Екатерина Островская - Путешествие по ту сторону
Ночь пришла глухая до черноты, не было ни звезд, ни лунного света. Сна не было, несмотря на жуткую усталость. Да и боль в спине постоянно напоминала о себе. Рядом лежала Лариса.
– Не хотела расстраивать, – заговорила девушка, – но Альберт сказал, что меня через два дня заберут отсюда.
Он не стал ничего отвечать, а про себя подумал: спрятаться ей так и так не удалось бы, ни в поле, ни здесь. Да и смысла в этой попытке нет – все равно найдут. И потом, ее отъезд – единственная надежда на спасение. Верещагин уже засыпал, когда услышал дробь первых капель, прозвучавшую по нагревшейся за день шиферной крыше барака.
Утром дождь усилился, за дверным проемом стояла стена водяной пыли и тумана.
Просыпаясь, люди садились на нарах и обменивались радостными возгласами.
– Ну, где наш замечательный метеоролог? – крикнул кто-то. – Говорила, только зимой дожди бывают. А сейчас что, разве зима?
Люди надеялись, что сегодня их не заставят работать. Но пришел Серикбай и приказал выходить на построение. В поле шли под мелким и частым косым ливнем, ноги скользили по размокшей земле. Все быстро вымокли, но были счастливы. За дождем и туманом исчезли барак и домик охраны. Кое-кто начал снимать с себя одежду, надеясь, что дождь смоет въевшиеся в кожу грязь и пыль. Работать не хотелось, но люди привычно разбрелись по полю. А вскоре явился Серикбай, который, косясь на сбросивших одежду женщин, велел:
– Возвращаемся. Придете в барак, соскоблите с себя все, хотя…
Он махнул рукой и помчался назад, прижимая к груди автомат.
В барак никто не спешил. Возвращались туда маленькими группками. Мокрые люди сидели на нарах, а от одежды шел пар, перенасыщенный запахами человеческого пота и конопли.
К ночи ветер усилился, с крыши лились потоки воды, и земля перед бараком разбухла, очень быстро превратившись в глиняное месиво.
Около полуночи Алексей вышел из барака. Сгибаясь под ветром и прикрывая лицо от струй, хлеставших по глазам, добрался до мусорного контейнера, достал из-под него спрятанное ранее. Отошел в сторону и среди высоких сорняков отыскал автомобильную камеру.
Лариса ожидала его у дверей.
– Ничего не случилось? – спросила она. – А то уже волнуюсь: такого ливня я за всю жизнь не видела. И ведь не заканчивается!
– Даст бог, дождь будет еще сильнее.
Так и случилось: через пару часов вода в луже перед бараком поднялась настолько, что стала заливать земляной пол в помещении.
Верещагин разбудил Ларису и шепнул ей:
– Пора, надо идти.
Девушка поднялась сразу, не спрашивая, куда Алексей ее зовет.
Они подошли к мусорному контейнеру, почти полностью заполненному водой, на поверхности плавали полиэтиленовые бутылки. Верещагин достал из-за контейнера накачанную камеру, положил ее на раскисшую землю, сел сверху и прислушался.
– Кажется, нигде не пропускает.
Лариса сразу все поняла.
– Ты думаешь, что можно уйти по реке? – спросила, пытаясь перекричать шум ливня.
– Другого пути нет.
Алексей взял ее за руку, закинул на плечо резиновую камеру, и они побежали к полю, стараясь обогнуть домик охраны. Проскочили мимо, но тут услышали лай и сразу увидели, как к ним бросились разъяренные псы.
– Мы пропали, – шепнула Лариса.
Но лай мгновенно превратился в рычание и визг, по земле покатился клубок собачьих тел.
– Это Жонгинам за нас вступилась, – объяснил Верещагин, увлекая девушку к руслу реки.
Вскоре их догнал прирученный пес, и теперь они бежали уже втроем. Реку не увидели, хотя едва не свалились в нее: бурный грязный поток кипел и вспенивался у самых ног, унося вывороченный кустарник и вырванную с дерном траву.
Верещагин положил камеру на землю у воды и сел в нее.
– На воде это не получится, – объяснил он, – камеру унесет, и нам придется плыть самим.
– Я плавать не умею, – вздохнула девушка.
– Садись на меня и держись, а я буду держать тебя. Если вдруг перевернемся, хватайся за камеру, не за меня, я сам постараюсь тебя поймать.
Собака, словно понимая, что они уходят, подошла и начала облизывать их мокрые лица.
– Мы вернемся, – сказал ей Алексей, – обязательно приедем за тобой.
Потом оттолкнулся ногами от берега. Камера сползла в воду, мощное течение подхватило ее, закрутило и понесло. В темноте не было видно ничего, но поток не мог быть широким, не более тридцати шагов. По крайней мере, Алексей, когда впервые увидел высохшее русло, подумал именно так. Теперь же ему представлялось, будто вовсе не река, а бушующее штормовое море несет камеру. Резиновый круг швыряло из стороны в сторону, иногда подбрасывая так, что Верещагин боялся, как бы не перевернулся. А ведь глубина потока была не менее трех, если не четырех метров. Хотя им хватило бы и двух.
Когда камеру начинало крутить особенно сильно, Алексей подгребал руками, пытаясь остановить вращение. Вряд ли это помогало, но все же давало ему надежду на то, что он контролирует ситуацию и в любую секунду готов уцепиться за импровизированный плотик, если тот сбросит их и перевернется. Русло не было извилистым, и все равно порой их выносило то к одному берегу, то к другому, а однажды выбросило на отмель. Верещагин даже подумал, что они застряли, однако поток снова подкинул камеру и понес их дальше.
– Хорошо, что мы такие легкие, – крикнул Леша. – Если бы я весил, как раньше, восемьдесят пять килограммов, точно бы застряли.
– Мы вдвоем теперь меньше весим, – рассмеялась девушка.
Дождь заливал ее счастливое лицо. Лариса сидела, обхватив шею Алексея двумя руками и прижимаясь к нему, вздрагивая иногда то ли от холода, то ли от страха.
– Не боишься? – крикнул Верещагин.
– С тобой – ничего не боюсь, – ответила она и снова засмеялась.
Постепенно Алексей стал различать берега, с которых в реку лились потоки воды, обрушивая заодно глину, песок и землю вместе с травой. Иногда они проносились мимо впадающих в реку других речушек и ручейков. Постепенно русло начало расширяться, и течение немного замедлилось. Но все равно беглецы буквально неслись на своем плотике.
– Не думал, что помчимся так быстро и с такими удобствами, – признался Верещагин, – скорость километров пятнадцать в час, не менее. Если и дальше так будет, если река не сделает поворот в обратном направлении, то к утру будем далеко. Тем более что про камеру никто не знает, нас будут искать где-то поблизости, а мы тем временем двинемся вперед, на север…
– Там Казахстан, и везде такая же пустыня, – напомнила Лариса. – Но я не боюсь…
– Все равно гнаться за нами смогут только на машинах. А когда еще Юнус сюда пришлет свои джипы? Да и как они поедут? То, что вчера было, вернее, казалось нам даже не землей, а камнем, превратилось в болото! – крикнул Верещагин.
Теперь он не сомневался, что у них все должно получиться. Вдруг вспомнил, что именно завтра Юнус собирался прислать за Ларисой. Но это ничего не меняет: завтра будет завтра, а до того времени еще полночи, все утро и, возможно, целый день. К тому же на одной машине их не догнать, не зная вдобавок, в какую сторону ехать.
Постепенно дождь начал стихать, и течение реки резко замедлилось: теперь их несло почти ровно и не так быстро – Верещагин мог держать направление, помогая себе руками. Лариса тоже подгребала, когда камеру начинало разворачивать. И все же один раз их вынесло на берег. Лариса спрыгнула с камеры, затем выбрался и Алексей и сразу провалился по колено в грязь. Все же вдвоем они поставили камеру на воду, Верещагин залез в нее, а следом затащил и Ларису.
Теперь шли по реке ровно, вода покачивала и не трясла их плотик. Лариса замолчала, и скоро Алексей почувствовал ее ровное дыхание – девушка заснула. И продолжала спать, когда небо стало светлеть, а дождь прекратился окончательно. Веки Верещагина тоже начинали слипаться, но он боялся отключиться, постоянно тер веки мокрой ладонью, зачерпывал ладонью воду и брызгал ею себе в лицо.
Вдруг он почувствовал толчок и открыл глаза. Справа над горизонтом поднималось солнце – значит, восток там, плотик плывет на север. Вернее, не плывет, а стоит у берега. А долго ли стоит, Алексей не знал, потому что, судя по всему, задремал тоже. Хотя, вероятно, именно толчок о землю разбудил его. Он осмотрелся и – не увидел берегов. Вокруг была равнина, едва прикрытая водой, из-под которой торчали небольшие бугорки, поросшие черным саксаулом.
– Уже приехали? – спросила девушка.
– Похоже на то, – ответил Алексей. – Только не знаю, радоваться нам или звать на помощь. Боюсь, под нами болото из вязкой глины, а насколько оно глубокое, я сейчас попробую измерить.
Но первой вылезла Лариса и – провалилась в грязь выше колен. Потом выбрался и Верещагин. Заставил ее вернуться на камеру и начал толкать круглый плотик перед собой, стараясь уйти в сторону от направления течения реки. Иногда он проваливался в глину почти по пояс, кое-как выкарабкивался и дальше уже полз. Порой глубина воды позволяла некоторое время плыть, тогда они двигались быстрее. Однажды буквально из-под Алексея выскользнула огромная коричневая эфа.
