Татьяна Гармаш-Роффе - Завещание с того света
– И как воспринял твой «критик» новый сюжетный поворот?
– Плохо. Сказал, что я не владею логикой. И что либо высокостоящие люди наняли грамотного киллера с самого начала – и тогда бы он не промахнулся, либо мотоциклиста отправили не они. У этого недотепы и у «каскадера» не может быть один и тот же заказчик. Тот, кто привык снимать номер в пятизвездочном отеле, не станет рассматривать варианты в двух-трехзвездочных гостиницах.
– Полностью согласен.
– Значит, в этом деле мы столкнулись с двумя разными заказчиками?
– Нет.
– Кис, ты же только что убеждал меня…
– Не убеждал. Я согласился лишь с тем, что люди, покушавшиеся на Президента, не могли нанять дилетантов.
– Но кто-то же их нанял!
– Да. Другой человек. Не имеющий ничего общего с играми наверху.
– То есть… Это что же, случайное совпадение? Два разных заказчика практически одновременно желают уничтожить академика? И каждый посылает своего наемника?
– Ты в подобные совпадения веришь?
– Ну, надо сказать, что на самом деле они случаются, совпадения…
– Случаются, согласен. Но редко. Так редко, что эту гипотезу можно не брать в расчет до доказательства обратного.
– И что тогда?
– Пораскинь мозгами сам.
– Не знаю, шеф… Я что-то потерял нить. Все тут как-то странно, зыбко и неочевидно…
– Сейчас все станет очевидно. Скажи, какая информация у нас точная? Не наши (или чужие) догадки, а факты, у которых наличествуют свидетели?
– О покушениях мотоциклиста.
– Верно. Тогда как «каскадера» мы вычислили сами, не имея ни одного надежного, прямого факта. Мы его логически построили, как голограмму в воздухе. И для этой голограммы мы использовали косвенный факт, что Донников был отличным водителем. Использовали непроверенный факт, вроде утверждения в голубином письме, что академика убили. И еще за факт приняли идею о реальной возможности столкнуть Евгения Дмитриевича в пропасть. К этой идее мы пришли, изучая по карте дорогу и окрестности. Мы убедились, что там есть место где спрятаться и есть где развернуться, – в общем, пространство для маневра. Но если такая возможность была, разве это означает, что ею кто-то воспользовался? Если ты, скажем, можешь успеть… – Алексей посмотрел на часы, – на девятичасовой поезд в Петербург, из этого еще не следует, что ты туда поедешь, не так ли?
– Ты хочешь сказать, что никакого убийцы в Адыгее не было?!
– Полагаю, что нет.
– И академик навернулся в пропасть сам?!
– Вряд ли. Он ведь отлично водил. И не пил. И дорогу хорошо знал.
– Кис, ты меня совсем запутал. Сначала говоришь, что академика не убили, потом говоришь, что он сам тоже не убился. А что же тог… – Игорь вдруг умолк, будто подавился словом. – Ки-и-ис… – осторожно проговорил он через несколько секунд, – Кис, ты же не хочешь сказать, что он…
– Хочу.
– Жив?! Его же похоронили!
– А если не его?
– …Евгений Дмитриевич был уверен, что за ним охотятся враги президента. Уж если мы, детективы, – рассуждал вслух Алексей Кисанов, – купились поначалу на эту версию, то обычному человеку иначе рассудить никак было нельзя. Покушения на академика совпали по времени с его открытием о покушении на президента, и казалось, одно непременно вытекает из другого. Посему Донников решил сделать вид, что вышел из игры сам: погиб в автокатастрофе.
Алан Бицаев, преданный ученик, несомненно принял участие в этой инсценировке. Во-первых, он пожертвовал в качестве реквизита свою машину. Хотя, подозреваю, у обоих денег хватит на много-много таких машин, но все же это серьезное вложение. Во-вторых, оба они как медики отлично знали, сколько времени должен гореть труп, чтобы ДНК из тканей нельзя было выделить. И точно рассчитали это время.
– Так кого же они сожгли в машине?! – ужаснулся Игорь. – Если в ней был не Донников!
– Невостребованный труп из городского морга, без сомнения. Бицаев в своих краях большой человек, медицинское светило. И у него, конечно же, есть доступ в городские морги. Вернее, доступ у него куда угодно, но в больничном морге не водится неопознанных трупов, поскольку в них превращаются пациенты оной больницы, на которых заведены карты…
Кис собирался сострить и уже улыбался во весь рот, вспоминая шуточки патологоанатомов, с которыми ему некоторое время назад пришлось пообщаться[7], – но вдруг счел, что на эту тему шутить неуместно, и стер улыбку с лица.
– …Зато в городской морг, – продолжил он, – свозят бомжей, жертв ДТП и уличных драк, и не у всех находятся родственники. Короче, Донников с Бицаевым все придумали и осуществили вместе. Из всего, сказанного мне Аланом, правдой было лишь одно: эта горная дорога ведет исключительно в поселок, и машины по ней проезжают редко. Что позволило им спокойно исполнить задуманное.
– Бедная Маша, – проговорил Игорь. – Она исстрадалась, думая, что отец погиб. А он… Как он мог так со своей дочерью поступить?! Или… Или она все знала и тоже ваньку валяла перед нами?! – Голос Игоря взметнулся вверх.
– Не похоже, – ответил Алексей. – Я ей поверил. Кроме того, Донникову для успеха операции наверняка требовалось, чтобы горе близких выглядело неподдельным.
– Вот сволочь.
– Не уверен. Думаю, Маша, дай ей выбор, предпочла бы вечно обижаться на отца за жестокий розыгрыш, чем оплакивать его всю жизнь. Евгений Дмитриевич, напоминаю, был убежден, что на него охотятся охотники высшего разряда. Их промахи не вызвали у него сомнений – скорее, академик вообще не воспринимал их неудачи как промашки, – он относил их за счет собственного везения… Но вечно везти не может, а возможности этих людей безграничны – так думал он. И решил сохранить свою жизнь – не только для себя, но и для той же Маши – путем инсценировки своей гибели.
– Значит, голубиное письмо – вранье? Или тот, кто его написал, поверил в смерть академика?
– Подозреваю, что написал его сам Донников. Он не сможет вернуться, пока тот, кто жаждет его смерти, чувствует себя безнаказанным. Поэтому Евгений Дмитриевич попросил дочь нанять детектива.
– Почему не Олега, к примеру? Маша ребенок еще, как он мог взвалить такой груз на нее, не понимаю!
– Тут все непросто, Игорь. Знаешь, если уж решаться на такой радикальный ход, как инсценировка собственной смерти, то и в деталях промашки быть не должно. Маша имела право как дочь сомневаться, вопрошать и искать ответы. А священник с какой стати? Он тут сбоку припека. Так что Донников правильно сделал, поручив нанять детектива дочери. Если поиски убийцы увенчаются успехом, то академик сможет вернуться, возродившись из пепла, как феникс, и публично указать пальцем на того, кто жаждет его смерти. В политических играх подобный ход нередко помогает. Особенно в тех случаях, когда полиция и суд бессильны.
– И как он собирается возродиться? – хмыкнул Игорь. – Если у него уже место на Ваганьковском? Явиться однажды и заявить: здрасти, я пошутил?
– Не знаю, Игорь. Надеюсь – хотя бы ради Маши, – что у Евгения Дмитриевича имеется идея получше…
– А Маша-то где? У тебя на этот счет тоже есть догадка, а, Кис?
Алексей кивнул.
– Ну же? Говори!
– Догадка – это лишь догадка. Ее надо проверить.
– Как?
– Эмпирическим путем.
– Не понимаю.
– Тебе неизвестно значение слова «эмпирический»? – съехидничал Кис.
– Перестань издеваться. Объясни, как ты будешь проверять свою догадку эмпири… опытным путем?!
– Так и буду. Опытным путем. Пошли.
Алексей поднялся с кровати и направился к выходу из комнаты. Игорь поспешил за ним.
Они спустились по лестнице в холл, затем вышли через парадную дверь на передний двор. Алексей махнул ассистенту, указывая в сторону навеса, под которым прятались машины.
Они сели в джип Алексея и выехали из поместья. Оказавшись по ту сторону ворот, детектив повернул направо, обогнул владения Донниковых и медленно поехал по скошенной траве. Вдоль ограды деревья были вырублены метра на три в ширину – видимо, чтобы исключить возможность для посторонних перепрыгнуть с какой-нибудь елки непосредственно на участок.
Было еще светло, но лес заслонял горизонт с заходящим солнцем, и здесь, на зеленой кромке, уже царили сумерки. Алексей включил фары.
– Что ты ищешь?
– Помнишь, где там лаз в изгороди?
– Да, вроде бы… Где-то ближе к задней границе участка. Но вряд ли мы найдем его при таком освещении, только если с фонарем… А зачем нам?
– А нам и не надо. По крайней мере, пока.
Джип добрался до конца боковой изгороди. Дальше деревья росли гуще, и джип пробраться между ними не смог бы. Кис выскочил из машины.
– Неужели я ошибся? – пробормотал он, осматриваясь. – Тогда все насмарку, все мои теории…
– Ты о чем? – Игорь тоже выбрался из джипа и присоединился к шефу, оглядывая влажную стену елок и берез, росших перед ними.
– Но ведь у Маши «Мини», верно?
