Анна Малышева - Лучше бы я осталась старой девой
– А правда, что дом у вас трехэтажный, с фонтаном?
– Правда, но это не единственный наш дом, есть еще, не в Дамаске.
– Так у вас богатая семья?
– Богатый род.
– А он вечно был без денег…
– Я же тебе объяснила. Он не желал ничего у нас брать. Отец был оскорблен. И еще он боялся, что Ариф захочет скрыться. Так и вышло. Закончил институт, его сразу вызвали в секту, здесь, в Москве. Объяснили, что пора отрабатывать. Он отказался.
– Убивать?
– Да. Но его не слушали. Он стал скрываться с тобой и ребенком, снимал квартиру, потом жил непонятно где. Но его быстро находили.
– Какой кошмар… А я ничего не понимала!
– Где тебе было понять? Даже если бы ты что-то заподозрила, всей правды тебе все равно не узнать… В конце концов, он поселился у одного знакомого. Он думал, наверное, что тот не член секты. Ариф ведь в Москве держался очень настороженно, старался не общаться с арабами. Но не получалось. А члены секты часто друг друга не знают. Он поселился у этого человека с тобой и с ребенком. Через некоторое время туда явились его знакомые. Отпираться было поздно. У него не было документов, не было денег, ему некуда было идти. Назначили убийство.
– В той квартире?! Боже! Я знаю, о чем ты говоришь! Я помню! Я видела! Но как же?! При мне и ребенке?! Как они не боялись?!
– Жертву одурманили наркотиками, сопротивления не было, – пояснила Фатиха. – Так часто делают, если обстановка неспокойная, крики могут услышать. Собрались люди, привезли жертву. Ариф отказался убивать. Его принуждали, но он не стал. Наотрез отказался. Ему не угрожали – до определенного момента этого не делают. Но они страшно поругались. У него на глазах этого человека убили. Он закричал.
– Так это Ариф кричал?
– Ты слышала?
– Я проснулась. Я думала – кричал убитый…
– Убитый молчал, а вот с Арифом была истерика. Он им столько всего наговорил… Заявил, что никогда не будет убивать, никогда не станет на них работать, твердил, чтобы его оставили в покое, у него есть жена и сын и больше ему ничего не надо. Сказал, что никогда не вернется в Сирию. Ушел. Ему дали уйти – какой смысл его останавливать?
– Не боялись?
– Чего?
– А что он все расскажет?..
– А кому? Милиции? Да он же человек без документов… Ну посадят их, а его убьют, все равно доберутся. И ты останешься с ребенком. Нет, он ничего не мог сделать. Они это знали. Но он был им нужен. Такое не прощается. Он мог бы убить и жить спокойно. Даже с тобой мог бы жить, как с любовницей, ты просто ничего бы не знала.
– А ты бы могла убить? – напряженно спросила Лена.
– Могла бы? Ты так просто говоришь об этом. – Могла бы, – спокойно ответила Фатиха. – Ничего трудного здесь нет. Но меня никто не принуждает. А что было дальше с Арифом, ты знаешь. Паспорт у него просрочен, документов нет. Чтобы продлить паспорт, надо идти в посольство, возвращаться в Сирию. А если вернуться в Сирию – это навсегда, для Арифа. Работы нет. Он всем задолжал. Жить негде. И вот он отправил тебя с ребенком в Питер, а сам пропал.
– Пропал?
– Да, бесследно. И его до сих пор не могли найти. Понимаешь, что это значит?
– Он не в Сирии?
– Нет, конечно.
– И вся эта история с деньгами, с его приездом… Зачем?!
– А это все Мухамед придумал, чтобы ты приехала в Москву и поселилась у него. Если Ариф в Москве, он должен на тебя выйти. Ему ведь небезразличны жена и сын?
– Это угроза?!
– Пока нет…
– А если Ариф умер? Если сгнил в канаве, без документов, если его не опознали?! Тогда что будет со мной?! С Сашкой?! До каких пор мы тут будем сидеть?! Почему Арифа не оставят в покое и нас тоже?!
– Потише. Так не бывает. Никого не оставят в покое. И Ариф не умер, во всяком случае, в Москве. А выехать из Москвы без документов он не мог. С его внешностью – ни на машине, ни на поезде, ни на самолете выехать не мог. Документов нет, денег нет. Он где-то лег на дно и ждет. Проверялись все морги и больницы, все-все. У нас хорошие связи. Его не было нигде. Он жив, он здесь.
Лена вспомнила слова Инны о том, что Ариф приходил в мае, оборванный, затравленный, доведенный до предела. Но почему-то не решилась сказать об этом Фатихе. Не то чтобы она стала вдруг не доверять этой девушке… Ей было страшно углубляться во всю эту историю.
– А Мухамед, Абдулла и все прочие – тоже в секте? – спросила она.
– Конечно. Абдулла приехал в Москву вместе с Арифом. Так что пока учились, Абдулла все про него знал и, конечно, доносил кому надо. А потом Ариф постарался от него отколоться, но что толку? Не Абдулла, так кто-то другой…
– И Сафар был в секте?
– Да, – ответила та после короткой паузы.
– Неужели он тоже убивал?! Не может быть… Он такой добрый, такой честный!
– Ты его хорошо знала?
– Да, Ариф познакомил. Неужели он убивал?
– Один раз, – неохотно ответила Фатиха. – Только один. Но это его поломало. Он стал совсем безответный после этого, все могли им вертеть, как хотели… Он только боялся, что его заставят убить еще раз. Дрожал, пытался как-то застраховаться от этого. Вот так и бывает – кому-то это на пользу, кому-то во вред. Обычное дело. Но отказываться нельзя.
– Но за что убили Сафара?!
– За то, что он тебя предупредил, – мигом ответила Фатиха. – Это сразу карается смертью, он из-за тебя умер.
Эти слова Фатиха произнесла с ненавистью, такой явной, что Лена вздрогнула и приподнялась на локте. Она посмотрела на Фатиху и вдруг догадалась, осторожно спросила:
– Ты хорошо его знала?
– Ляг! – приказала Фатиха. – Увидят, что не спишь, все поймут.
– Кто увидит?
– А кто слышал, как он тебя предупреждал? Но слышали, раз убили. Иногда это происходит непонятно как… Я начинаю даже верить, что за мной все время следят. Это нам с детства внушают: «На тебя смотрят все, ты в ответе за каждое слово!»
Лена легла и настороженно слушала горячее, срывающееся дыхание Фатихи. Та задушенным голосом рассказывала:
– Сафар давно уехал в Москву, я потому и просила отца, чтобы он меня тоже отпустил… Хотела быть рядом с ним, поближе к нему. Меня тогда уже сватали, и я всем отказала. У нас это рано. Приехала, стала учиться. Видела его иногда. Потом узнала, что женился на русской. Это не имело значения, все равно потом он бы ее бросил. Она ему не жена! – почти прошипела Фатиха. – И дети незаконные!
Лена ничего не возражала, слушала затаив дыхание. Все худенькое тело Фатихи тряслось, она сжала пальцами подушку и продолжала:
– Я его любила. Думала, уедет домой, может быть, обратит внимание. Как я могла ему сказать, что люблю? Так не делают. И потом я двоим отказала, а это плохо, женихи были хорошие. Если бы я потом Сафару дала согласие, тем было бы обидно, у отца были бы враги… Все так сложно! Он хорошо ко мне относился, и больше ничего. Я некрасивая, знаю. А жена у него толстая! Ты ее видела?
– Никогда…
– Толстая, и вовсе не красавица.
– Может быть. Но двое детей, Фатиха. Это ничего не значит?
– Ничего, – отрезала та. Помолчала и продолжала: – Закончила учебу, надо возвращаться. А зачем приезжала? Все как было, так и осталось. Все бесполезно. Я просто не умею с мужчинами говорить на такие темы. Да и не научил никто. Может, мама бы что-то посоветовала, но она же… Вернулась домой, и все ждала – приедет! Не приехал. Я поняла, что решил в Москве жить. Ему в Сирии страшно стало. Ну и все. А потом с Арифом это началось, сбежал, пропал… И я отцу сказала – поеду, может, помогу его найти. И приехала. А Сафара из-за тебя убили. – Помолчала и подозрительно спросила: – Ты что, смеешься надо мной?
– Я?!
– Постель трясется.
– Это меня колотит. Страшно. Не могу лежать, можно сесть?
– Ладно, садись… – разрешила Фатиха. – Все равно уже.
– Что – все равно? – Лена села, потянулась к окну, открыла его пошире, высунулась, подышала воздухом. Ночь была теплая, но не душная. Уже светало, небо становилось дымно-голубым. Ей казалось, что она все это видит впервые – небо, деревья, улицу, машины вдоль обочины… Рассказ Фатихи все в ней перевернул, она многое понимала заново, а многого совсем не понимала. В частности, как мог Сафар кого-то убить? И кто мог слышать их разговор? И очень хорошо понимала поведение Арифа. Теперь оно перестало быть нелепым, сумасбродным. И думала она теперь об одном – где он? На что живет?
Обернулась, тихо спросила:
– Значит, меня выманили сюда, чтобы Ариф появился и его поймали?
– Да… – безжизненно ответила Фатиха. Глаза у нее совсем провалились, губы были сухие, бледные.
– Разве Ариф узнает о том, что я здесь?
– Он следит за сектой, если он в Москве. Обязательно следит. Наверное, даже знает, что мы его ищем. И что я приехала, знает.
– Но как?
– Женщин не посвящают во все подряд. И так мне не положено все это знать. Я приехала, чтобы найти его, чтобы помочь – вот почему мне что-то объяснили.
– А как ты поможешь?
– Он мой брат, я его замечательно знала. Лучше чем кто-то еще.
– И ты поможешь им его найти? А что с ним сделают, когда поймают?
