Татьяна Гармаш-Роффе - Легкое дыхание лжи
– Разумно, – согласилась я. – Никите доверять нельзя.
– Насть, это, кажется… Да, он! Синий «Вольво», как Никита сказал! Настен, стой тут, вдруг недостача, я тебя в свидетели позову!
С этими словами Мила выскользнула за калитку. Я осталась на страже возможной недостачи. Я видела, как приоткрылась пассажирская дверца, как Мила в нее заглянула, что-то говоря…
Утро было ранним и субботним, обитатели дач еще спали, и говорить приходилось тихо, – так что я не разобрала ни слова.
А потом Мила вдруг резко села в машину, почти запрыгнула. Дверца захлопнулась, и «Вольво» рванул с места. Растерянная, я провожала ее взглядом, не понимая, зачем Миле понадобилось уезжать с Никитой… Ведь она говорила, что не доверяет ему…
Да мало ли что Мила говорила! У нее в мобильнике его номер. Значит, с Никитой у нее отношения куда более близкие, чем она намеревалась это представить…
Бедный Роман.
Я постояла посреди сада, не зная чем заняться. Хотелось спать, но надо дождаться Романа. А то он приедет – Милы нет, я сплю. Кто-то же должен ему рассказать, что тут за новости…
Я села на ступеньку. Сказать ему насчет номера Никиты в контактах Милиного телефона? С одной стороны, мне не хотелось быть ябедой. С другой – должен же он знать о всяких странностях в этой истории! Ведь он рискует собой ради Милы!
Почему она прыгнула в машину? Изменила решение? Или она меня изначально обманула? Никита – ее приятель? Или даже любовник? Они вместе провернули это дельце?
Нет, так тоже не получается. Иначе зачем бы Никита стал впутывать полицая Колю?
Бесполезно пытаться понять. Уже хотя бы потому, что никто не знает, сколько неправды сказала нам Мила. И сколько правды утаила… Даже мне и Роману она излагала события по-разному! Договорилась о побеге и со мной, и с ним. И ни один из нас не знал о ее втором варианте. Если она в последний момент решила бежать с моей помощью, то почему не предупредила Романа? Парень полез в ее комнату, наследил там, теперь на подозрении у полиции…
Это беспечность эгоизма? Или глупость? Или хитрый план, который я расшифровать не могу?
– Насть, Настя!
Я подняла голову и поняла, что спала. И почему-то на ступеньках крыльца… Голова была как ватой набита, и до меня с трудом доходило, что к чему.
– Ау, ты проснулась?
Передо мной стоял Роман.
– Да, вроде… А что такое?..
– Телефон Милы не отвечает, – проговорил он. – Она спит?
Мог бы и поздороваться со мной, между прочим. Я понимаю, моя кузина интересует его намного больше, чем я, но зачем же так грубо?
– Нет… – я постаралась не показать своего разочарования. – Она тебя не предупредила? Не успела, наверное. Она собиралась тебе позвонить, как только…
– Настя, не тяни! Где она?!
– С Никитой, – я потерла глаза. – Погоди, плесну водички в лицо.
Мне и вправду хотелось умыться, но была и другая причина, по которой я норовила отвернуться от Романа: мне было страшно неловко за Милу. И жалко его. А парни не любят, когда их жалеют. Это совсем не сексуально, как выражается Мила.
– Он сумел отобрать деньги у полицейского, – поднялась я в дом, – и готов вернуть Миле всю сумму.
– С… с Никитой??? – Роман шел за мной.
– Ну да. Он позвонил и сказал, что добыл деньги…
– Позвонил?
– Может, тебе кофе сделать? – Роман мне показался каким-то странным. Не совсем адекватным, что ли… – Ты устал, наверное…
– Потом, потом. Рассказывай.
– Никита боится гнева дяди Влади… это Милкин отец, а мне дядя… отчего намерен всю сумму вернуть целиком, а Мила обещала ему уговорить папана…
– Дальше!
– Да все, в принципе. Никита приехал на машине…
– На какой?!
Мы уже дошли до ванной. Я пустила воду (иногда ржавая идет поначалу), затем плеснула себе пригоршню в глаза.
– На Колиной. Ведь Мила забрала машину Никиты, когда смылась из ангара. А он сумел приковать Колю наручником к той скобе, к которой полицай вчера приковал Милу… Ей эта часть истории особенно понравилась.
И вдруг я увидела лицо Романа в зеркале позади себя. Он застыл, уставясь в пространство невидящим взглядом. Мне стало не по себе.
– Что… Что такое, Ром? Тебе плохо? Ты расстроился, что деньги нашел не ты, а Ники…
– Никита мертв, Насть, – он взял меня за плечи и повернул к себе. Капли воды стекали с моих скул, падали на грудь. – Он не мог позвонить Миле.
Мне показалось, что Роман мне не верит. Будто я все выдумала.
– Как это? Мила сказала, что звонит Никита!
– Его убил Коля. Еще вчера.
– Как это мертв? Кто же Миле звонил в таком случае?!
Я обтерла ладонями лицо. Роман все еще держал меня за плечи, вглядываясь в мои глаза, будто в них надеялся прочитать ответы на свои вопросы.
– Погоди… Мила сказала, что он хрипел, – вдруг вспомнила я. – Что Коля пытался его задушить…
– Вот почему она не узнала голос! Не поняла, что голос чужой, не Никиты!
Роман отпустил мои плечи – даже не отпустил, а слегка оттолкнул, как препятствие на пути: – и бросился к дверям. Я побежала за ним.
– Куда ты?
– Давно Мила уехала? – Он остановился посреди сада.
– Не знаю… Не соображу… Я задремала…
Я смотрела на часы, пытаясь вспомнить, в котором часу появился тут «Никита».
– Минут пятнадцать назад, думаю…
Выходит, я спала всего ничего? А мне казалось, не меньше часа. Все-таки недосып меняет сознание, не первый раз я в этом убеждаюсь.
– В какую сторону?
– Туда, – указала я, подойдя к калитке. – А кто же Миле звонил?
– Коля. Он опередил всех.
– Так он же прикован… Ах, ну да… – пробормотала я, сообразив.
Роман вскочил в свою машину, стоявшую прямо напротив калитки.
– Вот-вот должна приехать полиция, с Петровки, 38. Расскажи им все подробно. Номер машины не запомнила, случаем?
– Номер? Вообще-то на ее зад я не смотрела, в смысле, на зад машины… Я не ожидала, что Мила в нее сядет, она не собиралась, и я обалдела…
Я прикрыла глаза, пытаясь восстановить в памяти картинку. К сожалению, в тот момент мне не пришло в голову запомнить номер. Я его видела, конечно, но не вникала, что там за цифры и буквы…
– Знаешь, кажется, там были цифры 03. Я еще подумала, что как «Скорая». Но остальное мне не вспомнить, Ром…
Он захлопнул дверцу и завел мотор.
«Пришел, не поздоровавшись, и уйдет, не попрощавшись, – с горечью подумала я. – Ты пустое место для него, Настасья!»
Стекло вдруг опустилось.
– Насть, спасибо тебе.
– Не за что… – растерялась я.
– Я попробую найти Милу. Хотя это почти невозможно. Скажи полицейским, что я в любом случае приеду на Петровку.
Роман (Раннее утро субботы)
Направление, указанное Настей, вело к шоссе. Хотя у дороги было несколько ответвлений и полицай мог свернуть на любое из них. Он понимает, что засветился в ангаре, где после его бегства обнаружился труп, и будет осторожничать, выбирая окольные пути.
С другой стороны, никто пока не представляет, кто он, как зовут, каков номер его машины, – на это уйдет время, в полиции далеко не в одно мгновение информация собирается, ему ли не знать! – и он мог рискнуть, рванув по шоссе.
Рассудив таким образом, Роман направился в сторону трассы. У Коли фора как минимум в двадцать минут, и понадобится настоящее чудо – ну, шину вдруг проколет, – чтобы Роман его нагнал. Но у него выбора не было. Сидеть на даче с этой милой Настей и ждать, пока за ним, как за маленьким, приедет полиция?
Ну уж нет. Он будет пытаться найти Милу, спасти Милу, пытаться до последнего! До последней капли бензина, до последней капли терпения и сил!
На ходу он набрал номер отца, изложил факты и две цифры номера, которые запомнила Настя. Вкупе с тем, что Роман опознал модель машины, что известен ее цвет и подмосковный код, это уже неплохая наводка! Сейчас Кис передаст все эти сведения Громову, а Громов «всем постам ГАИ!». А может, и вертолеты поднимут!
…Роман понимал, что все они могут опоздать. По той простой причине, что Коля избавляется от свидетелей и Мила вряд ли нужна ему живой. Весьма вероятно, что он даже до Рижского шоссе не доехал, свернув в ближний лес. Где избавился и от Милы, и от машины…
Но Роман гнал от себя эту мысль. Он не хотел об этом думать. Он хотел верить, что эта девушка суждена ему самой судьбой.
Он летел по шоссе, вглядываясь в каждую машину, показавшуюся впереди, на дороге ли, на обочине ли… Судьба должна ему помочь! Раз уж она подарила ему встречу с Милой – это ведь для чего-то, это не просто так! Правда ведь? Правда?!
Кис (Раннее утро субботы)
Алексея нервировало бездействие. Но приходилось сидеть у ангара и ждать, пока подтянется полиция и кто там еще – СК? Прокуратура?
Кис не знал и знать не хотел. Он любил добывать информацию – любил сыск, логику, наблюдение и действие. А как с его информацией будут работать дальше да кто – его не интересовало.
Но сейчас он чувствовал себя выключенным из процесса. Как наказанным.
