Рождённый ползать… История преступления длиною в жизнь - Алена Бессонова
– Господи… – тревожным голосом засопела трубка, – до меня только дошло, что это ты… Случилось что? Что с голосом?
– Не тяни время! – взревел Исайчев, – выполняй! Нет! Сначала повтори, что услышал.
Роман повторил, но в конце спросил:
– После выполнения мне куда?
– Возвращайся на пост. Утром позвоню.
* * *
Утром Исайчев обошёл дом, покричал Егора Ильича, но тот не отозвался, вероятно, как всегда, встал спозаранку и ускакал по своим стариковским делам. Исайчев ждал звонка Ольги, беспокойство не давало возможности присесть, и Михаил мерил гостиную шагами. Всю ночь Исайчеву не давало покоя его открытие. Теперь, как никогда, он был уверен, что вычислил человека по имени Чудь. Теперь, как никогда, он был уверен, что Чудь это и есть бывший кладовщик планерной школы Фима Мессиожник. Шаг за шагом Михаил продумал план дальнейших действий и сейчас готов загрузить его в голову Романа Васенко. Но звонка Ольги нужно дождаться в первую очередь. Мысль о безопасности жены не давала возможности спокойно идти дальше. Михаил рассчитал: время в пути два часа, самолёты на Москву из Архангельска летят каждый час, значит, если Роман в точности выполнил его указания Ольга уже на месте. Она точно ждёт, когда я проснусь… Голову оторву, когда увижу…
Исайчев взглянул на часы: 6:57 утра. Через три минуты она должна позвонить.
Кукушка в настенных часах высунула из дупла клювик и у Михаила в руках завибрировал телефон.
– Всё хорошо. – зазвенел в трубке голос Ольги. – Я у Валентина в палате. Кидай фотографию. Ругать будешь потом… Целую…
Завершив разговор, Михаил выдохнул, как обычно, снял очки, пошарил в кармане брюк и, не найдя салфетки, протёр стёкла большим пальцем, водрузил оптический прибор на место. Кофе! Вот что сейчас требовалось. Только после кофе он сможет позвонить Васенко и дать распоряжения. Но Васенко обозначился сам. Вероятно тоже не спалось. Оказалось, звонил из спец санатория. Воспользовался машиной прикреплённой к нему Русаковым. Проводил Ольгу и всю ночь гнал до спец санатория. Директор оказался на месте, и сейчас Роман держал в руках фотографию, которую тому передал Калашников на похоронах его матери. Аркадий Юрьевич сильно удивился интересу гостя к снимку. Сразу уточнил, что снимок сделан ещё до его рождения заезжим собирателем фольклорных песен. Он и раньше видел фотографию, но никогда не придавал ей значения. Мать выпросила карточку на память, угостив фольклориста банкой лесного мёда. На заднем плане лысоватого, с клочковатой непонятной формы бородой мужчину неопределённого возраста в линялой телогрейке никогда не разглядывал и не узнаёт в нём никого из своих нынешних знакомых. Считает, что он попал на фото случайно.
– Погоди Роман, не трынди. Сам знаешь, по дому наверняка жуки ползают. Я перезвоню.
Исайчев накинул на плечи куртку, вышел на крыльцо, глубоко вздохнул морозный утренний воздух. Заметил, что сейчас впервые за последние две недели посмотрел на небо, всё под ноги, да под ноги. Сделав для себя неожиданное открытие о личности Чудя, Исайчев с ужасом представил, насколько он был уязвим. С отъездом Ольги большая часть страхов за её безопасность ушла, хотя впереди было самое сложное: как предъявить людям старика Чудя. Выйдя со двора, Исайчев перезвонил:
– Береги фотографию как зеница око, – предостерёг Михаил, – этот снимок на вес золота. Если при экспертном отождествлении на фотографиях у тебя и у меня будет один и тот же человек, считай мы его нашли.
– У тебя есть фото предполагаемого Чудя? – удивился Васенко, – где взял?
– Взял, Рома, взял…
– Миш, но ты же понимаешь, мало найти старика, его нужно ещё доказательно привязать к Мессиожнику. По золоту свидетель только Калашников. И то, какой свидетель? Ему тоже невыгодно завышать объёмы и брать на себя больше чем хочется. Росомаха не его, значит, кровь на нём мы не докажем. Кстати, когда едем искать место, где он забирал старика с росомахой?
Исайчев, размышляя, мерил шагами длину забора и, приняв решение, сказал:
– К нашей удаче человек на моей фотографии сам себя привязал к Мессиожнику. Сейчас выдвигайся к Асе, я тоже туда подъеду, минут через сорок. Успеешь? Погоди! На второй линии Ольга. Да, дорогая?! – выслушав ответ, Михаил поморщился, – плохо! Правда, если считать, что снимку более пятидесяти лет, не странно… Ладно, пойдём другим путём. Оля оставайся пока в Москве. В Сартове опасно, кто-то ведь из людей Чудя подкинул тебе фото росомахи с угрозами, а телефонную связь у нас ещё никто не отменил. Она всегда быстрее любого транспорта. Поживи у подруги. В гостиницах не оформляйся. Пока родная… Роман, ты здесь?
– Здесь. Узнал Валентин мужика?
– Нет! Но сейчас это не так важно. И ещё: всё о чём говорим в данную минуту остаётся между нами. Понял?
– А Русаков? Он же заказчик и просил держать его в курсе…
– Роман! – рявкнул Исайчев, – я невнятно изъясняюсь? Между нами! Пока не будем знать точно. Скажем дня через три, когда сделаем. Думаю, Ася нам поможет. На твоей фотографии уши у мужика видны?
– Не-а… вся морда лица только анфас… – уныло отозвался Васенко. – А на твоей?
– Не-а… – хмыкнул Исайчев, – зато анфас хорош… Ну, всё! Погнали…
* * *
Пока Ася с интересом рассматривала привезённые Исайчевым и Васенко фотографии Михаил вдыхал у открытой форточки морозный, настоянный на запахе морских водорослей северный воздух. У окна чуть подрагивала лапами северная ель. Вершина высокой лесной красавцы сияла в лучах солнца, лучи пронизывали густую хвою, рассыпались золотой пылью, создавая жёлтый трепетный нимб.
«Хорошо! Дышится свободно. Что—то такое разлито в воздухе, хочется его пить… – Исайчев вздохнул глубоко, сердце грело то, что он ухватил важную деталь, которая поменяла весь расклад. – Сашка Русаков обещал рыбалку и охоту – не сбылось, – подумал Исайчев, – хотя… это хороший предлог попросить его дать ружья и отпустить Пашая, походить с нами по лесу. Знакомиться с Чудем без оружия стрёмно».
Ася, подсоединив телефоны Исайчева и Васенко к своему компьютеру скачивала фотографии, когда процесс закончился, заметила:
– Думаю здесь особого оборудования не потребуется. Попрошу ребят они мне кинут сюда на мой «комп» программку «отождествления». Роман, заварите кофейку.
Переговорив с коллегами, Ася вернулась в кровать, спросила:
– Я знаю этого человечка?
Васенко, насыпая в чашки растворимый кофе, кивнул:
– Не могу сказать. Может видеть не видела, а весточку от него в виде ножа в сердце получала.
– Чудь?! – удивилась Ася и откинулась на подушки. – Вот этот парень и мужик с бородой Чудь? Он же мелкий, щуплый какой-то.
– Зато какой злой. Ну что там с программкой? Качает? – Роман разлил кипяток из электротурки по чашкам, одну поднёс Асе. – Извините, сударыня, зернового нет. Будем довольствоваться растворимым… Михал Юрич, пожалуйте кофе пить. Ты что там за стеклом высмотрел?
Исайчев нехотя отошёл от окна, глядя на Асю, заметил:
– Места у вас тут дивные. Вроде были всего-то ничего, а кажется, живём давно…
– Да-а-а, – отхлёбывая маленькими глоточками напиток, расцвела улыбкой Ася, – здесь у нас свобода. А как иначе? Крепостного права в наших краях не было, татаро-монгольского ига тоже. Ни тебе революции, ни Гражданской войны. Чистая Русь! Оставайтесь! Такой природы нигде не найдёте…
Исайчев, сделал последний глоток и, взглянув на монитор ноутбука, заметил:
– Закончился процесс отождествления. Что там? Давай посмотрим.
Ася поставила чашку на прикроватную тумбочку и пододвинула к себе ноутбук:
– Та-а-ак. У этих двух людей на фотографиях совпадают по своему взаиморасположению и конфигурации мягкие ткани головы и свод черепа, брови и верхние края глазниц, глазные яблоки и глазницы, точка переносья на лице и на черепе, основание носа и линия рта. Ребята, это один и тот же человек.
– Ну и кто это? – вскинулся Васенко, сведя брови домиком.
– Погоди, Роман, не гони. Подготовь Калашникова: завтра едем искать место, где он забирал старика с росомахой. Я думаю, он, – Исайчев ткнул указательным пальцем в переданную директором спец санатория фотографию, – уже у себя в берлоге. Надеется, что больше нас
