны?

– Да, конечно.

– А вы, господин Разин?

– Моя фамилия Радовский, – поправил опера Радик. – И я, бесспорно, тоже согласен.

– Вот и отлично. Тогда давайте договоримся на завтра? В любое удобное для вас время приедете к нам в управление, пропуска вам оформят.

Засим он простился. У могилы остались пятеро.

– Как там Карл? – спросил у Нины Радик. Как будто это его волновало!

– Хорошо.

– Так птица у вас? – обратился к девушке Карский. – А я думал, она потерялась, раз дома нет. – И с удивлением спросил: – Как ворон вас к себе подпустил, не понимаю? Он признавал только Василия…

Нина пожала плечами.

«Какой знакомый жест, – подумал Радик. – Он почти как ее родинка… «Наследство» отца. Он тоже вот так пожимал плечами. Не вверх-вниз, а вперед-назад. Довольно забавно…»

– Смотрите, кто идет! – сказал Акимин и кивнул в сторону дорожки.

Все обернулись.

– Энгельс! – воскликнула Нина.

К могиле на самом деле шел он, Энгельс Славин. Радик узнал его по хромоте и еще по шляпе. Лица же его он не помнил, что не удивительно. Виделись они мельком, когда давали показания операм, приехавшим на место убийства отца. Кажется, именно Славин их и вызвал.

– Здравствуйте, – поприветствовал он всех. – Жаль, что я не успел на похороны… А все эти пробки!

В его руках были цветы, гвоздики. Много, десятка два. Славин возложил их на могилу. Затем развернулся к Карскому и спросил:

– Влад, вы знали Василия?

– Да. Он был моим наставником.

– Так вы тоже занимаетесь экстрасенсорикой? Надо же… – Опередив вопрос Радика, Энгельс пояснил: – Влад мой студент-заочник.

– Ты учишься в институте? – удивился Радовский.

– А что в этом такого? – спросил Карский.

– И на кого?

– На финансиста.

– Что, разуверился в своем предназначении? – саркастично хмыкнул Радик.

– Я поступил в университет три с половиной года назад, – терпеливо объяснил Карский. – Тогда я только мечтал профессионально заняться экстрасенсорикой. Родители настояли на том, чтоб я получил высшее образование. И я подал документы в вуз и нисколько не жалею. Знания всегда пригодятся. Даже если я не получу диплом, не буду жалеть о потерянных годах.

– Влад, не думай бросать, – вклинился Энгельс. – Ты один из лучших на курсе.

«И этот туда же, – раздраженно подумал Радик. – Такое ощущение, что мир словно сговорился. Ну просто каждый считает своим долгом спеть Карскому дифирамбы!»

– Как было бы здорово, если б его посадили за убийство твоего отца, – услышал Радик шепот. Сначала он подумал, что голос раздается в его голове, и значит, это его собственные мысли. Потом понял, что он принадлежит Маловой.

– С чего вдруг его посадят? – спросил Радик у нее так же тихо, как Ира. – Ты думаешь, Влад это сделал?

– Вполне возможно. Я ему не верю. Гнилой он. И почему никто этого не замечает?

Радик посмотрел на Карского. И снова ему привиделось черное облако вокруг его головы. Похоже, Ира права. Гнилости Влада не замечает никто, кроме них!

Глава 3

Нина замерзла. Роман заметил это и хотел ее обнять, но решил, что на кладбище этого делать не стоит. Водянова тоже считала: им надо держаться друг от друга на расстоянии. Но не из-за места, где они находились. А из-за Энгельса. Ему будет неприятно смотреть на то, как девушку, которая ему нравится, обнимает другой.

Нина все видела и понимала, она небезразлична Славину. Это заметно. Он даже когда разговаривает с кем-то из мужчин, постоянно кидает на нее мимолетные взгляды. Да такие красноречивые, что все становится очевидным. Славин влюблен. Влюблен не на шутку.

«Зачем я пошла с ним вчера в ресторан? – ругала себя Нина. – Можно сказать, согласилась на свидание. Дала надежду. Он, конечно, приятный мужчина, но я не стала бы с ним встречаться. Даже если бы не влюбилась в Акимина. Энгельс мне нравится как человек. Но я не могу себя представить с ним не то что в постели, даже просто в интимной обстановке!»

– Пойдем? – шепнул Нине Рома.

Она кивнула. Да, пора уходить. Акимин взял ее за руку и повел прочь от могилы.

– Нина, можно вас на минутку? – окликнул ее Энгельс.

Роман нахмурился. От него не укрылось то, как Славин смотрел на Нину. И взгляды эти ему явно не понравились. «Оказывается, он ревнивец, – улыбнулась про себя Нина. – Белокожий Отелло…»

– Ром, ты иди, я сейчас, – велела она Акимину.

Но тот ушел не сразу. Сначала, как сказала бы мама, пометил территорию. Иначе говоря, показал, что Нина его женщина. Крепко обнял ее и поцеловал в висок. Не чмокнул в щеку, а довольно интимно коснулся губами ее лица.

Когда Акимин скрылся, Энгельс спросил у Нины:

– Как вы?

– В порядке.

– Я звонил вам на работу, хотел справиться, как вы вчера добрались до дома, но никто не взял трубку. И мобильный не отвечал.

– Добралась я прекрасно. Спасибо вам, Энгельс. И за такси, и за ужин, и, конечно, за компанию. – Нина щебетала, а про себя думала о том, что все ее благодарственные слова – ничто, ничего не значащие вежливые фразы. Славин слушает ее, а сам думает о том поцелуе, что запечатлел на ее виске Акимин. Тут Нина вспомнила, что заставило Энгельса оставить ее одну в ресторане, и поинтересовалась: – Как ваша мама?

– Никак. Лежит, подключенная к аппарату. Но врачи говорят, надежда есть.

– Это здорово.

Он опустил голову. Глаза его смотрели в землю. Не глядя на Нину, задал вопрос, который не давал ему покоя:

– У вас с Акиминым роман?

Спрашивать это было бестактно. Но Нина простила Славина. И лаконично ответила:

– Да.

– Что ж… Вы отличная пара. И по возрасту он вам подходит.

Про себя он наверняка подумал: «Не то что я!»

Нина надеялась, что сейчас Энгельс пожелает ей счастья и попрощается, но ошиблась.

– У вас все серьезно?

– Мы не так давно знакомы, и загадывать рано…

– Скажите мне одно, вы его любите?

Мысленно она незамедлительно ответила «Да!», но вслух ничего не сказала. Ее чувства не должны касаться никого из посторонних. Она любит Романа, и об этом будет знать только он. А трубить о своем чувстве на всех углах Нина не намерена.

– Прощайте, Энгельс, – холодно сказала она. – Всего вам хорошего.

– Простите меня, Нина. Я не должен был вести себя так…

– Прощайте!

Нина развернулась и заспешила к воротам. За ними в машине ее ждал тот, кем были заняты все ее мысли.

Глава 4

Роман нервно постукивал пальцами по рулю. Нины не было всего пять минут, а он уже извелся. И ладно бы в Славине видел соперника, так нет. Акимин и в себе был уверен, и в Нине. Он знал, что такие, как она, не разбрасываются словом «люблю». И если произнесла его, признаваясь в своем чувстве к нему, значит, действительно его любит и изменять не будет. Тем более со Славиным. Нет, Рома ничего не имел против него, но для Нины тот слишком стар. И совсем не сексуален. Старомоден. Чудно́ одет. К тому же лысоват, а Нина любит запускать свои пальчики в густые волосы.

«И чего я себя уговариваю? – разозлился Роман. – Я же не вижу в нем соперника. И в себе уверен, и в ней… Но почему тогда я так извожусь?»

Конечно, он знал ответ. Натура такая у него! Если любит – ревнует.

– А вот и я! – услышал Акимин и встряхнулся. За этими дурацкими мыслями даже не заметил, как Нина подошла к машине и открыла дверь.