Галина Романова - Последнее прибежище негодяя
– Что?
– Проверки, проверки, ваши замучили, из прокуратуры, отовсюду. Мне и то досталось!
– Доказали?
– Что?
– Ее вину доказали?
– Ладно тебе, Игорек, как маленький, – грустно улыбнулась тетя Надя, тронув белоснежную шапочку. – Кто ее обвинит, если в отделении врач дежурил?
– Так он пьяный был!
– Кто же об этом заикнулся-то, как маленький, честное слово! Главврач сказал: кто вякнет, за ворота сразу. И нигде потом работы не найдет в городе. Так-то… – Она кивнула на стойку кафетерия, за которой прежде хлопотала: – Мне и то досталось. Молчи, говорит, иначе… Я и молчала. Теперь-то уж что! Сколько лет прошло.
– И что того врача? Посадили?
– Нет, отстранили, лишили возможности работать по специальности. Докторши наши его навещали какое-то время, жалели все. Он и держался, а потом Иван Сергеевич возмутился. Что, мол, к опальному доктору, находящемуся под следствием, делегация за делегацией ходит? Неправильно это. Настучал главврачу. Тот провел работу среди персонала. Мне тоже досталось… – вспомнила она со вздохом. – Говорит, Надежда Ивановна, еще узнаю про твои пироги в квартире опального доктора, уволю к чертовой матери. Ну, мы ходить и перестали к Михалычу. Золотой человек был. И врач от бога!
– Что же такой хороший человек пил на дежурстве?! – изумился Игорек, подбирая последние котлетные крошки.
– Кто же его знает-то! Болтали разное…
– Что, например? – Он встал и взял себе еще одну чашку горячего шоколада. Теперь он мог говорить с упрямым персоналом хоть до утра.
– Что Валька специально его опоила, подсыпала ему чего-то.
– Зачем?!
Игорек застыл с чашкой возле стола, с недоверием рассматривая буфетчицу, которая от скуки сейчас возьмет и наболтает ему всякой белиберды. Его потом за это Данилов с работы погонит. Зачем, спросит, в больницу ходил? Чтобы нажраться и скрасить скуку рабочего дня пожилой буфетчице.
– Ты не думай, я с ума-то не сошла, – угадала его взгляд тетя Надя. И, понизив голос до шепота, проговорила: – Болтали, что заказ на роженицу ту был.
– Что?! Заказ?! Какой такой заказ?
Этого еще ему не хватало! Лучше бы уж никакой информации, чем такая. С чем он к Данилову-то вернется?
– Убить ее надо было, вот что. – Полное лицо добродушной буфетчицы стало белее шапочки и передника. – То ли свекровь ее заказала, сноха будто бы неугодной была, то ли сам муж желал смерти своей неверной жене. Точно не помню уже.
Ужас! Игорек одним глотком выпил сладкую вязкую жижу, поводил языком во рту, пытаясь слизать гущу. И снова подумал: ужас! Просто бразильские страсти!
– А что стало с ребенком?
– С каким ребенком? – не поняла тетя Надя, она задумчиво рассматривала свои руки с облупившимся маникюром.
– С ребенком погибшей роженицы? Его тоже заказали? Свекровь или муж там, не знаю. Что с ним?
– А, ребенок погиб, конечно. Не родился. Болтают, что не от мужа был, вот так все и вышло.
– А что в полиции? Эту версию рассматривали?
Игорек сильно сомневался, и оказался прав.
– Ладно тебе, Игорек, как маленький, – замахала на него руками тетя Надя. – Кого же это интересовало? Все в бедного Михалыча вцепились, жизнь ему загубили и успокоились. А эта парочка продолжила дальше дела творить.
– Какие такие дела?
– Ой, много историй тут еще потом было! Но каждый раз все как-то удавалось им вывернуться. То малыш погибнет по халатности, они опять ни при чем. Хотя снова Валина смена. То отказной ребенок пропадет. Потом, правда, находится, но… Но много у них было грехов, очень много!
– Как они ушли отсюда? Добром?
– А то бы прям! – Тетя Надя гневно раздула ноздри. – Сами! Ушли их! Главврач попросил их отсюда, попросил их уйти на заслуженный отдых подобру-поздорову. Пока, говорит, нас не взорвали вместе с вами! На пенсию их отправили, вот.
– Что-то опять случилось?
– Случилось, опять. – Она опустила голову, скорбно вздохнула: – Осиротили они двух девчушек.
– Как это?
– Роженицу опять упустили.
– Опять по заказу? – на всякий случай спросил Игорек, хотя ни минуты не верил в версию такого ужасного преступления.
– Нет, на сей раз по халатности. Тут столько шума было, столько шума… И полиция их таскала без конца, и нас вместе с ними. Им угрожали! Даже на Ивана покушались будто бы. Точно не скажу. Вот им и пришлось уехать отсюда. Даже фамилию пришлось менять в срочном порядке. Раньше-то они были Верещагиными, по Ивану. Потом уже взяли фамилию Вали. Она в девичестве была Лопушиной. Она, стерва…
Игорек тепло поблагодарил буфетчицу, хотя многое из ее рассказа брал под сомнение. Но благодарил все больше за котлетки и пельмени с укропом и сметанкой. Еще два голодных часа он бы не пережил. И поехал в Заславское отделение полиции.
Там история почти повторилась. Никто из молодых сотрудников ничего про историю супругов Верещагиных-Лопушиных не знал. Посоветовали Мишину обратиться в архив. Он чуть не заплакал от перспективы копаться в груде пыльных папок.
Либо…
– Либо к Вострикову съезди, – порекомендовал Игорю его коллега, проникнувшись сочувствием. – Он на пенсии сейчас, на даче живет. Все дела по больничке много лет назад ему отдавали.
– А почему?
– Опытный был мужик, матерый. Я точно ничего не могу сказать, в этом районе как пять лет. А вот Востриков… Я ему сейчас позвоню и спрошу, сможет он с тобой поговорить или нет. Я с ним год проработал. Отличный мужик! – Коллега достал мобильный телефон, долго листал, потом ткнул в экран пальцем и минуты три ждал ответа. – О, Евгений Евгеньевич, здорово!.. Я! Угадал! Нет, тьфу-тьфу, слава богу, ничего такого. Помощи соседи просят. Из Центрального… Что за вопрос? Помнишь, Евгений Евгеньевич, дела больничные? Во! Опять эта парочка всплыла, теперь уже в Центральном… Ага! Я и говорю, что лучше тебя никто не знает… Ага! Хорошо, скажу адрес. Отлично! Что натворили?
Коллега отнял ухо от телефона, глянул на Мишина с вопросом:
– Спрашивает, что на этот раз натворили? Не угомонились, мол, за столько лет. Они же на пенсии. Что, коллега?
– Да, собственно, ничего. – Мишин пожал плечами: – Убили их.
– Убили, Евгений Евгеньевич! – почти радостно оповестил пенсионера коллега Игоря. – Кто и за что?
– Сосед, предположительно, бывший военный, из наградного пистолета, – озвучил Игорек первоначальную рабочую версию. Она хоть и рассыпалась в прах, но других пока не было.
– А-а, понятно… Хорошо, Евгений Евгеньевич, скажу. Пока! Спасибо за приглашение! Непременно приеду! Не брешу, ей-богу, приеду… – Он убрал телефон в карман, посидел с задумчивой улыбкой, потом проговорил с сожалением: – Хороший мужик! Жаль, рано ушел. Мог бы еще и поработать.
– А чего ушел?
– Устал, – пояснил коротко коллега. – Погоди, вот приедешь к нему, сразу поймешь, чего он ушел. Там у него такая красотища…
Игорек взял из рук коллеги листок с адресом и снова чуть не заплакал: ехать надо было за город, далеко за город. А он без машины. Данилов к вечеру просил доложить о результатах. А какой, к чертям, вечер! Ему к полуночи бы туда добраться, если на перекладных.
Но начальник неожиданно порадовал:
– Я сам съезжу. А ты вот что… Давай бери машину и понаблюдай-ка ты за Соседовой.
– За Соседовой? За той, что начальник фирмы, где…
– Да, Игорь, да! – не дав ему договорить, рявкнул Данилов. – Начальница тех самых невинно загубленных душ, попавшихся по ошибке.
– А чего вдруг? – непривычно огрызнулся Игорек.
Честно? Он обиделся! Он весь день как проклятый носился по больничным коридорам и кабинетам. Не ел, вспотел, устал. Опять же, не безрезультатно. Вон сколько информации нарыл на этих Лопушиных. И Игорек сильно надеялся, что Данилов его меняет, решивши сам ехать на дачу к Вострикову Евгению Евгеньевичу, из сочувствия и жалости. Устал сотрудник, пускай едет домой, примет душ, переоденет рубашку и… и уже сходит куда-нибудь вечером. Тысячу лет не отдыхал в хорошей компании.
А что получается? Получается, что вместо отдыха ему надлежит наблюдать за пожилой дамой ужасных размеров, которая чудом осталась жива и теперь…
– Ей что, снова угрожает опасность? – спросил Игорек, потому что Данилов на его первый вопрос не соизволил ответить, начав давать распоряжения, куда и к кому обратиться насчет машины.
– Вот мы и посмотрим, – туманно пояснил Данилов. – Не спускай с нее глаз, Мишин. Упустишь – лишу премии!
– Да в чем хоть дело-то, Сергей Игнатьевич? – осторожно возмутился Мишин. – С какой хоть стороны ей угрожает опасность?
– Думаю… думаю, Игорек, что у нас с тобой к завтрашнему утру появится один-единственный подозреваемый во всех трех преступлениях.
– В каких же?
– В похищении секретной информации, в отравлении сотрудников небезызвестной нам с тобой фирмы и в тройном убийстве.
– И кто же это?!
– Горячев… Александр Горячев, Игорек. Его невероятно фотогеничную физиономию, шикарный профиль, широкие плечи, дорогую машину зафиксировала камера наружного наблюдения и в день убийства, и за несколько дней до убийства.
