Измученные смутой времени - Егоров Виталий

— До свидания, Галина Кирилловна. Буду наведываться.

— Приходи, Валерий, приходи, я постоянно жду тебя, — грустно промолвила женщина, провожая опера до калитки.

Однажды утром Седов в коридоре встретил Переверзева, и тот сообщил:

— Вчера вечером привезли Мищенко, она уже в следственном изоляторе.

Получив разрешение у следователя прокуратуры, который вел дело по факту убийства Сергеева, Седов прикупил несколько пачек сигарет со сладостями и направился в следственный изолятор для того, чтобы побеседовать с арестованной. Когда Мищенко завели в кабинет следователя, сыщик отметил про себя, что женщина — само олицетворение «черной вдовы»: холодно-красива, черные жгучие глаза, капризная надменность в мимике и в движениях, чувство осознания превосходства над другими…

«Самка паука, по истечении своих супружеских обязательств в брачный период просто-напросто съедает заживо своего возлюбленного, — поневоле подумал сыщик, сравнивая женщину с хищной фурией из отряда паукообразных. — Мужик, наверное, копил на машину, а она его съела и не поперхнулась… Нет, все-таки поперхнулась».

— Оксана Тарасовна, я из милиции, — представился опер. — Хотел вам задать несколько вопросов.

— Какие еще вопросы? — огрызнулась арестованная. — Без адвоката я с вами разговаривать не буду.

— Это напрямую не касается вашего дела, — объяснил ей опер. — Я хотел с вами поговорить вообще о работе видеосалонов и видеопроката в городе.

— И что вы хотели узнать? — вызывающе спросила женщина. — Видеосалонов много, поговорите с их хозяевами. Почему ко мне-то пришли?

— Значит, хочу поговорить именно с вами. Оксана Тарасовна, вы слышали о пропаже мужа и жены, которые занимались видеопрокатом?

В глазах женщины промелькнул то ли испуг, то ли удивление, и она с нескрываемой злостью проговорила:

— И что? Хотите мне навешать всех собак? Нет, ничего не знаю про пропажу этой семейной пары.

— Никто не пытается свалить на кого-то чужое преступление. Я хотел узнать: были ли случаи, когда на вас пытались наехать бандиты во время функционирования видеосалона?

С этими словами опер положил перед арестованной пакет с гостинцами в качестве взятки за откровения.

— Почему пытались? — фыркнула арестованная, хищно разглядывая принесенные подарки. — Наезжали, да еще как!

— И кто такие?

— Не знаю, Вадим с ними разбирался.

— Что они требовали?

— Как что? Долю от выручки, конечно.

— Сколько в денежном выражении?

— Не знаю. Рублей триста, наверное.

— Все-таки, кто эти бандиты?

— Я одного только знаю, да и то по кличке — Шлеп-Нога.

— Шлеп-Нога? Не знаю такого. Он что, хромает?

— На обе ноги, — прыснула женщина. — Еле ходит, а бандитствует.

— А сколько у него в бригаде людей?

— Не знаю, приходили трое с этим Шлеп-Ногой. Вадим сначала не хотел платить, но те пришли с битами и со стволами, поэтому пришлось согласиться.

— Стволы? Что за стволы?

— Не знаю. Обрез что ли называется.

— Какой с виду этот обрез?

— А я видела? Все со слов Вадима.

Седов решил проверить реакцию женщины и задал провокационный вопрос:

— А вы, случайно, не с его ли бригады наняли людей для убийства сожителя?

Арестованная даже глазом не моргнула:

— Вы же пришли разговаривать не по моему делу.

— Все-таки, Оксана Тарасовна?

— Нет, совсем другие. Те не бандиты, а простые босяки.

— Откуда вы знали этих босяков?

— Когда я работала официанткой, они подрабатывали при кухне и в буфете гостиницы. Об этом я подробно рассказала следователю прокуратуры.

Сыщик решил закончить беседу и попрощался с арестованной:

— Спасибо за информацию, Оксана Тарасовна, возможно, мы еще встретимся. До свиданья.

— Лучше прощайте, — хмыкнула подследственная, небрежно повесив на указательный палец пакет с передачей.

Вернувшись на работу, Седов запросил в аналитическом отделе уголовного розыска мужчин по кличке Шлеп-Нога, и вскоре сотрудница положила перед ним на стол справку, написанную от руки аккуратным почерком следующего содержания:

Справка

За последние пять лет в Якутске были два человека с прозвищем Шлеп-Нога. Первый — Смирницкий Степан Георгиевич, 1946 г.р., ранее дважды судимый по ст.144 ч.2 и 3 УК РСФСР, умер в 1989 году от болезни.

Второй — Клейменов Никита Яковлевич, 1958 года рождения, ранее судимый по ч. 2 ст.145,ч.2, пп «а», «б» ч.2 ст.146 УК РСФСР. Освободился в 1988 году, состоял под административным надзором. За хромоту из-за травмы, полученной в колонии при падении поддона с цементом, его прозвали Шлеп-Нога, хотя его первая кличка Шлем. В настоящее время проживает по адресу: город Якутск, ул. Лермонтова, 66, кв.6 у своей сожительницы Куприяновой Зои Михайловны. В отношении данного гражданина имеется оперативная информация следующего содержания: в колонии имел авторитет среди осужденных, был т. н. «положенцем». На воле вокруг себя собрал молодых парней, с которыми занимается рэкетом. Два раза задерживался органами милиции, но оба раза отпущен в связи с неимением доказательств.

Оперуполномоченная уголовного розыска

старший лейтенант милиции Карпухина М.Т.

— Вот этот второй и есть наш Шлеп-Нога, — удовлетворенно проговорил сыщик. — Что ж, придется познакомиться с ним поближе.

В четыре утра рэкетир был задержан у себя в квартире, доставлен в милицию и сидел перед Седовым.

— Ну что, гражданин Клейменов, он же Шлеп-Нога, он же Шлем, достаточно погулял на воле, пора возвращаться в родные пенаты, — начал «прощупывать» его оперативник. — Сразу признаемся или предъявить тебе неопровержимые доказательства преступной деятельности организованной группировки под твоим началом?

— Смотря какие доказательства, — осклабился задержанный. — Нет за мной ничего, начальник, так что не старайся.

— Есть! — огорошил его Седов и решил пуститься в импровизацию: — Убит гражданин Сергеев, но, прежде чем его грохнули, он написал пространную, можно сказать, предсмертную записку о том, что на него наехала банда некоего Шлеп-Ноги и вымогает деньги, и он вынужден отстегивать преступникам пятьсот рублей в месяц. Его убили, в убийстве подозревается жена. Она дала признательные показания о том, что наняла убийц и назвала твое имя. Семерик* (семь лет колонии) ты уже получил за вымогательство, а в суде не будут разбираться, ты ли убил этого Сергеева, или не ты, и впаяют лет пятнадцать, если только не намажут лоб зеленкой* (смертная казнь через расстрел). Ты понял, что тебе светит?

— Постой, постой, какое убийство? — опешил Клейменов. — Это того, у которого видеопрокат?

— Его самого.

— Нет, его мы пальцем не тронули. Вытаскивайте пацанов, поговорите, они подтвердят.

— А сколько у тебя их, этих пацанов?

— Пять человек.

— Значит, в убийстве не признаешься, а вымогательство не отрицаешь?

— Не было никакого вымогательства. Этот Сергеев попросил нас стать его «крышей»*, а за это он платил нам триста рублей в месяц. Все было на добровольных началах.

— Допустим, я тебе поверил. Тогда мне скажи: сколько видеосалонов вы курируете?

— Только один у этого Сергеева.

— Весной пропали хозяева еще одного видеосалона — муж с женой. Что-нибудь слышал по этому поводу?

— Нет, не слышал. Что, трупы так и не нашли?

— Я это хотел узнать у тебя, — улыбнулся сыщик.

— Нет, нет, мы людей не убиваем, — замахал руками Шлеп-Нога. — Наоборот, мы охраняем людей, чтобы их не грохнули.

— Охранники чертовы! — усмехнулся сыщик. — С такой охраной только в гроб!

— Обижаешь, начальник. Мы свою работу выполняли честно.

— Ладно, назови всех своих пацанов, их адреса, — подытожил разговор сыщик. — А пока мы их всех не проверим, посидишь у нас в камере. Согласен?

— А куда я денусь? — понуро ответил Клейменов и, встав со стула, по привычке заложил руки за спину.

Весь следующий день Седов занимался группировкой Шлеп-Ноги, но, не найдя никаких доказательств о причастности последних к убийству Димы и Вари, вечером всех отпустил домой.